Исполняющий обязанности

— Они меня убить угрожали в два голоса.

— Алла, ты сейчас от соседей мне звонишь?

— Нет, когда милиция приехала, то сосед нашел обрыв провода в коробке, поэтому я сейчас из своей квартиры звоню.

— И что они от тебя хотели? За что угрожали?

— Ну, если убрать из их слов мат, то они хотели, чтобы я отдала им все наворованное у народа, что храню у себя в гараже.

— Понятно. А теперь объясни, что они конкретно хотят, чтобы ты конкретно сделала?

— Они сказали, чтобы завтра вечером, в двадцать часов ровно, я вышла из дома и пошла в сторону станции метро. Они сами меня найдут и ко мне подойдут. Я должна отдать им ключи от гаража. Паша, что мне делать?

— Алла, мне надо немного подумать. Ты, когда утром просыпаешься?

— Твоя дочь каждое утро будет меня в пять часов утра.

— Хорошо. В пять пятнадцать утра я тебе в дверь потихонечку подскребусь. В это время ни одна сволочь за твоей квартирой следить не будет. Откроешь дверь, и я тебе объясню, что и как надо делать. Выгляни в окно, с твоей машиной все в порядке? Женщина испуганно охнула, я услышал топот ее ног, а через минуту раздалось ее испуганно— обиженное:

— Паша, ну зачем так меня пугать? С машиной все в порядке.

— Алла, я не пугаю, просто от этих сволочей всего можно ожидать.

В пять часов утра я передал заспанной и взлохмаченной Алле ключи от гаража и угнал ее «жигуленок» к отделу милиции, заодно подарил Демону длительную утреннюю прогулку.

Кузнецов Александр Евгеньевич, подследственный.

Эту богатую сучку мы вчера напугали знатно. За малым ей дверь не расшатали, навалившись на нее вдвоем с Сивым, что тупая баба за дверью в конце концов даже подвывать стала от страха. В конце концов она обещала нам все сделать, что мы велели. Правда, под конец, приехали менты, хорошо, что Колек, что стоял на шухере, на подъездном балконе, загодя, разглядел несущуюся в сторону этого дома «ментовскую» канарейку. Очевидно, кто-то из соседей, кому мы провода не оборвали, до мильтонов, все-таки дозвонились. Сегодня мы собрались в половину восьмого вечера, во дворе соседнего дома. Сивый оббежал все окрестности, поводил по сторонам жалом и сказал, что ментов он в округе не чует. Мы засели в беседке на территории детского садика, пили «Жигулевское», из трехлитровой и наблюдали за подъездом, где жила торгашка. Ровно в восемь часов вечера хлопнула дверь подъезда и на крыльце показалась женская фигура в белом, приталенном пальто. Тревожно оглянувшись по сторонам, баба двинулась в сторону станции метро.

— Ну что, парни, пошли — Колек толкнул меня в плечо и мы, держась в отдалении, двинулись вслед за нашей белым силуэтом. Пройдя метров пятьсот, до проспекта осталось пройти всего пару домов, мы с Кольком ускорились и вскоре догнали тетку — дальше тянуть было нельзя, возле проспекта уже было много пешеходов, а если женщина, испугавшись, поднимет крик или начнет сопротивляться, все сорвется. Мы с Кольком подхватили испуганно охнувшую и попытавшуюся оглянуться девку под руки:

— Не оборачивайся, сука, а то порежем! — зашипел как змея Колька: — давай ключи, быстро!

Женщина, испуганно ойкнув, сунула руку в сумочку, откуда достала связку ключей с большой деревянная бомбошкой на металлическом кольце. На бомбошке был выжжен какой-то трехзначный номер.

— Иди до метро и не оборачивайся, если что не так, то тебе и ребятенку твоему конец! — я подтолкнул бабу в спину, и мы быстро двинулись в обратную сторону. Через десять минут мы с кентами стояли во дворе моего дома, не зная, что делать раньше.

— Ну что, сегодня пойдем смотреть или завтра? — меня, после всего, охватила, какая то эйфория, как будто я опрокинул в себя пару стаканов. Мне до зубовной боли хотелось быстрее увидеть мои богатства.

— Пошли сейчас, а то вдруг она завтра передумает, да попросит кого ни будь, чтобы ей замки поменяли, лови ее потом. — пожевав бледными губами, пробубнил Сивый.

