Страница 5 из 15
– И чем нам будет полезен великан?
– Даже не знаю. – Прочищает горло Асвальд. – В своем истинном обличье он еще менее сообразителен, чем в человеческом. И гораздо более неуклюж. А, проще говоря, опасен: то бордюр сшибет, то дверной косяк плечом вырвет или кресло раздавит. Мы договорились, что Ларс не будет перевоплощаться, пока мы не будем находиться в отдалении от города и посторонних глаз – и только по нашему с Беком разрешению.
– Дракон и великан. Хм, уже что-то. – Протягивает Анна задумчиво. – Это вселяет в меня надежду. Но ты подумай, кого еще можно привлечь, мы должны быть готовы.
– Я подумаю. – Кивает Асвальд.
– То есть, по сути, эти двое – тоже оборотни? – Позволяю заметить я.
– Нет. – Коротко отрезает он, словно отмахиваясь от назойливой мухи.
– Нужно растопить камин. – С этими словами Анна поднимается из-за стола. – В доме холодно, а мы столько часов проторчали на кладбище в этой сырости – необходимо срочно согреться!
– Анна. – Окликает ее Асвальд, когда женщина уже направляется из кухни.
– Да? – Оборачивается она.
Ему явно не по себе. Отец Бьорна предпочел бы поговорить с ней без свидетелей.
– Я помогу тебе развести огонь. – Говорит он, бросаясь следом за ней.
– Хорошо. – Она разворачивается. – Чувствую, ты хочешь поблагодарить, но боишься выглядеть излишне мягким. Уверяю, это можно сделать и при детях. Им будет полезно знать, что ты не каменный. Иногда открывать свои слабости людям полезно.
– Спасибо. – Цедит он сквозь зубы, бросая на нас раздраженный взгляд. И спешит за ней. – Да, я хотел сказать тебе спасибо. За помощь. Ты ведь могла просто уехать и…
– Куда я теперь уеду? Моя дочь влюбилась в этого вашего, как его там?
– Ульрик. И не делай вид, что не помнишь его имени.
– Всегда мечтала о ручном волке. А что, если он будет обращаться в песца? Или лисицу? А, может, в шакала? Сара сказала, что не поняла толком, его зрачки на миг вспыхнули, а затем он потерял сознание.
– Ты знаешь, что я думаю обо всем этом. И что я должен буду сделать, если он только посмеет причинить кому-то вред.
– Говорят, волки очень преданы.
Их голоса стихают в гостиной, и я подхожу к столу и сажусь напротив Бьорна.
– Мне страшно. – Признаюсь я.
Он наклоняется на стол и берет меня за руку.
– Мне тоже. – Признается Бьорн. – Не боятся только идиоты. А я знаю, за что сражаюсь, поэтому мне проще преодолеть свой страх.
– Что будет дальше?
– Не знаю. – Пожимает он плечами. – Но я всегда буду рядом, чтобы тебя защитить.
Глава 3
Я смотрю на глиняный чайничек Ингрид, стоящий на столешнице. Именно в нем она заваривала чай для Микке. И для меня, разумеется. Не раз. Но, кажется, я никогда больше не смогу пить чай, не вспоминая о том, что она сделала. Что значила в моей жизни, и как перевернула ее с ног на голову. Как предала мое доверие.
– Нея? – Тихо зовет меня Бьорн.
– Ах… да, – я беру две чашки с кофе, несу и ставлю на стол.
– Плохая идея. – Оглядывая меня, заключает он. – Тебе не стоит его пить. Ты совсем без сил: бледная, руки дрожат. Иди сюда.
Бьорн подтягивает меня к себе, и я вздрагиваю. От него не укрывается моя реакция на его прикосновение, он хмурит брови, убирая руки с моей талии.
– Что?
– Там твой отец, – шепчу я.
Из гостиной доносятся приглушенные голоса Асвальда и Анны.
– Ему уже пора узнать. – Понижает голос Бьорн. Он осторожно берет меня за руки, вынуждая посмотреть ему в глаза, но я все еще пялюсь на пар, поднимающийся от горячего кофе. – Мы вместе, и это свершившийся факт. Мы – оборотни, наши души прокляты, и это тоже не изменить. Ему придется это принять.
– Бьорн. – Я все-таки нахожу в себе силы взглянуть ему в глаза. – Ты все еще чувствуешь это? Холод, идущий от меня.
Сердце бьется у меня под самым горлом в ожидании ответа.
