Страница 16 из 27
— Эва с самого начала активно стала заниматься спортом. Кто знает, может это наоборот помогло ей протянуть так долго.
«Протянуть так долго» звучало как приговор. Словно сейчас это был конец этого самого «протянуть».
— Можно к ней?
— Вообще нежелательно.
— Док, на пару слов, — Сокол отозвал врача в сторонку и они недолго поговорили в углу коридора. Пожали друг другу руки, скрепляя какие то свои договорённости.
— Идёмте, — позвал Андрей Константинович.
— Зем, — придержал его товарищ, — она может выглядеть не так, как ты помнишь.
Арий нахмурился и кивнул.
Ему выдали халат и бахилы. Он не нервничал, был собранным и серьёзным. Такова особенность большинства военных: в самых сложных ситуациях оставаться в разуме.
Они прошли в палату на четыре койки, где мерно попискивали и «дышали» аппараты. Эва лежала у окна.
Арий только сейчас понял предупреждение Сокола. Лицо девушки сильно распухло, пальцы на некогда тонких и гибких руках были похожи на сосиски. Подключенная к куче трубочек, она действительно мало напоминала ту Эву, с которой он познакомился. И только табличка на кровати твердила об обратном.
— Она сильно отекла из-за плохой работы сердца.
Врач посмотрел на мужчину, ожидая его дальнейших действий. Убежит или останется? Испугается или будет бороться?
Арий кивнул и присел на стульчик рядом с кроватью. Андрей Константинович улыбнулся про себя.
— У вас пять минут, — и вышел.
Арий некоторое время молча следил за её лицом. Короткие, но густые ресницы не трепетали, синеватые губы не улыбались, подвижные тонкие брови не хмурили лоб.
— Эва…
Взял её за ладонь, которая оказалась неожиданно тёплой. Это был как взрыв внутри — она всё ещё жива, а врач и отец ведут себя так, словно уже нет. Сердце сильно защемило и было невозможно вздохнуть. Почувствовал, как по щеке потекла слеза.
Будь сейчас рядом его психотерапевт, она бы от счастья прыгала при виде таких проявлений его эмоций. Сильный, бездушный, как пень, и приземленный, как камень, командир плакал впервые за много-много лет.
— Ты обещала мне, что мы поговорим через пол года, — он поцеловал её отекшую ладошку и новая холодная волна озарения прошлась по нему.
Она знала, что её скорее всего не будет через пол года.
— Чёрт, Эва… — в горле встал колючий ком. Мужчина осторожно лёг грудью на кровать, аккуратно обнимая её руками, — хорошо, что я приехал раньше. Через три месяца и поговорим.
23.
— Каковы шансы, док? — задал вопрос Арий, когда они вышли из отделения.
Андрей Константинович вздохнул.
— Я не хочу давать ложных надежд. В таком состоянии она ещё никогда не была. Но мы делаем все возможное.
— Может нужно что-то ещё?
— Нет, — врач перевёл взгляд на Сокола, — мы уже всё обговорили.
— Что нужно глобально, чтобы улучшить её самочувствие? Я так понимаю, с каждым годом ей становится хуже.
— Трансплантация.
Арий нахмурился.
— Почему не сделали до сих пор?
Доктор снова вздохнул.
— Эва только несколько месяцев назад согласилась встать в очередь.
— Но…почему? Разве это не ваша обязанность? — Арий начинал злиться. Хотелось найти виноватого и наказать.
— Моя, — кивнул головой врач, — но без соглашения пациента мои руки связаны. У Эвы очень интересная философия на эту тему, — и, не видя понимания в глазах окружающих, продолжил, — она говорила, что наверняка есть люди, которым это нужнее. Что лучше она за короткое время сделает максимум возможного, чем будет жить в больнице в ожидании подходящего донора.
Это было очень на неё похоже.
— Через сколько сможете её стабилизировать?
— спросил Сокол, тыкая пальцами в телефоне.
— Никаких прогнозов, — развёл руками Андрей Константинович.
— Ок. В любом случае её будет ждать самолёт на транспортировку в столицу, — и положил телефон в карман.
Врач удивлённо приподнял брови, но кивнул. А Арий посмотрел с благодарностью на боевого товарища, на что Сокол только хмыкнул.
