Карахан

— Молодец, быстро научилась, — похвалила Илона. — Значит, слушай план. Ты — моя дочь….

— Дочь? — переспросила артефакторша. — Это с какого, стесняюсь спросить, перепугу?

— С того, что надо давить на жалость. Понимаешь, когда дочь ухаживает за матерью — это вполне обычное явление, но вот когда мать пытается вырвать дочку из могилы — это всегда вызывает уважение.

— Ладно, как скажешь, — не стала спорить Луиза.

— Итак, ты — моя дочь. В десять лет ты играла на дороге, и тебя сбила машина….

— Почему сразу машина? Давай, я буду спасать котенка с дерева, и нагребнусь с высоты.

— Тогда лучше с крыши.

— Если я нагребнулась с крыши, то у меня все тело должно быть изломано, а не только ноги.

— Может, тогда заменим травму? Не ноги отказали, а позвоночник, и тебе парализовало все, что ниже пояса.

— Бр-р-р! Нет уж, давай лучше ноги.

— Как скажешь, — весело ответила Илона. — Итак, ты упала с дерева, когда полезла спасать котенка. Итог — страшная травма на всю жизнь. Отец у тебя был алкаш, спился, ушел из дома, и замерз на морозе, а я работала уборщицей на вокзале, и, конечно же, мы всегда испытывали нужду. Часто голодали, носили обноски, и все такое.

— Придумала. Давай я буду глухонемой. Довольно частое врожденное явление, и падать ниоткуда не надо.

— Поздно, я уже расписала легенду. Итак, школу ты бросила из-за постоянной травли, и с тех пор я день и ночь гнула спину, чтобы прокормить семью, заботилась о тебе, ухаживала, и все такое. Но недавно забрезжил свет в конце тоннеля — тебе пообещали сделать операцию по льготной программе. Но на нее нужна нереально огромная сумма…

— Что ж это за льготная программа, где еще деньги платить надо? — скептически спросила Луиза.

— Обычная льготная программа в нашей стране. В общем, я стала обманывать людей, и открыла бизнес, но на самом деле у меня единственная цель — помочь своей бедной дочери… то есть, тебе, снова начать ходить. Фактически, от тебя требуется только сидеть со скорбным видом, и кивать, когда я говорю. Можешь даже пустить слезинку пару раз.

— Нет, лучше ты пускай. Ведь это ты гнула спину день и ночь, а не я.

— Логично, — Илона посмотрела на часы. — Значит, я позвонила этому Михаилу….

— Кому?

— Тот, кто ко мне сегодня насчет «крыши» приходил. Михаил его зовут.

— А!

— Я позвонила ему, и рассказала про бабок. Конечно, он, как и ты, посоветовал не обращать внимания, а еще предупредил, чтобы я больше не дергала его по таким пустякам. Но завтра я позвоню утром еще раз, и скажу, что они подкинули мне письмо с угрозами. Таким образом, я заложу ему в мозг информацию, которая потом сработает в нашу пользу.

— А потом?

— Завтра вечером соберем бабок и Михаила у нас, и откроем им страшную правду о нас, бедной и несчастной семье. Бабки слезу пустят, недаром же «Пусть говорят!» смотрят, а Михаил скажет, что в таком случае ничего платить не надо, или хотя бы процент скинет. И нас оставят в покое. Ну, как тебе план?

— Так себе. Запасного нет?

— У меня все есть, — потянувшись на носочках, Илона достала с полки стеклянный пузырек. — Сонный газ. Если они нам не поверят — травим их всех. Потом говорим, что я их гипнозом усыпила, и, пока они спали, их всех прокляла. И если они хотят избежать страшной участи, то должны оставить нас в покое.

— Знаешь, запасной план звучит еще хуже, чем основной.

— Поэтому он и запасной, а основной у нас более продуманный. Ладно, пошли по домам, завтра нам силы понадобятся.

******************

— Алло, Борис Саныч? — сидя на скамейке, расположенной на территории общежития, Ваня включил динамик на телефоне. — Это Ледоруб и Гигант. Для нас сегодня есть работка?

— А, привет, парни, — радостно ответил в трубке мужской бас. — Слушайте, как хорошо, что вы позвонили. Я только что нашему главному рассказывал про ваши успехи. Как вы того алкаша из деревни прижали! А ведь мы его месяц прессовали, ни копейки долга не могли выбить.

— Спасибо, стараемся, — солидно сказал Валера. — Так что, есть работка, или нет?

— Есть, есть! Специально для вас, главный приказал. Надо один очень сложный, я бы даже сказал — запущенный случай взять. Приходите сейчас же, я вам все объясню.

