Страница 13 из 15
Таинственный Незнакомец не стал экспериментировать с единым снарядом, а позволил отдельным предметам, не достигнув выбранной цели, попадать на половое покрытие. Наверное, ему понравилось отделять человеческий мозг вместе с верхушкой черепа – это намного проще, менее проблематично, а главное, не требует дополнительного внимания. Пока полицейский вёл беспрестанный огонь, Одинокий Странник продолжал целенаправленное сближение и очутился от потенциальной жертвы (по окончанию патронов) не больше чем в метре. Вот он завёл костлявую руку, вот замахнулся смертельным серпом, вот вознамерился нанести последний Павлов удар – и… внезапно остановился, словно почувствовал нечто необъяснимое. Оперативный сотрудник покрепче зажмурился, ожидая страшного окончания… Странный Тип (впервые со времени появления) издал громогласный, наполненный жутью, крик; он походил на тысячу хищных зверей, когда они сливаются в единственном рыке, мощном и продолжительном. Кирпичные стены немного пошевелились, как будто давая понять, что долговременно они не продержатся. Впрочем, основной воздушный поток направился на стоявшего человека, отбросив его подальше, в конец коридора, к несущей стене; тот больно ударился о прочную штукатурку. Воздействие было сильным, и стукнутый офицер лишился сознания.
Освободившись от металлического браслета, спешивший преступник как раз прихватывал скинутый на пол тяжёлый ботинок. Услышав нечеловеческий крик, раздавшийся словно из Дьявольской Преисподней, невольно вжал голову в плечи, отбросил неодетый предмет и, не исключая непривлекательных матюгов, полушёпотом выдал:
– Ну его, на «хер», лихую «мусарню».
Не медля ни дополнительного мгновенья, он неловко запрыгнул на стол, приставленный к пластиковому окошку, открыл широкую створку и перебрался на пластмассовый подоконник, готовый незамедлительно ринуться вниз. Хотя закоренелый негодник и находился на этаже (ну, как бы?) на первом, но фактически (поскольку земля здесь шла под пологий уклон) оказался на порядочном возвышении. Разве никчёмная мелочь смогла бы остановить трусливого человека? Конечно же, нет. Осенив себя крестным знамением, как был, спрыгнул вниз, упав на асфальтированную дорожку. Он совершенно забыл про повреждённую ногу и вспомнил об ней не раньше, чем почувствовал острую боль. Редкое дело, неприятные ощущения не помешали помчаться к окружному забору; единственно, они заставляли немного прихрамывать. Воспользовавшись, что задняя часть являлась дощатой, он без затруднений перебрался на вольную сторону и устремился скорее прочь, подальше удаляясь от жуткого здания.
Ночи летом короткие и на улице занимался багряный рассвет. Таинственный Незнакомец выглянул через оконный проём, освобождённый умчавшимся беглецом, определил последнее направление и неспешно двинулся следом, словно чёрный лебедь плывя над грешной землёй. В ту роковую ночь выжили одни «подвальные» люди: подозреваемые в совершении преступлений, административно задержанные, охранявшие конвоиры – да разве оперуполномоченный Павел Горячев, не тронутый по неизвестной причине.
Глава V. Нечаянная встреча
Коня́ев Андрей Геннадьевич замещал должность заместителя начальника полиции по охране общественного порядка и дослужился до звания подполковника; понятно, при сорокасемилетнем возрасте, он обладал, в организации служебной деятельности, неисчерпаемым опытом. Среди подчинённых влиятельный руководитель пользовался абсолютным авторитетом и имел непререкаемо безграничную власть; то есть любое его указание никогда не оспаривалось, а выполнялось и точно, и в срок. Солидного положения он достиг и многолетней, и кропотливой работой; довелось ему побывать и в многочисленных переделках. При том что внешне мужчина не выглядел примечательным: высокий рост отмечался тщедушным телосложением и не считался физически развитым; худое, продолговатой формы, лицо всегда представлялось сосредоточенным и выделялось гладкой и смуглой кожей; серые, немного зауженные глаза наполнялись пытливым умом, особенной проницательностью и твёрдыми убеждениями; остренький нос и худощавые, плотно прижатые губы выдавали звериную хитрость, высокую жёсткость; иссиня-чёрные волосы укладывались по-офицерски аккуратной причёской.