— Пора по домам.
Данила помог подняться отцу, который шёл покачиваясь, тяжело переставляя ноги. Сын вряд ли бы его удержал, если бы не подошедший с другой стороны Дух.
Домой доехали на двух машинах, а на крыльце их ждала заплаканная Настя. Она поднялась навстречу, утирая слезы. Рядом беззаботным кубарем резвилась Кира.
— Как она?
Яр остановился и тяжело сглотнул. У него ничего не было с этой женщиной, он даже её не обнимал, только помнил нежный голос и ясную зелень глаз. Но она за всё время так и не вышла у него из головы. За эти три месяца образ немного подстёрся — он дополнял его сам. Но реальность оказалось куда лучше.
— С ней всё будет нормально, — Яр вышел вперёд, аккуратным движением подхватил Настю за талию и развернул в сторону качелей, — идём, расскажу.
Как ни странно, но женщина пошла послушно, свесив голову на грудь. Айк подхватил малышку Киру, которая узнала его хоть и не сразу, но уже уютно устроилась на руках. Остальные вошли в дом.
— Что будем делать? — спросил Дух, усаживаясь в одно из кресел.
— Пока ничего. Все, кто нужно — предупреждён. Ждём, как стабилизируется состояние Эвы и как появится подходящий донор.
В доме без Эвы было мрачно и пусто. Вроде всё то же — тот же остров, холодильник и шкафчики. И даже не смотря на то, что девушки чаще не было дома, сейчас её отсутствие чувствовалось особенно остро.
Данила щёлкнул кнопкой чайника, а Арий вышел из кухни и встал в коридоре напротив Эвиной части. На плечо легла рука Сокола в знак поддержки и командир сделал шаг внутрь.
Тогда, когда девушка запретила заходить в свою комнату, они шутили, что там у неё должна быть целая коллекция интимных игрушек. А может быть живёт целый мужик для постельных утех. И, чёрт возьми, лучше бы так оно и оказалось.
Комната Эвы напоминала прибранную палату больницы: свободная стойка для капельницы, какой-то массивный аппарат сбоку от кровати с трубочками, кнопками и небольшой банкой для воды.
— Кислородный концентратор, — объяснил вошедший следом Сокол и нажал на кнопку.
Аппарат тихонько загудел. Рабочий.
Арий подошёл к тумбочке с другой стороны кровати и открыл верхний ящик. Его как будто заморозили на мгновение. Все ещё по-глупому хотелось верить, что вся история Эвы — выдумка врача и она заболела впервые. Но содержимое ящика говорило об обратном: доверху заполненное шприцами в запечатанных упаковках, коробками с уколами и маленькими квадратиками спиртовых салфеток.
Как одержимый открыл второй и третий ящик — лекарства в таблетках и всё необходимое для систем.
Бл.дь!!!
Тот мир, который он в мыслях построил для себя и Эвы, рушился, больно раня осколками только-только начавшее открываться сердце. Ему хотелось выть, перевернуть тут всё вверх дном, уничтожить все следы болезни, но вместо этого только крепко, до скрипа, сжал зубы и вдарил кулаком по стене.
Потом ещё раз.
Ещё и ещё.
Э-ва-ну-за-чем-ты-так.
Сокол присел на кровать, обхватывая голову руками и никак не останавливая своего командира. Каким бы собранным он не пытался казаться, вся эта ситуация давила на него не меньше, чем на остальных. Возможно, даже больше, потому что в силу специфики своих знаний он понимал больше медицинских последствий.
— Мы можем не найти донора вовремя, — проговорил он, оставаясь в том же положении.
Арий замер, но не развернулся.
— Операция может пройти неудачно. Это не аппендикс вырезать.
Арий до боли напряг мышцы всего тела.
— Может произойти отторжение трансплантата прямо на столе…
Арий шумно выдохнул сквозь зубы.
— Или через несколько месяцев после, — молчание, — максимум жизни с пересаженным сердцем 10–20 лет.
Много это или мало, если до этого у вас не было ничего? Зем ещё некоторое время посидел на коленях, чувствуя, как расслабляется тело. В голове стало ясно и спокойно — была цель, к которой он должен идти.
— Мы будем делать всё, что в наших силах, — он встал и выпрямился, — пошли. Нужно поесть.