Я сберегу твоё сердце

Мужчина только добродушно хмыкнул.

— Видишь, встречается она, — развёл свои лапищи в стороны Дмитрий, — занятая. Что делать-то будешь, а? Командир?

А командир не знал. Он пристально всматривался в девушку, которая беспечно ему улыбалась, и даже не предполагал такого варианта. Нет, Эва красивая девушка, и было бы вполне естественно, что она с кем-то встречается. Но он видел фотку этого Мирона — Айк всем показывал. Тщедушный малец в очках, начинающий айтишник, но зелёный и мягкий, как новорождённая еловая веточка. Он? Почему он?

20.

Вся компания была уже в приличном подпитии, кроме Данилы и ещё пары друзей. Эва попрощалась с братом, чмокнула отца в щеку и, помахав всем рукой, выпорхнула на свежий воздух. Голова немного кружилась от выпитого и девушка в который раз отчаянно себя благодарила, что любила надевать кроссы, а не это убийство на шпильках.

После прокуренного крепкими сигарами бара воздух улицы казался удивительно свежим. Она сделала несколько глубоких вдохов и через пару шагов уже ощущала уверенность в ногах. Решила прогуляться: до съемной в этом городе квартиры было не близко, но пару кварталов пройтись хотелось. Уже отошла от бара, как её окликнули.

— Эва!

От этого голоса пробежал холодок по спине и зачастило сердце. Черт, а ведь она только успокоилась! Кто бы знал, каких сил ей стоило сохранять невозмутимость под его взглядом.

Арий двигался сквозь людей так, словно не замечал их. Руки в карманах чёрной куртки, сосредоточенный, без единой эмоции на лице. Эва чувствовала, что сейчас произойдёт что-то важное, оттого немного пугающее, и еле сдерживалась, чтобы не убежать.

Арий не был таким накаченным, как отец или даже как Данила. Стройный, в хорошей физической форме, что проглядывала через футболку и распахнутую кожанку, по-мужски широкоплечий.

Эва сглотнула. Вздохнула, собирая себя по кирпичикам. В тысячный раз напомнила себе о своём обещании не мутить с военными.

— Чего тебе? — вскинула подбородок.

Вот только Ария её обещание не волновало совсем. Он поменялся в лице моментально, словно демоны, которых сдерживал, вот-вот вырвутся наружу. Стремительное скользящее к ней движение. Одна рука за затылок, другая на талию. Мужчина развернулся так, что они оба оказались в тёмном переулке между домами и просто снёс её своей страстью.

Эва даже не успевала отвечать ему, задыхалась, цеплялась за его плечи изо всех сил. Арий не лапал тело — руки примерно лежали на талии и на затылке. Все желание было в губах, весь жар был на них и между ними, каждое движение ими — секс без проникновения.

Эва сдалась. На короткий миг выпустила наружу всё то, что чувствовала на самом деле. Был ли в этом виноват выпитый алкоголь, горячее желание мужчины или просто все контроллёры сгорели со временем. Обхватила его руками под плечами и чуть приподнялась на носочки. Расплакалась бы от всей нежности, любви и радости, переполнявшие сердце, но вспомнила про обещание.

— Почему он? — выдохнул мужчина, обнимая её лицо ладонями и прижимаясь к её лбу своим.

— Что? — Эва заглянула в такие близкие сейчас глаза, в очередной раз убеждаясь, что они не чёрные, как кажется обычно.

— Почему Мирон?

Нельзя задавать такие вопросы в минуты такой открытости. Если бы он сказал: «Поехали ко мне?», она бы поехала. Но Арий давно не понимал свои и чужие чувства. Эва вообще за много лет была первой, кто вызывал отклик, и сразу такой бешеный. Зему предстояло только учиться этой сложной науке.

Девушка прикрыла глаза и убрала ладони с лица. Отошла от него на шаг.

— Потому что состояние Мирона зависит от ежедневной рутины: безопасность дома, сделал ли укол, своевременные обследования. Я могу это контролировать. И даже если однажды случится форс-мажор, как в тот раз, я точно буду знать, что сделала максимально всё.

Остановилась, вдохнула.

— С вами, военными, всё сложнее. Мне просто в один прекрасный день могут позвонить и сказать, что мой муж геройски погиб на задании.

