Считайте его мертвым

Водитель не ответил, даже не улыбнулся.

Оставив бесполезные попытки, Харпер откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, мысленно шаря вокруг невидимыми пальцами. Как выяснилось, водитель знал одно — он должен следовать за головной машиной, быть готовым к любым неприятностям и любой ценой стремиться их избежать.

Харпер стал нащупывать мысли других.

Сидевшие в головной машине знали, куда направляется процессия. Теперь это знал и Харпер. Он поразмыслил минуту-другую — зачем они туда едут — и решил, что рано или поздно все равно выяснит. Лениво уставившись через боковое стекло на проносящиеся мимо магазины и пешеходов, он по выработавшейся за последние дни привычке мысленно прощупывал окрестности.

Они проехали два светофора и больше десятка перекрестков, когда он ощутил чуждые импульсы, слабые и далекие, но вполне отчетливые. Их источник находился на боковой улице, в шести, восьми, может, даже десяти сотнях ярдов от него.

Судорожные вспышки псевдочеловеческих мыслей перемежались с бессвязным бормотанием.

— Быстрее! Сворачивай туда! — бросил Харпер, приподнимаясь на сиденье.

Хмурый водитель крепче сжал толстые губы, дал предупреждающий сигнал и нажал на газ. Через заднее стекло ехавшей впереди машины, которая тоже прибавила скорость, на Харпера уставились двое; эта машина пронеслась по дороге, не сворачивая, и устремилась дальше.

— Слишком медленно соображаешь, — проворчал Харпер, прищурившись и продолжая прислушиваться. — Сворачивай на следующую улицу, и побыстрее. Мы можем объехать вокруг квартала и схватить его, прежде чем он исчезнет.

Машина продолжала мчаться вперед. Она проскочила и этот поворот, и следующий, и еще один. Далекая судорожно дергающаяся мысль превратилась в ничто и пропала.

— Вот ведь тупоголовый! — выругался Харпер. — Упустил такой шанс…

Ответа не последовало.

Сдавшись, Харпер сердито замолчал, думая, от кого исходила уловленная им короткая мысль — от самого Макдональда или от одного из его неожиданных дубликатов. Понять это было невозможно — подобные разумы не раскрывают свою личность, подобно человеческим. Все, что можно было с уверенностью сказать, — на свободе бродит смертельный враг, хотя весь город начинал напоминать военный лагерь.

Харпер был все так же мрачен два часа спустя, когда машины проехали через тщательно охраняемые ворота на окруженную неприступным забором территорию, поднялись на небольшой холм и остановились возле группы зданий, невидимых с главной дороги. Возле главного входа стояла вывеска с надписью: «Министерство обороны. Лаборатория биологических исследований».

В сопровождении четверых людей из головной машины Харпер вошел в здание. Вид у сопровождающих был такой, будто они не сомневались — при первой же возможности Харпер отрастит крылья и улетит. Судя по всему, им тоже рассказали лишь часть истории, а остальное дорисовало их воображение.

Харпер сел в кресло в приемной, под наблюдением троих, в то время как четвертый пошел кого-то искать. Вскоре он вернулся с седовласым человеком в белом халате, который тут же удивленно воскликнул:

— Уэйд Харпер! Чтоб мне провалиться!

— Что в этом такого необычного? — проворчал Харпер, — Когда мы встречались в последний раз четыре года назад, вы не были потрясены до глубины души.

— Если вы уже знакомы с доктором Лимингом, — вмешался один из сопровождающих, — нет нужды представлять вас друг другу. Так что мы уходим.

И этот человек вышел, забрав с собой остальных.

— Мне было поручено провести некую проверку с помощью некоего специалиста, которого должны были привезти сегодня утром. Мне дали понять, что его слово имеет решающее значение. Имени специалиста мне не назвали.

Лиминг отступил на шаг, окинув Харпера взглядом с головы до ног.

— А это, оказывается, вы. Четыре год а не пошли вам на пользу. Вы выглядите еще старше и уродливее.

— Вы тоже выглядели бы так, если бы оказались на моем месте.

Харпер недовольно фыркнул.