— Поняли вас, Борис Саныч, сейчас будем.

— Только пошустрее, пока я здесь, а то мне скоро отъехать надо будет.

— Поняли, будем пошустрее.

Выключив телефон, Ваня уже собирался рвать когти по парковой дорожке в ту сторону, где находилось метро, но Валера ухватил его за руку.

— Он сказал пошустрее, давай машину возьмем.

— Сдурел? Чтобы Дима нас — того? Договорились ведь, что личный транспорт только для особых случаев.

— Блин, да Димы же рядом нет! А кроме нас ею больше никто не воспользуется. Ни Алиса, ни Луиза, ни тем более, Катька. А с машиной мы туда домчимся быстрее ветра.

Ваня колебался недолго — слова брата звучали слишком уж убедительно. Но даже остатки страха не помешали ему уже через десять минут сидеть на переднем сиденье «Соболя», пока Валера, устроившийся за рулем, гнал машину в сторону центрального района города.

Проскочив оживленные, забитые транспортом улицы, микроавтобус свернул направо, и спустя пару минут оказался возле рынка. Здесь «Соболь» сбросил скорость, нырнул в узкий, незаметный проход, и оказался в закрытом дворе, куда выходили два окна и железная дверь первого этажа безликого серого здания. Над дверью виднелась скромная, но многообещающая вывеска «Коллекторское бюро «Саныч и сыновья». На крошечной парковке уже расположился черный «Паджеро» хозяина, который близнецы уже брали (правда, без его ведома), чтобы смотаться в Глухие Улики. Приткнув «Соболь» рядом с джипом, Ваня и Валера вошли внутрь берлоги, оказавшись в тесной комнатке, где расположился хозяин бюро.

— Молодцы, быстро доехали, — похвалил Саныч — широкоплечий бородатый мужик в кожаной куртке, которую он носил и зимой, и летом, в силу привычки, оставшейся со времен лихих девяностых. — О, вы машину купили?

— Это не наша, — ответил Ваня. — Взяли покататься.

— Все равно, молодцы, растете! Ну, а раз вы на колесах, то я вас отправлю к одному хмырю, — открыв ящик стола, Саныч вытащил бумаги. — Значит, пацаны, сразу говорю — дело непростое. Этот тип местному «Быстро займу» уже двести штук должен, а не расплачивается. Они нам даже премию обещали, если мы его дождем. А мы его дожимаем — и ни в какую, представляете?

— А в чем проблема? — спросил Валера. — Что он, как тот пенсионер, с двустволкой гостей поджидает?

— Хуже. Пенсионер на одном месте торчал, а этот додик неуловимый, как этот, блин, мститель! Адрес указан, и вроде он там бывает, но как его там застать? То он дома, то не дома, то в гостях, то на работе, то маму поехал проведать…. Мы уже его день и ночь караулили — ни в какую! Он как будто знает, что мы его ждем, и специально домой не приходит.

— Ладно, давайте адрес, — решительно сказал Ваня. — Найдем мы вашего додика, и деньги заставим вернуть, раз брал.

На работу по выбиванию долгов близнецы устроились недавно, всего пару месяцев назад. Хотя, изначально, они хотели замутить свой собственный бизнес. Но когда поняли, что в них нет ни капли предпринимательской жилки, ни в одном, ни во втором, решили, что лучше обратиться к людям, у которых это все уже налажено. Таким образом судьба свела их с Санычем, который охотно взял их к себе на неофициальную подработку. Огромным плюсом такой подработки была частичная самозанятость — Ване и Валере не нужно было мотаться в контору, а потом по городу в поисках должников каждый день. Этим занимались сыновья Саныча, а близнецы брали работу только тогда, когда у них была возможность, то есть, в свободное от учебы в Академии время.

Что касается причины, подтолкнувшей двух братьев на такой странный поступок, то она была также ясна, как и в случае с диваном. Студенческая жизнь на первый взгляд была веселой и беззаботной, но это только на первый. Главный недостаток студента — это, как правило, отсутствие больших денег. А Ваня с Валерой уже давно подумывали о приличной, богатой жизни. Когда можно жить не в забитой клопами общаге, а на персональной жилплощади, кататься не на велосипеде, а на джипе, и кушать не то, что в общажном холодильнике появляется, а то, что в ресторанах подают. Последней каплей в чаше терпения стал тот момент, когда близнецы совершенно случайно узнали про магазин Луизы, наличие которого она тщательно от всех скрывала. То есть, если артефакторша наконец занялась нормальным прибыльным делом, то почему им нельзя? Они что, хуже нее?