Совершенные

Приоткрыв один глаз, я с надеждой осмотрела низкий столик, на котором медленно томился над круглой свечой прозрачный чайник. В оковах запотевшего стекла неторопливо раскрывались крошечные бутоны мальвы, настаивался белый гибискус и отдавали свою свежесть листья перечной мяты. В центре травяного танца кружили лепестки зеленого чая. Достаточно, чтобы насытить отвар бодростью, и слишком мало, чтобы бодрость сменилась греховным возбуждением.

Все точно по заветам всеми уважаемой и почитаемой Марии Гренли – нынешней Чайной Леди Касла. Ну и по совместительству – моей мачехи. Благо, никто не додумался украсить мою комнату и ее портретом, но один лишь вид зеленого чая неизбежно воскрешал в памяти знакомое бледное лицо.

Я поморщилась, оторвавшись от созерцания чаинок, и снова осмотрела столик, все еще надеясь обнаружить там что-то более существенное. Например, пирожное, одно из тех, что пекут в запрещенной мне кондитерской на склоне. Или на худой конец – печенье. Но, конечно, там не оказалось ни того, ни другого.

В этом доме чай всегда заваривают по всем правилам. И к нему никогда не подают сладости.

Впрочем, прислуга сильно удивилась бы, потребуй я что-то подобное. Тем более – сегодня.

– Госпожа Вэйлинг, не вертитесь. Я глаза крашу, а вы моргаете! – проворчала Мэй, а я послушно сомкнула веки и даже затаила дыхание. Сегодня я не могу себе позволить ни капли небрежности или неряшливости. Сегодня все должно быть идеально, как никогда.

Как всегда.

Совершенная госпожа из рода Вэйлинг в ее совершенный и самый важный за семнадцать лет день.

Живот заурчал, словно насмехаясь надо мной и этим днем. А еще предательски напоминая о пропущенном завтраке. И весьма-весьма скромном ужине, состоящем лишь из крошечного кусочка дыни.

Но верх моего выпускного платья так тесно обтягивает ребра, что я не могу позволить себе ни грамма лишнего веса. Мою тонкую талию сегодня укроет белый атлас, на котором видно даже самый крошечный, самый малейший изъян. А это значит, что никакого изъяна быть не должно.

Я идеальна. Всегда и во всем! И сегодня снова это докажу!

– Не вертитесь, госпожа Кассандра! Сидите ровно, что вы крутитесь, как юла! – снова проворчала Мэй, ничуть не стесняясь моего высокого статуса. И плевать, что пожилая Мэй всего лишь мастер визажа, а я – дочь градоначальника и почти дипломированный миротворец. В обычной жизни разница между нашими положениями на лестнице иерархии составляет так много ступеней, что с моего места Мэй даже не видно. Но не сегодня… Не сегодня. Потому что в День цветущей вишни повелительница помад и кистей – почти самый важный человек для любой выпускницы Колледжа Миротворства. А слава о мастерстве умелицы Мэй давно разлетелась далеко за пределы нашего города. Она – лучшая в умении сотворить из любого лица истинное произведение искусства. А лучшее – это то, что всегда выбирает моя семья. Именно поэтому сегодня мне завидует весь выпуск, зная, что Мэй колдует именно над моей красотой.

А уж я-то постаралась донести эту новость до всех красавиц Колледжа! Мэй Хловис сегодня красит веки и губы именно мне, несмотря на все попытки перекупить или даже запугать мастера. Глупые девчонки! Нашли с кем тягаться! Со мной! Наследницей Вэйлинг! Золотой девочкой и признанной королевой Колледжа! Кишка тонка!

Я фыркнула и не сдержала улыбку. За что тут же получила легкий шлепок от мастерицы.

– Не кривитесь, юная госпожа! – строго приказала Мэй. – Или хотите, чтобы ваши губы напоминали не цветок, а пиявку, прилипшую к лицу?

Я промолчала. Застыла как истукан, изо всех сил прогоняя мысль об испорченных губах. Даже мелькнула крамольная мысль, что надо было приглашать для макияжа не Мэй, а ее вечную соперницу – Хлою Шан…

Словно ощутив мои сомнения, хитрая мастерица обмахнула меня пушистой кисточкой и пропела:

– Хотя надо признать, ваше лицо – истинная услада для ценителя красоты. Предки щедро одарили вас, госпожа Вэйлинг. У вас удивительно чистая кожа, а оттенок… Ах, какой оттенок! Жемчуг и перламутр, не иначе! Ваши губы красивой формы и приятной наполненности. Ваш нос изящный и ровный, а ваши скулы высоки. А ваши глаза… ах, госпожа! Озера чистой воды, а не глаза! Счастье работать со столь чудесным материалом!