– У тебя ледяные руки. – Подтверждает он, заключая мои ладони в свои. По сравнению с его ладонями, они крошечные. – Тебе просто нужно согреться.
– Я про другое. Ты знаешь, о чем я.
– С тех пор, как стал оборотнем – нет. Теперь я ощущаю это не на физическом уровне, а на ментальном. Или ты переживаешь, что при виде тебя у меня больше не будут бегать по телу мурашки? – Он улыбается, и в его голубых глазах пляшут игривые чертята.
– Это самое меньшее из того, что меня сейчас заботит. – С улыбкой отвечаю я. – Ты открывал ту книгу? Видел, что в ней?
– Несколько раз. – Говорит Бьорн, растирая мои пальцы, чтобы они согрелись. – Впервые Асмунд показал мне ее, когда мне исполнилось шестнадцать. Потом я периодически заглядывал к нему, полистать ее и послушать его рассказы о наших героических предках, делавших записи в эту книгу.
– Там действительно хроники? Описания существ, как с ними бороться?
– И не только. Все наблюдения: как выслеживать, определять, чем защититься от нечисти. Рисунки, описания – что-то вроде классификации, есть даже записи в виде дневников. Опыт, накопившийся за несколько веков.
– А ламия? Что написано про нее?
– Там есть чистые страницы – практически в самом начале. Отец говорит, что они открываются только старшему рода. Другим – при необходимости.
– Хитро.
– Разумно. – Подмигивает мне Бьорн. – Когда я спросил у отца, что написано на этих страницах, и открывались ли они ему когда-нибудь, он сказал, что однажды такое случилось. И то, что он прочел там… лучше бы ему не знать этого вовсе. Похоже, это действительно что-то очень-очень плохое.
– Поэтому он всегда такой злой ходит? – Усмехаюсь я.
– Сто процентов.
Улыбнувшись, Бьорн приподнимается со стула и тянется поцеловать меня, но в следующее мгновение от входной двери раздается какой-то странный шум. Будто кто-то царапает дверь, копошится. Бьорн машинально стискивает мои руки, и через мгновение отпускает.
– Сара, – негромко произносит он.
Щелкает замок, слышится скрип дверных петель. Теперь и я тоже слышу, как она ругается себе под нос. Мы спешим в коридор и застаем ее стоящей на пороге промокшей насквозь. С волос и одежды Сары капает дождевая вода, поэтому я не сразу замечаю, что она плачет.
– Что с Ульриком? – Бросаюсь я к ней.
– С ним все в порядке, еще не приходил в себя. – Шмыгнув носом, сообщает она.
Я помогаю ей снять плащ. Под ним все еще ее вчерашняя одежда, она вся в бурых пятнах крови Ульрика.
– Тогда почему ты плачешь? – Бьорн берет из моих рук плащ и помогает повесить на вешалку.
– А я не плачу. – Всхлипнув, Сара гордо задирает нос. – Просто вы знаете, как тяжело идти под дождем, опираясь на чертову трость?
– Почему ты не попросила нас забрать тебя из больницы? – Я заключаю ее в объятия.
– Мне хотелось прогуляться. – Жалобно пищит она. И увидев вышедших из гостиной мать и Асвальда, Сара тут же расправляет плечи, движением головы отбрасывает прилипшую челку назад и твердым голосом сообщает. – Ульрик еще не очнулся, его родители сейчас с ним.
Похоже, у каале в крови – никому не показывать своих слабостей.
– Понятно. – Асвальд касается плеча Анны. – Тогда мне стоит быть там, когда он очнется. Если они станут свидетелями его трансформации, или он накинется на кого-то из близких, это будет очень плохо. Сейчас отдам указания Беку: в полиции суматоха, половина персонала прочесывает лес, но им придется справиться сегодня без меня. Пока Ульрик не придет в себя, я буду находиться рядом. Спасибо, Анна.
Я замечаю, как бровь Сары поднимается.
– До завтра. – Прощается цыганка, коротко похлопав его по руке.
Наконец, он отдергивает руку, будто обжегшись, разворачивается и идет к нам.
– Ты. – Говорит мне. Что-то достает из кармана и протягивает. – Катарина передала утром.
Я опускаю взгляд, на его ладони блестит серебряная цепочка. Вместо кулона к ней прикреплена крохотная пробирка с темно-красным содержимым.
– Она уверена, что так ты точно не потеряешь нужную дневную дозу. – Добавляет Асвальд. – Завтра отдашь мне пустую пробирку и получишь новую.