Ловушка для видящей

— Что слышала. Говори своему мужику, чтобы ехал обратно. Собаку утром заберёт.

— Вик, — тихо и простительно сказала я в трубку, — я с охотниками. Мира у них. Они везут меня к ней.

На этих словах дикий нажал на газ, и, быстро набирая скорость, автомобиль направился прочь от больницы.

— Нам долго ехать? — спросила я минут через сорок, совершенно обессилев от переписки со злющим шефом. Телефон показывал жалкие пять процентов, а Виктор все никак не желал признавать мое решение.

— Примерно столько же, — бросил охотник, не поворачивая головы, и, если бы я не смотрела прямо на него, то не заметила бы, как он стиснул зубы при звуке очередного сообщения.

"Свята! Найди способ зарядить телефон! Отследим вас по нему".

— У тебя случайно нет зарядки?

— На базе есть, — усмехнулся дикий. — Только там нет связи. Глушилки стоят.

"На их базе глушилки. На телефоне четыре процента. Пожалуйста, придумай что-нибудь для родителей, а я поищу способ, как нам связаться. И забери Бланку".

"Я найду тебя".

— Почему ты пришел за мной? — спросила я, наконец убирая телефон.

— Сложный вопрос. Давай следующий.

— Как ты узнал, где я?

— Глеб Петрович сообщил, — охотник увидел мое недоумение и пояснил. — Заведующий.

— Значит, он в курсе, — протянула я.

— В курсе чего? Твой визит был засекречен? Если нет, то Глеб Петрович ничего не нарушал, ни в чем не замешан.

— Почему ты его защищаешь? — удивилась я такому напору.

— Привычка у меня такая, — ядовито бросил дикий. — Дурная.

— Ну и не приезжал бы, — раздражённо сказала я, понимая, что мужчина имеет ввиду меня, — не звала.

Он оторвался от дороги, чтобы подарить мне странный взгляд. Смесь злости и ожидания:

— Правда не помнишь меня?

— А должна? — осторожно уточнила я.

— Нет, — коротко и непонятно ответил охотник и снова уставился на дорогу.

— Как тебя зовут? Мое имя ты знаешь, могу я узнать твоё?

— Дмитрий. Можешь звать Мит.

— Спасибо. Почему ты был в моем доме месяц назад, Мит? Приходил за Мирой?

— Долгая история.

— Так и времени у нас много, — мирно сказала я. — Сам сказал, что ехать ещё долго.

— Скоро все узнаешь, мелкая.

— Как ты меня назвал? — что-то всколыхнулось в памяти от этого прозвища. Так меня иногда звали Ярик и Вик. И кто-то ещё.

— Пожалуйста, — попросила я, вдруг почувствовав, что могу повлиять на этого странного колючего мужчину.

— Ты ещё заплачь, — скривился он.

— Пожалуйста, — настойчиво повторила я.

— Как с тобой сложно, — вздохнул охотник. — Я приходил, чтобы не забрали твою племянницу.

— Как это?

— Пытался помешать нашим. Открыл двери на шестом, уколол спящим еще снотворное. Сигнализация сработала, выехал ваш наряд. Меня бы ты и не увидела, если бы не полезла одна к проклятым.

Дмитрий говорил неохотно, короткими рубленными фразами.

— А женщина наверху? Как она погибла?

— Наверное, услышала шум. Не знаю. Проклятого я уничтожил, но было поздно.

— Я должна сказать спасибо?

— Ещё не хватало. Лучше сделай одолжение и помолчи.

— А почему не помог Мире во второй раз?

— Я слежу только за тобой.

— В каком смысле? — изумилась я.

— В прямом, мелкая, в прямом. Последний вопрос и ты молчишь до базы, идёт?

— Ладно, — согласилась я, переваривая услышанное. — Откуда ты меня знаешь?

— О, это ты должна вспомнить сама.

— Так не честно! Это не ответ.

Но Дмитрий насмешливо скривил губы и сосредоточился на дороге.

Я предприняла ещё несколько попыток разговорить охотника, но тот только усмехался в ответ на мои подначки. Тогда я села спиной к окну, извернувшись настолько, насколько позволял ремень безопасности, и стала разглядывать мужчину. Поймала несколько его недоуменных взглядов, но не отреагировала.

