Маятник чувств

— Как забавно вышло и как Лена всё перевернула, что я остался виноват, — произношу тихо, но родители Лавровой всё прекрасно услышали.

— Соня скоро приедет, её привезёт Никита, — я резко поворачиваюсь, а мама рот прикрывает, явно понимая, что сказала лишнего.

Да что за Никита такой и откуда он взялся? Отец улавливает мои эмоции и начинает рассказывать, что тот просто одноклассник. Но напряжение не спадает, а наоборот, я начинаю нервничать ещё больше. Они давно знакомы, и мало ли что у этого парня на уме: прицепился же он к Соне.

Мама подходит к мужу и что-то шепчет, он без слов кивает ей и обращает всё внимание на меня. А мне до безумия интересно, что она ему сказала.

— Ты звонил ей? — спрашивает отец, я же отрицательно машу головой. — Это хорошо, значит, поступим так: мы пойдём сходим в гости к соседям, они нас уже давно зовут. Скоро приедет Соня, но она не знает, что ты тут, — он убирает алкоголь и рюмки со стола, — это идея Ульяны, — он смотрит на свою жену, и я вижу, сколько в его глазах нежности и любви, — сам я бы на такое никогда не подписался.

— Если тебе дорога наша дочь, ты найдёшь нужные слова, — приободряюще говорит мама Сони.

— Спасибо.

Когда родители Лавровой уходят, я начинаю формулировать свои мысли и что буду говорить. А если она не захочет меня слушать? Начнёт выгонять или сама уйдёт? Нет. Я её не отпущу и сам никуда не пойду, пока не выслушает. Я очень благодарен Сергею и Ульяне за предоставленную возможность. Меня немного вгоняет в шок, что они вот так просто оставили незнакомого человека в своём доме. Но мысли прерывает звук захлопывающейся двери.

Глава 26. Ярослав

— Мам, ну что случи… — Соня заходит на кухню и застывает.

Смотрит на меня не моргая и, кажется, она перестала дышать. Молчим. Играем в гляделки. Она делает глубокий вдох, прокашливается и говорит:

— Что ты тут делаешь? И что за хрень происходит? — злится, начинает оглядываться по сторонам. — Мам?

— Их нет дома, — делаю небольшой шаг к ней. — Сонь, давай поговорим? — ещё шаг.

Оказываюсь рядом, нас разделяет всего лишь расстояние вытянутой руки. Смотрю в глаза, а там полное непонимание происходящего. У неё, наверное, столько вопросов, и я обязательно на все отвечу.

— Уходи, я не хочу сейчас разговаривать и видеть тебя, — тон настолько холодный, что мне вмиг становится страшно, что я потерял свою девочку.

— Дай мне шанс объясниться, прошу, — вижу, как она борется с желанием прогнать меня к чёртовой матери, но и с возможностью дать время всё рассказать.

— Нет, уходи, — делает шаг назад, я хватаю её за руку и тяну на себя.

Соня врезается в грудь, одной рукой упирается и отталкивает. Начинает что-то кричать про Лену, про враньё и про то, что я предатель, и при этом ещё бьёт меня кулаком. Я стою и жду, пока выплеснутся все эмоции.

Она замолкает, и я слышу тихие всхлипы. Прижимаю к себе и теперь даю ей время окончательно успокоиться. Она поднимает голову и смотрит глазами, полными боли.

— Почему ты так поступил? — говорит еле слышимым шёпотом.

Чуть отстраняюсь от неё, беру в руки лицо, устанавливаю зрительный контакт. Соня молчит, лишь смотрит на меня и ждёт, что ей скажу. А я так много хочу рассказать, но слова предательски испаряются. Собираюсь с мыслями и тихо, чтобы не спугнуть, начинаю говорить:

— Маленькая, я не предавал тебя, поверь мне, — от моих слов слеза снова скатывается по щеке, вытираю большим пальцем и продолжаю: — Эта дура пришла ко мне пьяная, начала орать на весь подъезд, я впустил, чтобы она успокоилась. Но вместо этого эта неуклюжая разлила вино на нас, я дал ей майку, сказал вызывать такси и сам, не желая находиться с ней в одной комнате, ушёл в душ в надежде, что, когда выйду, она уже уйдёт.

Слова льются рекой — Соня внимательно слушает, глядя в глаза. И я жду, пока она скажет хоть что-нибудь в ответ на мою правду. Шанс, что она поверит, мал, но я не теряю надежды.

