Рассвет

Хаос разразился на площади. Особо чувствительные люди начали терять сознание.

На деревянный помост вскочил один из купцов:

– У меня есть жена и две дочки. Я не хочу отпускать их в рабство! Мы не можем так просто сидеть и ждать своей смерти! Я встречу пустошь на крепости и буду биться до последнего вздоха! Ради семьи! Ради себя! Ради города! Но если на стене стоять буду не только я, а все мужчины, мы сможем одолеть пустошь! Только вместе мы станем одной огромной разрушительной силой, которая выстоит бой! Женщины, вы спрячете детей и старших! Решайте! Я уже сейчас иду на стену.

–Нет! Постой! – какие-то женщины из толпы вскочили на помост и упали к ногам купца. Это были его жена и дочки. – Прошу тебя, не надо!

– Он прав. – громко сказал местный дворянин. – Я тоже пойду на стену. Если я умру, отдайте всё моё имущество вдовам и сиротам.

Толпа расступилась и купец с дворянином ушли. Жена и дочки остались на помосте:

–Я горжусь своим мужем, хотя отпускаю его с тяжёлым сердцем. – заливалась слезами женщина. – Я знаю, что не удержу его. Призываю всех женщин не мешать нашим мужьям в принятии решений. Чувства мешают нам. Их просто надо отпустить ради нашего блага, чтобы мы могли жить. – плакала жена купца.

–А где же глава города? Почему он не вышел к нам? – возмущённо спросил старик из толпы.

– Он же ещё ребёнок. – робко ответил финансист. – Он не может принять решения.

– А как же стражники? – раздался женский недовольный голос.

– Они будут стоять на крепости, но их ничтожно мало для преодоления пустоши. Мы не знаем сколько их. По одним слухам их насчитывают сотни тысяч. Как видите, некоторые слухи правдивы, потому и я призываю вас, мужчины, помочь страже. Мы выдадим вам необходимое оружие. – вздохнул финансист и, после продолжительной паузы, продолжил. – Отдадим всё, что есть, но я не обещаю вам, что этот рассвет не станет для вас последним. Бежать мы не можем…город окружён. Все города вокруг уничтожены. Они решили нас захватить кольцом.

–Можно ещё подумать? – спросил юноша, и толпа вокруг него зашикала. Его семья, окружавшая его, была настроена против решения юноши уйти на стену.

– Мы не заставляем идти на стену прямо сейчас. У вас ещё есть время до рассвета. – ответил советчик.

Пара десятков мужчин ушли сразу из площади, не обращая внимания на мольбы своих семей. Остальные обречённо вздохнули и ушли по домам.

…

День

В этот день город заметно опустел. Никто на рынке не продавал свой товар, никто не выпекал хлеб и не рубил мясо. Работала только кузня и хлев. Постепенно дома прощались со своими мужчинами. Очередная семья провожала на стену добровольца и его старшего сына. На крыльце сидел его отец и младший сын:

– Этот народ пришёл из пустыни. Сильные ветры и палящее солнце превратили в броню не только их кожу, но и сердце. Этот народ жесток и беспощаден. Почва пустыни безжизненна, потому они грабят и охотятся, чтобы жить. Переговоры они ведут только по своему желанию, для своей личной выгоды. Они убивают целые народы и захватывают земли. Всё живое становится мёртвым и пустым, потому мы их называем пустошью.

– Почему они идут к нам, дедушка? – возмутился маленький мальчик.

–Наш город окружён болотами, потому наша земля из года в год дарит нам богатый урожай, а пустошь голодает. Они хотят есть.

– Тогда почему они убивают людей? Мы же сможем поделиться!

– Можем, но мы им нужны как рабская сила. Власть они любят. Считают себя великим народом. – грустно ответил старик.

–Так мы что? Все умрём?

– Кто-то раньше, кто-то позже. Кого-то ждёт мгновенная смерть в бою, а кого-то ждёт медленная смерть в рабстве. – голос старика стал сдавленным, он начал часто моргать, чтобы внук не увидел его слёзы.

– Я буду воевать! Маленьких не замечают, вон сколько вы меня не видите, как я прячусь, а я подойду к их главному и кааак дам. Он сразу же и сдастся!

– Уж лучше просто спрячься, а мы сами уж как-нибудь, ты ещё устанешь по пути к нему. – грустно усмехнулся дедушка смелости мальчика. – Ты в следующий раз другому чужаку дашь в лоб.

– Я уже тогда подрасту и не буду уже незаметным. – обиженно пробурчал мальчик.

