Совершенные

Генерал Ричард Вэйлинг перешагнул порог и одним взглядом оценил обстановку.

– Кассандра, опусти оружие, – приказал отец. Посмотрел на самозванку – и его глаза гневно блеснули. – Ты тоже. Какого черта? Ты обещала! Обещала не приближаться к ней! Ты поклялась!

– Не приближаться ко мне? – повторила я, переводя взгляд с разгневанного мужчины на высокомерно улыбающуюся женщину.

Словно забыв о моем присутствии эти двое мерялись взглядами.

– Ты дала слово, Аманда! – почти выплюнул отец.

– Аманда… – прошептала я.

Женщина дернула головой, глянула с досадой.

– Ты все испортил, Ричард, – заявила она. Ее серп исчез. А потом Маска потекла, меняя лицо. Седые волосы стали серебряными, темные глаза – прозрачно-серыми. Миг – и я увидела перед собой почти отражение, лишь немного повзрослевшее.

Колени дрогнули, и я без сил опустилась на стул.

– Думаю, можно не представляться, – произнесла Аманда Вэйлинг. – Да, я не Катерина. Я твоя мама, милая.

Отец побледнел и отвел взгляд, когда я на него посмотрела. Впервые в жизни мой отец опустил передо мной глаза, но почему-то это не доставило мне ни малейшего удовольствия.

Я снова обернулась на женщину, столь похожую на меня.

– Моя мама умерла, когда мне было шесть. Героически погибла, спасая императора и принца. А кто вы, я понятия не имею. Так что не смейте называть меня милой.

Среброволосая Аманда поджала губы.

– А ты жестока, Кассандра.

– Это наследственное, – сказала я.

Аманда Вэйлинг – живая и невредимая, в отличие от образа в моей голове, – откинула голову и весело рассмеялась.

– Тогда не только это, милая. Пожалуй, представлюсь еще раз: архиепископ Святой Инквизиции и твой непосредственный начальник. Как только ты окрепнешь, тебя переведут на новую должность, Кассандра. – Она кивнула на белый меч в моей руке, который снова изменил форму, став широким тесаком. – Ты только что показала мне, что готова к службе. И поверь, ты пока ничего не знаешь о мире, в котором живешь. Добро пожаловать в инквизицию, адепт.

Что?!

Вопль в моей голове едва не разорвал мой разум. Я стану инквизитором? Сумрачной тенью империи?

Да ни за что!

Голова снова закружилась, перед глазами зависла темная пелена, и я пошатнулась. Похоже, я оказалась не настолько сильной, как предполагала…

Глава 24. Тень на закате

В обморок я не упала, но видимо, побледнела так сильно, что на некоторое время меня оставили в покое и даже принесли сладкий чай. Сидя на кровати, я сжимала виски руками, пытаясь удержать расползающиеся мысли. Они казались мне пчелами, целой колонией насекомых, жужжащих и сводящих с ума. Каждая мысль-пчела летела в свою строну, каждая жужжала о своем, и от этого усиливающегося гула я сходила с ума.

Иногда я встряхивалась и смотрела на дверь, за которой остался отец и… и женщина с серебряными волосами. Даже мысленно я не могла назвать ее мамой. Я смотрела в себя, разгребая руками этот рой пчел, пыталась понять, что чувствую, узнав эту новость – Аманда жива, – и не понимала.

Когда-то маленькая Кассандра повернула внутри рубильник, выключающий чувства к матери. Так было легче, так было нужно. Чтобы забыть, чтобы не плакать. Чтобы не страдать, заходя в дома, подобные дому Джемы Ржаник – где царил уют, а мама пекла пироги в ожидании дочери. Тот рубильник заржавел и покрылся коррозией, он врос так плотно, что теперь совсем не поворачивался обратно. Впрочем, я и не пыталась. Женщина за дверью не была моей матерью.

Моя мать не могла бросить меня и заставить считать себя погибшей.

Гораздо больше чувств сейчас вызывала ложь отца. Генерал Вэйлинг хмуро смотрел, как молчаливая прислужница устраивает меня на кровати, а потом, снова отведя взгляд, пробормотал, что все сложнее, чем мне кажется. Что он врал, лишь бы защитить меня. Я молчала и на отца не смотрела. По крайней мере, он не солгал мне насчет Августа. Судя по всему, генерал действительно верил, что убил разрушителя. А приехавшая инквизиция засекретила все данные о том, что случилось на самом деле.

