Считайте его мертвым

— Она не захотела идти одна, — сказал Райли, — А в чем, собственно, дело? Почему тебя так интересует, куда ходит Мойра и что она делает по вечерам?

И сразу же мысль: «Он явно что-то подозревает, раз так интересуется Мойрой. Непонятно, что именно? То ли он действительно все знает, то ли нет… Но, похоже, все-таки не знает».

— Судя по тому, что говорят федералы, мне угрожает некая опасность, — ответил Харпер. — Если так, она угрожает и Мойре, просто потому, что девушка работает со мной и находится рядом. Я не хочу, чтобы она из-за меня пострадала.

Эти слова дали ожидаемый результат, успокоив чужой разум.

«Чем-то похоже на игру в шахматы, — подумал Харпер — Ход противника и ответный ход, заманивание в ловушку, поиск любого преимущества или бреши в защите, которые в конечном счете приведут к мату».

В следующее мгновение Райли проиллюстрировал данное сравнение, сделав опасный ход.

— В паз не возможно. Но я не Гоулд, Макдональд или Лэнгли. Я-то тут при чем?

Ничего другого не оставалось, кроме как принять вызов, смело двинув вперед свою шахматную фигуру.

— Я не про тебя лично, — сказал Харпер, пристально глядя на него. — Мне слегка не по себе, поскольку я не знаю, кто дал тебе этот билет.

Мысленный ответ последовал сразу же: «Гоулд».

— Какая разница? — уклонился от ответа Райли. — Откуда он мог знать, что я не воспользуюсь им сам, а предложу Мойре?

— Ладно, неважно, — устало отмахнулся Харпер. — Из-за этих гроих разыскиваемых я стал таким нервным, что готов сомневаться в собственной матери.

Слова его вновь пролились успокоительным бальзамом на чужой разум — лишь потому, что выглядели достаточно правдоподобно.

— Чем скорее их поймают, тем лучше для меня, — продолжал Харпер, забрасывая свежую наживку, — Взять, к примеру, Макдональда. Недавно он был где-то совсем рядом. Опытный полицейский вроде тебя наверняка сумел бы его найти.

Эврика! Последовавшая реакция была столь отчетливой, словно мысли были написаны на бумаге. Гоулд, Макдональд, Риды и еще двое неизвестных собрались в доме Райли, ожидая, когда туда придет Харпер — под любым предлогом, какой только сможет изобрести Райли.

Значит, вот какова истинная цель визита.

Райли пока не пытался заманить Харпера в ловушку, но наверняка собирался это сделать. Приди в мою обитель, сказал мухе паук.

И рано или поздно — как надеялись враги — Харпер зайдет к Райли в гости, в то время как агенты, тенью следующие за своим подопечным, вежливо останутся на улице. Харпер войдет в дом, словно ягненок на бойню, и через некоторое время выйдет, внешне нисколько не изменившись. Потом агенты проводят его домой и оставят наедине со странными снами о далеком мире, где слепые жуки питаются частями тел собственных мертвецов; где на извивающихся корнях дрожат кактусы с ядовитыми шипами и где лишь немногие проворные существа обладают собственной душой.

Чуждый разум, управлявший телом Райли, оказался достаточно проницательным, чтобы попытаться заманить в ловушку охотника.

— С чего ты взял, что мне бы это удалось, если целый отряд агентов не сумел справиться?

Харперу пришлось реагировать быстро.

— Да потому, что ты местный. А они не из нашего города. У тебя есть источники информации, которые им недоступны. Ты знаешь здесь все входы и выходы — по крайней мере, должен узнать за столько-то лет.

Однако этого оказалось недостаточно.

— Тогда почему, вместо того чтобы нагрянуть сюда десятками, они не положились на полицию?

— Спроси меня о чем-нибудь другом, — пожал плечами Харпер. — Возможно, кто-то решил, что чем больше народу этим займется, тем лучше.

— Но пока они ничего толком и не добились, верно? — спросил Райли, в голосе которого прозвучало нечто вроде сарказма.

Но это был не сарказм, а скрытая под его маской попытка навести на разговор о Баумах и о том, каким образом в них распознали тех, кем они стали.

Мысли Райли работали быстро, настойчиво подгоняемые слизью, которая ими управляла. Но как он ни пытался, он не мог найти удовлетворительного объяснения столь странному контрасту между своей собственной неуязвимостью и быстрой гибелью других ему подобных.

Пока у него имелась на этот счет лишь одна теория, которую никак нельзя было назвать удовлетворительной, а именно: грозные способности Харпера, вероятно, функционировали бессистемно и включались только при определенных условиях, в данный момент отсутствовавших. Но ни одна теория не могла объяснить, каким именно образом это происходило. Напротив, нынешняя ситуация только усложняла загадку. Что за природа может быть у способностей, позволяющих уверенно определить врага, но действующих лишь периодически?

В течение нескольких секунд, пока Райли размышлял нал этими вопросами, Харпер пытался найти ответы на свои. Сколько он сможет выудить из Райли, умело подталкивая беседу в нужном направлении и при этом не выдав себя? Как лучше сформулировать вопросы и замечания, которые помогут извлечь нужную информацию из чужого разума? Как выяснить, каким образом захватили самого Райли? Сколькими еще людьми завладели чужаки, их имена, места, где они скрываются, их планы и тому подобное?

— Да, — согласился Харпер. — Пока они ничего не добились.

Райли не желал уступать.

— Если не считать того, что прикончили парочку ребят по фамилии Баум. Мы получили стандартное сообщение от патрульного. Они погибли вовсе не в автокатастрофе, что бы ни утверждала официальная версия. А в результате той заварушки, в которую оказался замешан ты.

Харпер промолчал.

— Возможно, все это не мое дело, — продолжал Райли, придав голосу нужную степень убедительности, — но, если бы я знал, как и почему были убиты Баумы, это могло бы навести меня на след Макдональда.

— Каким образом? — спросил Харпер, гладя прямо на него, — Разве туг есть какая-то связь?

— Ты сам знаешь, что есть. Все это части одной и той же бредовой истории.

— С чего ты взял?

В чужом мозгу промелькнуло мгновенное замешательство, потому что ему пришлось взять под сомнение то, что раньше он считал непреложной истиной.

— А разве нет?

— Может, да, а может, нет, — с совершенно бесстрастным видом проговорил Харпер.

— Черт возьми, если ты не знаешь, что творится, кто же тогда знает?

Еще одна искусно расставленная ловушка, побуждение к уклончивому ответу, из которого можно было бы сделать немало выводов.

Харпер обошел ловушку стороной, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

— Все, что я могу тебе сказать, — стало известно, что у Баумов установились приятельские отношения с Макдональдом. Соответственно, возникла необходимость их допросить. Как только их заметили, они тут же бросились бежать сломя голову — а потом все покатилось одно за другим.

Харпер помолчал — и добавил, будто эта мысль только что пришла ему в голову:

— Никак не могу понять. Их ведь не обвиняли ни в каком преступлении, почему же они попытались бежать?

Мысли в мозгу противника беспорядочно сменяли друг друга. Ему задали вопрос, ответ на который был для него жизненно важен. Но тот, кому положено было знать ответ, сам его искал.

«Почему они попытались бежать?»

Вопрос всплывал снова и снова, и каждый раз на него находился лишь один ответ: Баумы пытались бежать, поскольку их опознали и они поняли, что их опознали. Таким образом, способ идентификации чужаков должен был каким-то образом о себе заявлять. Человека, захваченного чуждым разумом, невозможно было прощупать так, чтобы тот ничего не заметил.

Однако сейчас данная гипотеза подвергалась реальной проверке, а Райли никто не опознал, никто не разоблачил, он не ощущал никакого контакта, никакого прикосновения — вообще ничего.

И что же из этого следовало?

«Предположим, двуногие этой планеты делятся на два типа, А и Б. Первый из них уязвим, поскольку может быть опознан неким методом, суть которого еще предстоит выяснить. Джойс Уиттингэм относилась к этому типу, как и Баумы и, возможно, остальные. Но, по неизвестным причинам, тип Б невосприимчив к силе, которой обладает Харпер и, быть может, некоторые другие люди. Лишь благодаря удачному стечению обстоятельств тело по имени Райли оказалось принадлежащим ко второму типу».