– Уж лучше так.

…

Ближе к закату

Леди Виола была чересчур худой. Глаза серые и потухшие, а когда-то светлые волосы уже покрылись щедрой грязной сединой. Лицо вытянутое, острое. Последние события наложили на него ещё один отпечаток, ничуть не придающий ей очарования и красоты – синяки под глазами. Из-за переживаний, которые терзали душу, женщина плохо спала. Она была тощей и непривлекательной, выглядела старше своих лет, но притягивала к себе своей необычайной добротой и рассудительностью. Она была матерью для всех: своих детей, своему мужу, своим служанкам и слугам. Никто не слышал, как она кричит, никто не видел, как она плачет. Крик и слёзы сопровождали её сами повсюду – все обращались к ней за советом, изливая свои проблемы, а она слушала, сидя в кресле, опустив голову, перебирая в руках чётки.

Сейчас, за обеденным столом, она сидела в точно такой же задумчивой позе, будто о чём-то размышляла. Только на этот раз чётки готовы были выскочить из рук леди – что-то явно её тревожило.

Никто не удивился и не предавал этому значения – всем и так была ясна причина. Все это переживали, но никто не держал в руках предающих чёток, которые могли бы показать насколько человек взволнован.

Леди Виола сидела в повседневном чёрном платье с длинными чёрными полупрозрачными рукавами, показывающие только тонкие длинные пальцы, но осунувшееся лицо, опущенные плечи и небрежная причёска на голове будто бы говорили о том, что это вовсе не повседневная, а траурная одежда. По правую сторону от неё сидело её старшее дитя – темноволосая, кареглазая дочь Мария. Прекрасная девушка пятнадцати лет с белой кожей, милым личиком, тонкой талией и аккуратной миниатюрной грудью. Девушка сидела тоже в чёрном платье, но печаль и тревога ещё не коснулись её свежего лица. Она надеялась до последнего, что всё образуется: город сможет устоять, или же всех помилуют, а мама вздохнёт с облегчением, и вся грусть исчезнет с её лица навсегда.

«Хорошенькой будет рабыней.» – подумала леди Виола, глядя украдкой на свою дочь, и сердце сжалось от такой мысли. Её дочь будет рабыней. Такого она себе никогда не могла представить, а тем более допустить.

По левую сторону сидел её прекрасный во всём семилетний мальчик Артур в тёмно-синем камзоле. Он тоже забрал внешность отца, но характером мальчик был похож на свою печальную мать – тихий, рассудительный и задумчивый. В отличие от Марии, в его больших глазах таился страх, будто бы он знал нечто большее, нежели его сестра.

«Он хочет стать лекарем, но этого уже никогда у него не получится.» – с тоской подумала леди Виола. Её мальчик. Её дорогой любимый мальчик.

Напротив, по другую сторону стола, сидел её муж сэр Гарольд в тёмно-синем жилете и белой рубахе. Красивый статный мужчина, с широкими плечами, крепкой спиной, аккуратной тёмной бородой и волосами, стриженными «под горшок». Небольшая горбинка на носу придавала ему более мужественный вид. Леди Виола не любила сэра Гарольда, да и чувства этого, как то, что испытывает женщина к мужчине, она, наверное, не испытывала никогда. Она чувствовала к нему уважение и была благодарна за то, что он относится к ней, как подобает её происхождению. Какие чувства испытывает к ней муж, она не знала, да её это и не интересовало.

Никто не говорил ничего. Этот вечер не располагал к разговорам, которые обычно происходили за совместным ужином.

Молчание прервал сэр Гарольд:

– Мы должны им сдаться.

– Вы хотите, чтобы ваш сын таскал камни для новой крепости пустоши? Или ваша дочь стала …кхм..рабыней для воинов и родила бы им прекрасных детишек? Вы этого хотите? Вы хотите, чтобы меня тоже сделали рабыней? Может меня это и обойдёт и оставят нищенствовать, но нашей дочери такая учесть просто обеспечена. Сколько вы отвергали предложений о помолвке! А они даже спрашивать не будут! Да и помолвка им не нужна скорее всего! Я даже не знаю, женятся ли они вообще эти дикари! – говорила Виола тихим дрожащим голосом, говорящим о том, что она вот-вот сорвётся, а чётки наконец-то свалились на пол. – А как же вы? Они мужчин не оставляют в живых, даже если им сильно понадобится рабская сила. Они просто сильнее похлещут детей. Они вас ни в коем случае не оставят в живых. Никогда такого ещё не было.