Страница 2 из 27
— Сори! Разложите кресло и привяжите болезного туда. Скоро будет сильно трясти. Я правильно понимаю, Сова? — обратилась к кому-то через наушник.
Земной встал и посмотрел в затонированные окна. Они неслись мимо однотипных ангаров и с трех сторон были окружены не отстающими машинами.
Знаками показал, кто на какую сторону должен встать, высунул дуло в специальное маленькое окошечко и понеслась нелёгкая.
Надо признать, что девушка вела хорошо, хоть и агрессивно — периодически приходилось держаться за ручки, чтобы не скатываться на товарища. Она переговаривалась с кем-то, при этом даже смеялась, рассказывая какую-то веселую историю, уверенно смотрела вперёд и выглядела сюрреалистично в этой обстановке. Ей бы валяться на пляже или плыть на белой яхте с прозрачным бокалом шипящего, а не вытаскивать пятерых мужиков из-под пуль. Это злило.
Они съехали с асфальтированной дороги прямо в поле и подпрыгивая, поехали дальше. Айк то ли спал, то ли был без сознания. Сокол держал руку на пульсе и ещё раз перебирал содержимое красного ящика. Вокруг валялись обертки и шприцы, а красивый чёрный салон перепачкался кровью. Сокол поймал его взгляд и сдержанно кивнул. Все под контролем.
Knight IV оторвался вперёд, хоть их и нещадно трясло. Земной снова перебрался вперёд.
— Сядь! — предупредила девушка и они въехали в реку.
Мужчина выругался. Его снова повело назад, но он удержался за подголовник и начал зло выговаривать девушке.
— Ты что творишь, бл. дь. Эта машина не предназначена для водных прогулок, если движок сейчас захлебнется и встанет, а?
Через зеркало встретился с неожиданно холодным и твердым взглядом карих глаз.
— Сядь, я сказала, — машина тем временем заползла на край высокого берега и девушке пришлось отвлечься на этот процесс. Земной про себя матерился и молился одновременно, путая слова. Сзади их обстреливали и если они сейчас грохнуться, если двигатель чихнет…
То, что они все таки поднялись, решил свалить на силу Божьего промысла, а не на навык девушки.
— Я эту машину знаю лучше, чем ты свое хозяйство, — тем временем, словно ни на что не прерывалась, продолжила она, — а? Норм, Сова, просто истеричка тут одна проснулась.
Земной сжал кулаки и уже хотел было ответить, как на плечо легла рука. Сокол качнул головой из стороны в сторону и кивнул назад: погони за ними не было.
Сильно надавив вниз рукой, друг вынудил его сесть.
Остальные минут двадцать дороги на бешеной скорости прошли в тишине.
3.
Периодически волком поглядывая на Духа, который втянул их в очередную авантюру с непонятной девчонкой, Земной кипел все больше. Ребята это чувствовали и тоже сидели, как на иголках. Но состояние Айка оставалось тяжёлым, и как бы Зем не противился, но помощь им была нужна.
Они въехали в жилой посёлок, сплошь обставленный симпатичными одноэтажными домиками, огороженными невысоким заборчиком, большим количеством еще не зазеленевших деревьев и голых подстриженных кустов, уже с первыми лучами рассвета.
Машина развернулась и задом въехала в гараж с ещё не до конца открывшейся автоматической дверью.
Девушка выпрыгнула и через несколько секунд открылась задняя дверь. Внутрь заглянуло сосредоточенное личико, обрамленное радугой.
— Тут есть носилки. Клади сюда, — внутрь заехали и сразу сложили ножки носилки.
Втроём подняли Айка и уложили на железное полотно. С той стороны Сокол потянул на себя и, пока они выпрыгивали из машины, уже, гремя колёсами, вёз куда-то компьютерщика.
В дальней стенке гаража — дверь, которая вела в недлинный, белый, хорошо освещенный коридор, в конце которого была… мини-больница.
Сокол сразу почувствовал себя здесь как дома, лишь изредка спрашивая что-то у девушки. Та шла и находила инструменты, препараты и все остальное необходимое. Айка переложили на стол и тут же подключили несколько мониторов.
Ярый присвистнул.
— Не хило так…
С одной стороны коридора комната напоминала операционную, с другой — палату: обычная кровать, стол, два кресла, телевизор.
— Группа крови? — услышал Земной и вернулся обратно к большому, во всю стену, стеклу операционной.
— Третья положительная, — отчеканил Сокол, подключая систему в вену.