Я хотела снова скривиться на столь откровенную лесть, но не стала. Впрочем, мое лицо действительно приятно глазу. Светлая кожа и серебристо-белые волосы, прозрачно-серые глаза – таковы отличительные черты женщин моего рода. Такой была моя мать, несравненная Аманда. Говорят, я практически ее полная копия. Хотя глядя на портрет матери, я всегда вижу лишь наши различия.

Я снова слегка передвинулась.

Нарисованный на холсте взгляд обладал непонятным и пугающим эффектом. Куда бы я ни отошла, он всегда настигал меня. Рано или поздно.

Возможно, изобрази художник мою маму в платье и с распущенными волосами, я бы ощущала больше родства между нами. Но на картине была не мать и женщина, с холста смотрел Верховный миротворец Империи, в жёстком мундире с эполетами и черной портупеей на груди. Орденов не было, но даже если бы Аманда надела их все, это не смогло бы затмить самую главную, самую невероятную награду – атмэ на ее груди, Знак Совершенства. Высшее достижение Духа.

Мой отец вот не мог похвастаться подобным, но он всегда был больше воякой, чем совершенствующимся. И на военном поприще достиг таких высот, что любой солдат знает имя генерала Вэйлинга.

Впрочем… Сейчас я меньше всего хотела думать о достижениях своих родителей!

Прикрыв глаза, я медленно выдохнула и снова втянула воздух, делая паузы, как учил мастер Духа. Подобные практики невыносимо скучны, и чаще всего на подобных уроках я просто сплю, пользуясь полутьмой, но даже у такой нерадивой ученицы, как я, за годы обучения отложится в голове правильная техника дыхания и основы гармонизации.

Я сделала еще несколько вдохов-выдохов, гордясь собой. В конце концов, сегодня у меня праздник и хватит думать о том, что портит мне настроение. Сегодня великий день! День цветущей вишни! День, когда выпускники Колледжа получают заветные белые ленты и уже заслуженное звание Начинающего Миротворца! А самое главное – браслет. Браслет, о котором мечтает каждый житель земли!

Я постаралась сдержать счастливую улыбку, чтобы снова не вызвать недовольство мастерицы. А ведь как только я получу нейро-панель, мне уже не понадобится искусство Мэй. Я сама смогу творить со своим лицом и телом все, что пожелаю!

Ну, почти все.

Хотя, конечно, я никогда не признаюсь отцу в своем желании изменить цвет глаз или волос. Папочка свято чтит кодекс миротворцев и для него браслет имеет почти сакральное значение. Его использование должно приносить пользу Империи и окружающим людям, а не служить личным целям одного отдельно взятого индивидуума.

Я едва не скривилась, вспомнив любимое высказывание отца. Но вовремя остановила себя, дабы вновь не попасть в немилость к Мэй. От долгой неподвижности затекла спина и заболели плечи. Но я даже не вздрогнула.

– Вы чистый холст, госпожа Кассандра, – продолжила мастерица, накладывая на мои щеки сияющую пудру. – Идеальный холст для создания шедевра. Уверена, вы станете совершенным миротворцем!

Я сдержала выдох.

Все верно. Такая светлая, почти бесцветная масть – признак породы, знак избранности. Высшее качество от Вэйлинг.

– Вы прирожденный миротворец, госпожа. Как была ваша почтенная матушка, несравненная Аманда.

Несравненная Аманда. Именно так чаще всего говорят о моей маме. А потом смотрят пристально, находя во мне ее черты и пытаясь оценить, насколько мы похожи с ней в остальном.

В остальном…

Я ощутила, как по спине ползет холодная капля пота.

– Ах, мне посчастливилось красить вашу матушку в день ее свадьбы. – Мэй издала деликатный вздох сожаления и горечи. – Никогда не забуду то утро! Осень, клены красные, как закат… и она – Несравненная Аманда. Уже с нейро-панелью, золотой браслет так и сверкал на ее руке! И уже известный миротворец… И ведь не нужна ей была я! Никто не нужен, с ее Силой Духа… Но вот – позвала. Она никогда не злоупотребляла силой панели, все это знают. Позвала мастера визажа, а ведь могла бы…Ах! Такая честь, такая честь… Никогда не забуду!