— Я ей поменяю! Я ее, если что, на перо посажу! — неожиданно сурово сказал я, сам поверив в то, что я это сделаю: — Чтоб этой барыге неповадно было пацанов кидать.

— Точняк! Давайте, сейчас пойдем! — решительно бросив бычок в снег, сказал Колек: — Только я с той стороны гаражи обойду, а вы с этой стороны смотрите, чтобы менты не приняли вас.

Коля исчез в сгустившейся темноте, а мы с Кислым, потоптавшись еще пять минут во дворе, двинулись в сторону гаражного кооператива. Откуда появился патрульный «уазик», мы не поняли. Вроде бы, только что, за нашими спинами никого не было, а тут уже скрипят тормозные колодки и искаженный голос доносится из громкоговорителя, закрепленного на крыше патрульной «канарейки»:

— Молодые люди, стоим на месте.

Мы с Колей замерли от неожиданности, сзади хлопнули двери и перед нами появились два мента, одетые в серые кителя.Я ждал, что из машины сейчас выскочит торгашка в белом пальто и заорет, что это мы ее ограбили, но никто не появился, да и менты вели себя странно.

— Добрый вечер! — фальшиво заулыбался один из ментов, со старшинскими погонами: — Куда идете, молодые люди?

— Да мы здесь живем, вон в том доме. — Коля махнул рукой в сторону моего дома: — Мы просто гуляем.

— Вы сегодня пили?

— Да мы по пиву выпили всего. Ведем себя хорошо, сейчас домой пойдем.

— Нет, парни, вам не повезло. У нас в отделе потерпевшая сидит, ее ограбили двое, похожих на вас, поэтому придется проехать с нами в отдел. Женщина на вас взглянет, если не вы, то пойдете по своим делам. Давайте, загружайтесь в машину.

Павел Громов.

На крышу двенадцатиэтажного дома я поднялся в половину седьмого вечера. С крыши был отлично виден подъезд, в котором жила Алла и дорога через дворы до самого проспекта. Трех хмырей, что крутились на территории прилегающего к дому Аллы детского сада, я заметил за полчаса до назначенного времени встречи.

Через маленький театральный бинокль — единственную оптику, что я сумел найти, я разглядел опухшую морду Сашка, глотающего мутное пиво из трехлитровой банки.

— Двести восьмой, двести восьмой, ответь седьмому… — расположенная на высоте тридцати пяти метров переносная рация, спрятанная под курткой, отлично держала волну.

— Двести восьмой, на связи…

— Люди на месте, я их вижу. Через полчаса начнем.

— Понял тебя седьмой. Через полчаса будем на месте.

— Понял тебя, двести восемь. Будем через полчаса на месте.

В восемь часов вечера из подъезда выскользнула одетая в белое, издалека различимое, приталенное пальто, Алла. Оглянувшись по сторонам, женщина, за инструктированная мной до предела, быстро пошла в сторону проспекта.

Сашок и еще один парень перемахнули через невысокий металлический заборчик и двинулись вслед за стройной фигурой в белом, держась в отдалении. Третий тип, худой, какой-то дергающийся, одетый в коричневое пальто и серую кроличью шапку, остался в беседке, внимательно глядя вслед удаляющимся Сашку и второму парню.

Аллу, что не оглядываясь, быстро шла в сторону проспекта, Сашок с подельником догнали в последнем, перед оживленной улицей, безлюдном и темном дворе. Они догнали женщину, ухватив ее под руки. Я уже решил срочно вызвать автопатруль, что затаился на параллельной улице, но два темных силуэта уже оторвались от замершей женской фигуры и, постоянно оглядываясь на Аллу, побежали обратно.

Алла, потоптавшись на месте, повернула назад, к своему дому. Я следил за ней, пока за спиной женщины не захлопнулась дверь подъезда. Все, свою роль Алла отыграла на сто процентов. Осталось только провести последний акт сегодняшней пьесы. Три типа, затихшие в беседке, подождали около десяти минут, после чего Сашок с другим парнем двинулись в сторону ворот гаражного кооператива, а третий мужик, тот что в коричневом пальто, выглядевший более старшим, неторопливо двинулся к дальним воротам гаражей.

— Двести восьмой, ответь седьмому!

— Седьмой, слушаю тебя.

— Два человека идут к воротам гаражного кооператива. Один в серой куртке, с капюшоном, второй в черном бушлате и черном «петушке».