«Если Август пройдет путь порока и разрушения, то превзойдет дьявола… Он уже идет по нему… Он принесет нам конец света…»

Я уткнулась носом в подушку, надеясь хоть немного усмирить жужжащие в голове мысли. Но они лишь множились и множились, заполняя голову, комнату, мир… Причиняя боль. Я застонала, сжимая виски руками.

И мысленно перенеслась в крошечную лачугу, спрятанную под козырьком скал. В неуютное и холодное убежище, ненадежное, как истина, в которую мы верим.

Мою истину снесло порывом реальности, разрушило в один миг. Все, что я знала – оказалось неправдой, все, на чем стоял мой мир – вымыслом. Я взрослела, опираясь на смыслы, которых не существовало. Моя истина рухнула, и я пока не знала, как выбраться из-под обломков.

Сторожка в скалах была такой же ненадёжной и хлипкой. Но она устояла в бурю. Укрыла нас, спасла.

Или меня спасло тепло человека?

«Я буду твоим якорем, Кассандра».

Слова прозвучали в голове – и жужжание стихло. В блаженной тишине я открыла глаза и посмотрела в темное окно. Я не заметила, когда наступила ночь. Я смотрела в нее до самого рассвета, находя утешение и покой в этом мраке.

***

Спала я не больше часа, а на рассвете меня разбудила строгая женщина и сообщила, что архиепископ желает меня видеть. Ну и что мне следует поторопиться.

Я натянула свой спортивный костюм, помяла в руках принесенную куртку с летными нашивками. Почему-то хотелось надеть и ее, словно количество ткани на теле могло защитить от встречи с Амандой.

Разозлившись на собственную слабость, я отшвырнула куртку, тщательно расчесала волосы и облизала губы, чтобы заставить их немного порозоветь. Задумалась, не надеть ли Маску, но все-таки не стала этого делать.

К архиепископу инквизиции я пойду в истинном обличии.

Аманда ждала в уютной гостиной, где уже был накрыт столик на двоих. Несмотря на ранее утро, женщина, одетая в белоснежный дизайнерский костюм, выглядела божественно. Ее волосы лежали идеальной волной, а лицо светилось красотой и свежестью. На мгновение я застыла в дверях, рассматривая точенный профиль, жемчужную кожу и серебро блестящих волос. Аманда Вэйлинг выглядела божественно. Даже красивее, чем я запомнила.

Отпив кофе из изящной фарфоровой чашки, Аманда повернула голову и увидела меня. Сделала приглашающий жест рукой.

– Кассандра, милая, присаживайся. Выглядишь неважно. Плохо спала?

Я села на оббитый бархатом стул и молча уставилась в прекрасное лицо. Первый шок прошел, и сейчас я могла рассмотреть его во всех подробностях, отмечая общие со мной черты. Но в то же время видя и различия. Оказывается, во мне не так уж и мало отцовского. Упрямый подбородок, ровный нос, в отличие от кокетливо вздернутого носика Аманды. А еще взгляд – прямой и суровый. По крайней мере сейчас я надеялась, что он именно такой.

Инквизитор тяжело вздохнула, указывая на стол.

– Вижу, ты по-прежнему злишься. Поешь, здесь отличная кухарка. Попробуй булочку со сливками, помню, в детстве ты их обожала.

– Когда мне было десять, на булочку села пчела, которую я не заметила и проглотила вместе с тестом. У меня началась аллергия, а потом – удушье, в тот день я едва не умерла. Я ненавижу булочки со сливками. И если бы ты нас не бросила, ты бы этом знала.

Мой голос прозвучал столь буднично, что я сама удивилась.

Аманда снова вздохнула, отдернула руку от булочек и поджала губы.

– Что ж… тогда возьми печенье. Надеюсь, на него пчелы не садились?

Я ответила злым взглядом.

– Поешь, Кассандра. Через полчаса вы отправляетесь в Староград, у тебя немного времени на завтрак. И на разговор.

– Не представляю, о чем нам разговаривать.

– Ты злишься. – Аманда задумчиво повертела в длинных пальцах десертную ложечку. – Что ж, я этого ожидала. И вероятно, ждешь от меня объяснений…

– Я ничего не…