— Почему я должна тебе верить? Почему? — из неё вырывается истерический смех, и на лице появляется ухмылка. Она не верит.

— Потому что я люблю тебя, — эти слова даются с лёгкостью. Я принял свои чувства к Соне, но думал, они прозвучат в другой обстановке.

Лаврова неотрывно смотрит на меня, и ухмылка сползает с её лица. Не дожидаясь ответа, я притягиваю ближе и накрываю ее губы своими. Сначала не в настойчивом поцелуе, но я так сильно скучал, что через несколько секунд проникаю языком ей в рот. Она что-то стонет и прикусывает нижнюю губу.

Её аромат никогда ещё так не пьянил, как в это мгновение. Я слышу, как бешено бьётся моё сердце, и кажется, оно вот-вот взорвётся от этих первых прикосновений губ после разлуки. Сейчас я полностью ощущаю весь спектр чувств к Соне и могу с уверенностью сказать, что такого прежде не испытывал ни с одной девушкой.

— Ярик, подожди, — Лаврова разрывает поцелуй и тяжело дышит, — повтори, что ты сказал.

— Я люблю тебя, маленькая, — отвечаю, не раздумывая ни секунды.

Если моя девушка хочет услышать снова эти три слова, я буду говорить их каждый день: утром, днём и вечером. Если она будет всегда дарить мне такую улыбку, какая у неё сейчас. Соня берёт меня за ворот рубашки и сама целует так, будто хочет передать всю тоску и боль за те дни, которые мы провели порознь. Я обнимаю её крепко, словно хочу вжать в себя, чтобы точно никуда не делась. Но отстраняюсь, чтобы спросить то, что беспокоит:

— Это значит, я прощён? — прислоняюсь своим лбом к её.

— Я буду смотреть на твоё поведение, но для начала ты мне всё расскажешь, — она кивает на диван, — пойдем, нас ждет долгий разговор. Кстати, а где родители? — смотрит удивлённо, даже испуганно.

— Я познакомился с ними, очень приятные люди, они пошли к соседям и дали мне возможность объясниться перед тобой, — не могу сдержать улыбку, сажусь на диван и тяну Соню на себя, но она садится рядом.

— Мама… — откидывается на спину и пропускает смешок, догадавшись, что к чему.

— Иди ко мне, — хочу обнять: я безумно соскучился, но серьёзный взгляд Сони даёт понять, что не получу нежности, пока не поговорим.

Сам начинаю рассказ про Лену и измену, про то, что сама призналась, и про то, почему до сих пор не уволил её, ну и конечно, про то, что скоро её в офисе не будет. А также в связи с последними новостями, которые я узнал от Сергея, решил, что Марине тоже не место в моей фирме. Соня внимательно слушает, берёт меня за руку, а на последнюю новость победно улыбается. Но вот только мне тоже много чего интересно.

— А ты мне ничего рассказать не хочешь? — не выдерживаю и спрашиваю.

— Ты про моё увольнение? — виновато смотрит на меня из-под ресниц.

— И не только, но сначала давай про это расскажи, — а потом я обязательно узнаю про друга-одноклассника-Никиту.

— Папа открыл новый филиал и предложил пойти туда руководителем отдела, я согласилась и своего решения не поменяю, — а вот это мне уже не нравится, не понимаю, почему так категорично.

— Может, ты всё же передумаешь? У нас всё наладится, всё будет хорошо.

— Ярик, я долго думала об этом, и это идеальный вариант, если мы будем работать в разных местах: отношения на работе ни к чему хорошему не приведут. А ещё я съеду с твоей квартиры, и это будет тоже правильно, — Соня говорит убедительно, может, и правда так будет лучше.

Начнем заново конфетно-букетный период. Наши отношения начались чуть ли не с совместного проживания. А это не есть хорошо.

— Ладно, только чтобы ты была счастлива, — обнимаю её, — иди ко мне, ты представить не можешь, как сильно я соскучился, — беру за талию и сажаю к себе на колени. — Но меня ещё интересует, кто такой Никита и почему он весь день трётся возле тебя? — Соня начинает смеяться, а мне совсем не до смеха.

— Одноклассник, он приехал из Америки, увиделись да разговорились, а то, что он меня привёз, так это случайность была: встретились у подъезда, — Соня ластится словно кошка.