Девушка подошла к небольшому холодильнику и достала пакет крови и желтый пакет. Откуда это?
— Плазму? — спросила у чуть прифигевшего Сокола.
— Было бы здорово, — протянул он, внимательно наблюдая за девушкой, которая уже положила оба пакета в воду.
— Пробы сам проведёшь, чтоб вопросов ко мне никаких не было, — бросила ему, пока доставала из сухожарного шкафа запакованные инструменты.
— А ты умеешь? — мужчина снял куртку и пошел мыть руки.
— Умею, но не буду, — отрезала девушка, помогая натянуть перчатки.
Она знала, что нужно делать. Это было видно даже не профессионалу. Помогала без паники и лишних вопросов, понимала Сокола с полувзгляда, словно вот так каждый день ему ассистирует. Но ведь они виделись впервые!
Оставшиеся трое стояли у стенки и наблюдали, как эти двое колдовали над Айком. Гремели инструменты, были слышны их односложные реплики, попискивали приборы.
Когда они закончили, девушка с Соколом убрали за собой мусор, накрыли мужчину одеялом и она всех завела в палату.
— Я сейчас, — кинула им и ушла.
Земной проводил её взглядом. Высокая, стройная, в широких штанах, бесформенной футболке и кроссовках.
Сокол кратко доложил о состоянии Айка: нужно время на восстановление, он пока не выездной. Значит, вся группа тоже.
Минут через пятнадцать раскалённого молчания вернулась девушка с большим подносом, на котором стояли кружки, исходящиеся ароматным паром, и тарелка с кусками пирога.
— Пока все, что есть, — аккуратно поставила его на стол у окна и стряхнула перенапрягшиеся руки, — вы можете попить чай и отдохнуть. Я покажу где.
По очереди оглянула каждого. Все разные, но чем-то невольно похожие, как бывает у людей, долго, на грани жизни, работающих вместе. Тот, что врач — высокий, сероглазый, с темно-русыми волосами и невероятно располагающим к себе взглядом. Тот, что первым впрыгнул к ней в машину — даже во вспотевшем и изрядно помотанном мужчине легко угадывался дамский любимчик. Смазливый, с классической внешностью голубоглазого и светловолосого красавчика. При этом в глазах не было ничего ангельского — там плясали черти. Тот, кто больше всех быковал — темный, напряженный, дотронься и шандарахнет током. Темные волосы, темные, как бездна глаза, сжатые в контролируемой ярости кулаки. И четвертый, что сидел в углу, отгородившись от всех скрещёнными руками: светлые глаза, темные волосы, пухлые губы. Взрослый мужчина с лицом потерянного ребенка, которого старательно прятал в глубине глаз. Все военные, оттого в отличной физической форме, которую не прятала даже одежда, но не перекаченные, как это иногда бывает. Сила, для таких, как эти ребята, не в объёме мышц, а в их выносливости. Красота — не в том, насколько рельефно все смотрится без граммульки лишнего жира, а в возможности выбраться из горячей точки живыми.
— С чего такая забота о нас? — Зем еле сдерживал вскипающую злость, — с чего мы вообще должны доверять тебе?
Девушка изумлённо застыла, переваривая сказанное. Потом сузила глаза и расплылась в хищной улыбке.
— То есть ты, — ей немного пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза, но, казалось, ее это совсем не смущало, — командир отряда «R7» с позывным Земной, доверяешь моему отцу, но не доверяешь мне? Какого хера ты тогда сел в мою машину, приехал в мой дом, и позволил лечить в моем доме твоего человека?
Слова зависли в воздухе.
— Это была безвыходная ситуация, — процедил сквозь зубы мужчина, — и вызывал тебя не я.
Девушка буравила его взглядом несколько долгих секунд. На языке вертелось множество вариантов ответа, от «Да ты знаешь, кто мой отец?» до «Пшел тогда отсюда». Но ведь не в этом дело.
И она выдохнула.
— Можешь не смотреть на меня таким взглядом, — подошла к нему совсем близко, так, что он почувствовал аромат её геля для душа, — я всю жизнь росла среди таких, как ты. Я знаю, что ты хочешь мне сказать. Я знаю, о чем думает он… чего хочет он… и даже самое его тайное желание, — она по очереди показала на парней за спиной, — и мне не страшно, — сделала паузу, всматриваясь в темные, почти черные глаза мужчины, не тушуясь, даже не моргая. А ведь таким его боялись даже ребята, — и тем не менее мне нужен кто-то, чтобы показать дом.