Молодой, но старше меня. Сколько ему? Двадцать шесть? Двадцать восемь? Вряд ли больше. Волосы чуть взъерошенные и вьющиеся, хоть и выбриты на затылке и висках. Глаза темные, почти черные. Красивый, но словно состоящий из острых углов — четко очерченные скулы и рот, прямой нос, сдвинутые брови. Лицо, не привыкшее к улыбкам.

Он уверен, что я должна помнить его, и единственный вариант — это мое похищение.

— Ты был одним из тех детей на базе, когда я жила среди охотников, — медленно и утвердительно проговорила я.

— Вспомнила? — Мит бросил на меня изучающий взгляд.

— Вспоминаю, — кивнула я, отчаянно копаясь в отрывочных то ли воспоминаниях, то ли видениях. От напряжения заломило в висках, а потом перед глазами поплыли знакомые круги.

— Я сейчас отключусь, не пугайся, — сдержанно сообщила я и провалилась в новое видение.

— Пойдем, мелкая. Давай, бегом! Хочешь увидеть маму?

— Хочу!

— Ну так шевелись!

— Я устала, Дина, — привычно ною я. — Ножки болят.

— Немного осталось.

Мы где-то в городе. На улице светло, но только так, как бывает ранним утром, а это значит, что до разрешённого времени не меньше полутора-двух часов. Я цепляюсь за Динину руку, позволяя буквально тащить себя.

Пустые дороги, закрытые окна высоких домов и гулкие шаги двух детей в тишине.

— Дина, — готовлюсь заплакать, — я больше не могу!

— Не могу же я оставить тебя здесь? — сердится Дина.

Тут на глаза мне попадается знакомое здание и я радостно кричу:

— Сюда! Я здесь учусь!

— Хорошо, мелкая, пойдем, — говорит Дина и даже четырехлетняя я может уловить в голосе усталость и грусть.

— А ты уйдешь? — внезапно доходит до меня.

— Конечно.

— Нет, не уходи!

— Мой дом не здесь, Свята, — очень по-взрослому говорит Дина, снова беря меня за руку.

И вот я стою под воротами ведомственного центра, а Дина уходит. Делает несколько шагов спиной назад, останавливается и усмехается:

— Не плачь, мелкая. Я буду за тобой присматривать. Только помни о моей просьбе. Никому нельзя рассказать, где ты была. Если расскажешь, мне будет очень плохо. Обещаешь молчать?

Я киваю и все равно плачу. Так сильно, что удаляющаяся фигурка размывается до неузнаваемости.

— Дина сказал, никому не говолить. Ничего не помню, ничего не помню, — бормочу я, нажимая кнопку звонка на воротах.

— Эй, Свята! Что с тобой?

Открыла глаза и уставилась на охотника с таким ошеломлением, что он напрягся ещё больше.

— Не молчи! Что случилось? Тебе плохо?

— Я вспомнила, — сказала я, и слезы против воли заполнили глаза. — Это был ты. Дина.

— Ты всегда коверкала мое имя, — проворчал он.

— Ты вывел меня с базы? Как? Ты же сам был мальчишкой! Сколько тебе было? Восемь-девять лет?

— Вроде десять. Я угнал отцовский вездеход, — Дмитрий откинулся на свое сиденье, а я только заметила, что машина стоит у обочины.

— Я помню мы шли пешком, — прошептала я.

— Кончился бензин, — Дмитрий вдруг улыбнулся, прикрыв глаза, и улыбка так осветила его лицо, что я наконец узнала, действительно увидела в нем своего самого дорогого друга. Ради которого сама заблокировала все воспоминания о базе.

— Я никому не рассказала, — тихо призналась.

— Не важно. Базу все равно перенесли.

— Тебе сильно попало?

— Не убили, как видишь.

— Но зачем?

— Ты все время плакала, — охотник вдруг нахмурился, снова замыкаясь. — И мне это надоело.

Он завел машину и отъехал от обочины. Но я не поверила ни строгому виду, ни грубым словам.

— И поэтому ты следишь за мной? Пришел тогда в квартиру, приехал сейчас?

Дмитрий раздражённо двинул плечом и промолчал. Я пристально смотрела на него, а он также внимательно смотрел на дорогу.

— Спасибо, — просто прошептала я. Охотник не ответил.

Глава восьмая

"Знание — сила, но иногда — боль".

Святослава Гордеева.

Вроде и не задумывалась о том, что мне предстоит увидеть, но все равно удивилась. Подсознательно ожидала что-то похожее на закрытую базу, подобную той, где я была на сборах. Да и в памяти остались безликие корпуса и лаборатории.