В текущие сутки он заступил дежурить ответственным от полицейского руководства. Согласно установленного регламента, в половине двенадцатого поехал проверить расставленные наряды. Получив от Ма́ркина небывалое сообщение, что «совершается вооруженное нападение», озадаченный подполковник уточнил «находятся ли нападающие отморозки снаружи или уже внутри», после чего скоординировал оперативные процедуры. Слыл он начальником опытным, тактически грамотным, поэтому, выяснив что пистолетная стрельба раздаётся внутри, разумно предположил: «Навряд ли беспрецедентный налёт под силу всего одному человеку; а значит, орудует организованная преступная группа, которая первым делом захватит оружейную кладовую. Оценив реальные риски, Коняев не бросился, сломя голову, на верную смерть; нет, он доложил о неслыханном вероломстве в областные структуры и принялся ожидать серьёзного подкрепления. Перед грядущим рассветом (когда местные сотрудники сконцентрировались немного поодаль) городскую тишину разорвал громогласный крик тысячи глоток (то ли звериных, а то ли и демонических?); они словно слились воедино и походили на раскатистый рык, вырывавшийся из Дьявольской Преисподней. Простые полицейские стали судорожно креститься; да и у сурового подполковника правая рука непреднамеренно потянулась ко лбу – и только усилием несгибаемой воли он удержался от проявления непозволительной слабости. Через полтора часа показался региональный ОМОН. Вместе с ними практичный начальник проследовал к на́голову разбитому кровавому отделению.
На улице вовсю рассвело, а время перевалило за часовую отметку «пяти», когда появилось уже ненужное подкрепление; даже не заходя вовнутрь, становилось больше чем очевидно, что вряд ли кого-то застанут живым. В любом случае специально обученные бойцы работали согласно установленных правил: во-первых, окружили наружный периметр; во-вторых, постепенно проникли внутрь; в-третьих, рассредоточились по чётким канонам военного дела. Никто из штурмовавших спецназовцем не тешился напрасной надеждой, что обнаружится хоть какой-то сравнимый порядок; они представляли растерзанного дежурного, оставленного на голом асфальте, и ожидали чего-то подобного. Сплошная уверенность не уберегла их жутких, едва ли не отвратительных ощущений, какие охватывали любого, кто оказался в эпицентре жестокой бойни. Здесь было чего ужаснуться! Всюду валялись окровавленные, отделенные друг от друга, людские останки; и полы и стены обильно обагрялись невысохшей кровью; повсеместно наблюдались частички человечьего мозга; вокруг стояла неимоверная вонь, затхлая и едкая, гнилая и нестерпимая. Многие, и видавшие виды, сотрудники опустошили чувствительные желудки от оставшейся, не переваренной с вечера, пищи; они добавили в общий тлетворный состав ещё и рвотные массы. Всем им сразу же захотелось на уличный воздух.
Изо всех сотрудников лишь Коняев не мог себе позволить ни маленькой слабости. Окружив себя стойкими, по возможности немолодыми, бойцами, он обследовал подведомственные помещения вплоть до последнего кабинета. На верхнем этаже обнаружили Горячева, так и лежавшего без сознания.
– Один, кажется, жив?! – крикнул один из омоновцев сопровождавшему подполковнику; проверяя пульс, он приложил два пальца к сонной артерии.
Андрей Геннадьевич поспешил к выжившему сотруднику и лично убедился в правдивости изречения.
– Несите его вниз, сразу на выход, – распорядился он, обратившись к двум подоспевшим сотрудникам, – там, наверное, «скорая» уже прибыла́.
– Не надо, – промолвил очнувшийся капитан, – я в полном порядке, – сказал, трогая повреждённую голову; он обнаружил лопнувший кожный покров да тонкую струйку кро́ви.
Коняеву кто-то сунул толстый платок, и его приложили к рассечённому месту. Чтобы усилить тампонный эффект пришлось увеличить его парочкой в чём-то похожих. У приспособленных омоновцев нашёлся стандартный бинт, и он моментально превратился в тугую повязку. Когда с первой помощью успешно покончили, влиятельный подполковник помог простому офицеру подняться и сопроводил его к личному рабочему кабинету; тот располагался рядом, за особенным ответвлением. Оставив детальное изучение профессиональным спецназовцам, заместитель начальника заторопился выяснить: что именно приключилось во вверенном отделе внутренних дел? Как только они остались вдвоём, он обратился к выжившему в ужасной мясорубке раненому оперативнику: