Страница 6 из 10
Время будто зависло, остановилось. Было страшно пошевелиться, чтобы не спугнуть, не разрушить что-то важное в мире.
Но вдруг плеснула волна, пронзительно закричала чайка, пролетая, и жизнь завертелась, закружилась вокруг водоворотом событий.
Я обулась, встала, отряхнулась и, подняв взгляд, увидела, как Иван Сергеевич смотрит на меня внимательно. Отслеживает мои движения.
Бог мой! Он думал, что я стесняюсь ему сказать, что у меня есть какие-то повреждения!
Оуф....
Мы поднялись наверх, пересекли улицу, дошли до ворот маминого дома. В молчании.
– Иван Сергеевич! Доброе утро! А вот и пропажа наша нашлась! Марин, ты хоть бы телефон включила! – показалась на пороге дома мама, выговаривая мне и здороваясь с моим провожатым.
– Утро! Берегите вашу красавицу! – пророкотал мой провожатый и быстрым шагом пошёл выше по улице.
– Сосед наш,– сказала мама, запуская меня во двор.
В мамином доме одуряюще пахло свежей выпечкой.
Я забыла включить телефон после прилёта! Со мной такого не случалось никогда!
Наверное, мне не хочется возвращаться в реальность.
Было так приятно просто сидеть с родным человеком на кухне и болтать о ерунде. О погоде, о том, что на лоджию их дома стали приходить белки и выпрашивать для себя еду. Что если не оставлять им заранее вечером горсти орешков, то наглые рыжие соседи будут стучать в раму окна, зажав мелкий камешек в крошечных лапках.
А какая прелесть эти мамины творожные кексы!
– Рассказывай, что у вас случилось. Мне Дмитрий звонил раза три, пока ты летела и вечером названивал. И с утра всех переполошил. Волнуется. – сказала мама, присаживаясь за стол.
Волнуется он.
Ох.
– Долгий разговор, мам, после звонка, ладно?
Я дождалась, когда в Москве будет десять часов утра, и включила телефон.
Мне нужно было, чтобы муж был гарантированно на работе, и ему некогда было со мной долго разговаривать.
И позвонила. Вновь нарушая правило не звонить мужу на работу.
Дмитрий взял трубку моментально и с тревогой в голосе стал расспрашивать меня о моём самочувствии, укоряя, что я выключила телефон.
Слёзы хлынули из моих глаз как в детстве. Фонтаном. Горло сдавило. Кое-как просипев, что я только проснулась и всё у нас нормально, я обещала ему перезвонить позднее.
Телефон выскользнул из моих ослабевших рук на сиденье дивана, и я, закрыв лицо ладонями, горько разрыдалась. Мама принесла мне воды, укутала плечи пледом и села рядом. Она гладила меня по голове, утешая, словно я вернулась в детство. При этом мама шептала всякую ерунду, но мне с каждой слезинкой становилось легче. Поддержка родной души – бесценна.
Всё, что я сдерживала в себе последнее время, выплеснулось из меня, словно морская волна.
– Дочь… Успокоилась? Выпей холодной воды и умойся. Нам нужно поговорить, – начала она решительно.
Когда я рассказала все последние события своей жизни, она только покачала головой.
– Зачем ты рвёшь своё сердце? – горько спросила она.
Я опешила от её вопроса
– Как зачем? Разве я вольна выбирать свои эмоции в такой ситуации? Жизнь моя рвётся на клочки. И сердце не выдерживает таких перемен, – я реально не понимала вопроса. – Мама, я ведь люблю его. За что он со мной так? Что мне делать? Как справиться с душевной болью?
– Определись, что тебя так сильно задело. Что ты увидела его с другой? Или что он хочет лишить тебя акций? Да и выводы ты, дочь, делаешь преждевременно. Дождись результатов расследования, если ты это затеяла, а потом уже анализируй, – говорила она, поглаживая меня по руке.
– Как, мама? Я же чувствую себя выброшенной за борт его жизни, – тихо спросила, всхлипнув в ладони.
– А ты управляй своей жизнью сама, и не будешь выброшена другими. Ты всё делаешь верно. Может быть, только немного запоздало.
Восьмая глава
Она помолчала, задумчиво глядя вдаль.
– Я не знаю, изменял ли твой отец, – продолжила моя мама.
– Мама! Как ты такое о папе? – я не могла поверить тому, что слышу.
– Подожди возмущаться, послушай меня. Твой отец работал в женском коллективе. И он всегда умел нравиться. Он был обаятельным и остроумным. Харизматичным, как теперь говорят. Высокий кудрявый голубоглазый блондин, да ещё и при должности. Возможно, что у него были интрижки на стороне. Чувствовала иногда. Несерьёзно, похоже. Я не отслеживала каждый его шаг. Старалась делать так, что ему со мной было интересней и лучше, – тихим ровным голосом говорила мама.
– Как мама, разве ты не ревновала? – вскрикнула я, поднимаясь с дивана и нервно меряя шагами пространство.
– Конечно, ревновала. Но я всегда думала о тебе. Разве он был плохим отцом? Разве он не занимался тобой? Разве тебе лучше было, если бы я из-за своих эмоций лишила тебя отца? – ответила она.
– Отец был идеальным, мама! – воскликнула я.
– Да, он был идеальным отцом. Скажи, твой муж занимается своими детьми? Он читает с ними книги или решает какие-то их вопросы? Твои дети идут к своему папе с вопросами? – проговорила она, поворачивая ко мне своё спокойное и задумчивое лицо.
– Нет, мама. Дмитрий много работает, и я обеспечила ему дома покой, – начала с горячностью объяснять элементарное и, как мнилось, правильное.
– Разве твой отец мало работал? Ты окружила своего мужа собой со всех сторон, сделала беспомощным в быту и лишила его детей. Подумай об этом, – жёстко сказала мама.
– Что ты такое говоришь? Да на моей ли ты стороне? – вскрикнула я, взмахнув руками.
Как она может сравнивать? Обида хлестнула меня крапивой по сердцу. Горячо и жгуче.
– Я на стороне своего ребёнка. А ты, как мать, должна быть на стороне своих детей. А не пестовать свою ревность и свою обиду. Но если он собрался ущемить права твоих детей, кто, кроме тебя, защитит их интересы? – спросила моя мамочка.
– Мама! Невозможно сравнивать папу и Дмитрия! Они разные! – возмутилась я, падая на диван рядом с мамой.
– Раздели для себя ваши личные проблемы и вопросы акций. Как повлияет на благополучие детей его желание подгрести всё под себя?
Мама поцеловала меня в висок и поднялась с дивана.
– Давай, дорогая, приводи себя в порядок и пойдём за продуктами. Игорь взялся вновь работать. Считает, что должен передавать свой опыт. Или ему не хватает ощущения нужности. Он работает по утрам в первой половине дня и вернётся к двум. А у нас нет горячего обеда. Разве это порядок? Давай, милая, соберись!
– Мам, я правда совершенно разбита. Можно мне поваляться дома? – канючила я.
Мне так не хотелось вылезать из безопасного и тёплого маминого дома в реальный мир.
– Ни в коем случае! Ничего хорошего от этого не будет! Ты только продолжишь себя жалеть и опять станешь рыдать. Посмотри, на кого ты стала похожа? – если моя мама решила кого-нибудь спасать, то уже не увернуться.
Я встала и побрела в ванную. Придётся собираться.
– Одевайся в удобное! Мы на обратном пути пойдём пешком через парк! – крикнула она мне вслед.
Недалеко от дома, где жила мама с её мужем, чуть в стороне от продуктового магазина был расположен старинный парк. Широкая аллея с заросшими мхом деревьями-великанами уходила вглубь. Кроны этих деревьев сплелись вверху, а по обочине росли какие-то кусты. Было темно и сыро.
Буквально несколько шагов вглубь, и ты попадал в сказочный и страшный мир братьев Гримм. Опавшие листья под ногами были непривычного красно-бурого цвета. А журчащий неподалёку ручей и вовсе делал картину нереальной. Казалось, нет во вселенной никого, кроме нас и этого зачарованного места.
Мы шли медленно и молча, думая каждая о своём. Я вспоминала отца. Как он водил меня в зоопарк и рассказывал там про уток, или как мы ходили с ним в серпентарий зоопарка, и папа показывал и рассказывал мне о змеях так интересно, что вокруг собралась целая толпа детей. Как я гордилась тогда, что это мой папа!