Арий напрягся. Он никогда не задумывался об этом: ему не к кому было возвращаться.

— Муж Насти погиб, когда она была на 8 месяце беременности. Представляешь, каково ей было? — Голос дрогнул и стих, — мою маму заказали, потому что мой отец — военный. Это его сломало, а на руках новорожденная я и 6-летний перепуганный сын. Я ничего не помню из того времени, но мне много рассказывал Данила. Я так не хочу, — мотнула головой в подтверждение своих слов, — не хочу, чтобы мои дети росли как перекати-поле, потому что с ними некому посидеть. Мне про месячные и про секс объясняли трое сорокалетних мужиков. И это, знаешь ли, — горько усмехнулась, — отличается от представлений тринадцатилетней девочки.

Арию нечего было сказать на это. Служба — всё, что у него было. И именно она оказалась камнем преткновения.

Они долго молча смотрели друг на друга. Он видел, как по щеке девушки стекла одна слезинка, рисуя мокрую дорожку сверху вниз. Нестерпимо захотел её стереть.

— Ты хочешь, чтобы я ушёл со службы? — голос у Зема оказался охрипшим, но не от возбуждения. Если она сейчас скажет «да», он сделает это и…просто потеряет себя.

— Нет.

Напряжение схлынуло с тела волной.

— Тогда что?

— Начни заниматься с психотерапевтом.

— Что? — кулаки у мужчины непроизвольно сжались, а нервы натянулись в струнку, — я не…

"Я не псих" — хотел он сказать, но замолчал, споткнувшись о сузившиеся глаза девушки.

«Я так и знала» — говорил весь её вид.

— Почему?

— Я не хочу однажды напороться на приступ неконтролируемой агрессии. Я хочу видеть понимание в твоих глазах, а не сплошную тьму. Я не хочу на старости лет переживать из-за того, что ты вздрагиваешь от каждого громкого звука.

Арий слышал такие истории. Но всегда считал, что ничего из этого его не коснётся.

— Хорошо, — ответил через время.

Эва выдохнула и встала в более расслабленную позу.

— Пол года. Потом приезжай. Поговорим.

Арий даже не успел понять её слова. Девушка подошла к нему и легко поцеловала, едва коснувшись губ.

Если бы он знал. Если бы он только знал…то ни за что не отпустил бы её сейчас. Но Эва уже махала рукой, останавливая такси, а он так и стоял в подворотне.

Через день ему доложат, что Гросс от участия в операции отказалась.

21.

Три месяца спустя.

Арий не бросил службу, но в свободное время исправно общался с психотерапевтом, понимающим специфику военных. Ему даже прописали лекарства, от которых он сначала отказывался, но после разговора с Эвой всё таки начал принимать. Он не замечал за собой каких-то сильных изменений. Все таки три месяца слишком маленький срок, чтобы говорить об этом, но тугой узел в груди постепенно расслаблялся и дышать становилось легче.

С Эвой они постоянно созванивались.

Видео-звонки, непрекращающаяся переписка в мессенджерах, просмотр статусов. Вернее, Зем смотрел её: ему особо нельзя было светиться. Да и что он показал бы? Зато у Эвы по несколько раз пересматривал то, как она танцует, тренируется, гуляет, ходит в клубы и вместо ожидаемой злости чувствовал, как губы трогает улыбка. Он был в ней уверен каким-то внутренним чутьём, хоть они и не давали друг другу никаких обещаний. У него было как минимум пол года, чтобы засесть в её сердце, и Арий старательно разбирался во всех хитросплетениях смайликов и скобочек.

«Пол года. Приезжай. Поговорим» — вспоминал Зем в самых жёстких перестрелках. Эти слова были как оберег и он вытаскивал себя и ребят живыми.

Зато в нём изменения заметили все. Он уже не был той мрачной тучей и все точно видели его улыбку. Правда, ещё направленную в телефон. Впечатлились. Настолько, что к психотерапевту начал ходить и Дух. Последние отношения, которые он пытался построить с проституткой, с которой его свела Эва, закончились безжалостным разговором, где его попросили больше не маячить на горизонте. И это окончательно убедило его, что нужно что-то менять.

Самое удивительное и приятное открытие случилось с Арием после первого разговора со специалистом.