— Я приехал сюда, как королевская особа, под солидной охраной. Крепкие ребята впереди, крепкие ребята сзади, а над головой наверняка летела целая эскадрилья вертолетов. Вряд ли все это лишь для того, чтобы вы подсунули мне очередную задачку — как побрить бациллу. Более того, мой торгашеский инстинкт говорит, что вы не планируете дать мне повторный заказ на аппаратуру ценой в двенадцать тысяч долларов. Так в чем же дело?

— Сейчас покажу, — кивнул доктор Лиминг. — Пойдемте.

Проведя Харпера по ряду коридоров, доктор ввел его в длинное помещение, заставленное лабораторной посудой и инструментами, среди которых Харпер заметил несколько шкафов с собственной продукцией. Молодой человек в белом халате и очках бросил на них беспокойный взгляд.

— Мой ассистент, доктор Балир, — представил Лиминг. — Познакомьтесь с Уэйдом Харпером.

Доктор показал на ближайший микроманипулятор и набор приспособлений к нему, потом кивнул на Харпера.

— Вот человек, который делает все эти штуки.

— Рад познакомиться, — с подобающим случаю восхищением сказал Балир.

— В таком случае можете причислил» себя к немногим избранным, — ответил Харпер.

— Не обращайте внимания, — посоветовал Лиминг Балиру, — Он ляпает первое, что придет в голову.

— Из-за того и вся суматоха, — заметил Харпер, — учитывая, что приходит мне в голову в последнее время.

Он огляделся по сторонам.

— А все-таки, зачем я здесь?

Лиминг подошел к большому шкафу, достал крупноформатную фотографию и протянул Харперу. На фото был изображен туманный белый шар, опоясанный чуть более темной полосой.

— Фото планеты Юпитер? — предположил Харпер, слишком поглощенный своими мыслями, чтобы проверить догадку, заглянув в мозг Лиминга.

— Нет, оно куда меньше, — сообщил Лиминг, — хотя достаточно массивное для своих размеров. Это вид молекулы протеина под электронным микроскопом.

— Если вы хотите ее вскрыть, вам не повезло. У меня нет ничего, что могло бы работать со столь мелкими объектами.

— Очень жаль, — сказал Лиминг, — Но нас интересует не это.

Вернув фотографию в шкаф, он повернулся к вделанному в стену тяжелому стальному сейфу, осторожно его открыл и извлек контейнер из прозрачного пластика с плотно пригнанной крышкой. Внутри лежала пробирка, на четверть заполненная бесцветной жидкостью.

— То же самое, только его тут в миллион раз больше, — объявил Лиминг. — Вам это о чем-нибудь говорит?

Харпер уставился на жидкость.

— Нет.

— Подумайте хорошенько, — посоветовал Лиминг. — Ведь оно, насколько нам известно, до сих пор живое.

— Живое?

— Я имею в виду — жизнеспособное. Это вирус, извлеченный из головного и спинного мозга некоторых трупов.

— Известный вирус?

— Нет.

— Фильтрующийся?

— Мы не пытались его фильтровать. Мы выделили его с помощью обработки на новой центрифуге.

— Тогда, если он не мертв, он до сих пор не в себе после подобной встряски, — сказал Харпер. — Давайте попробую еще раз, когда он придет в чувство.

— Как раз это мы и хотели бы знать. Есть ли у него вообще какие-то чувства? Судя по тому, что мне известно, определить это можете вы и только вы.

Доктор нахмурился.

— Мне сообщили, что окончательное слово за вами. Если вы скажете, что вирус безвреден, это значит, что либо он стал таким после обработки и выделения, либо мы на неверном пути и вынуждены будем начать все сначала.

— В любом случае, — сказал Харпер, — вовсе незачем стоять и держать его на вытянутой руке, словно только что откопанную дохлую кошку. Положите его обратно в гроб и закройте крышку. На мою оценку это никак не повлияет. Если бы эта штука могла и желала заявить о своей природе, я мог бы сказать вам об этом еще в приемной, даже не заходя сюда.

Убрав контейнер, Лиминг запер сейф и выразительно развел руками.

— Значит, мы нисколько не продвинулись вперед?

— Не обязательно, — ответил Харпер.

Облокотившись о лабораторный стол, задумчиво глядя на Лиминга и Балира, он исследовал мысли обоих и наконец сказал: