Становление Человека

Может, с людьми я и не хотел общаться, но ребята, как-никак, мои друзья. Жанна и её команда не считаются. Пришельцы из иного мира остались жить в моём, но они не имеют права называть себя моими товарищами. Вряд ли я встречусь с ними вновь, а потому — забудем.

Глубокая ночь окутала королевство. Магический сканер опечалено демонстрировал абсолютную пустоту. Даже полёт активировать не захотелось. Большинство магов покинуло столицу в поисках лучшего места для работы и проживания. Народ, оставшийся в живых после всех войн, был в депрессии. Конечно, Лифа, ставшая королевой, несколько раз выступила перед людьми. В тот знаменательный день не было не единой души, не пролившей слёзы по ушедшим. Оплакивали, в первую очередь, Немезиду. Организовали установку памятников по всему Асцаин и несколько мемориалов в виду отсутствия могилы. Чтобы все желающие могли придти и поклониться сильнейшему архимагу человечества, пусть и в обличье каменной статуи или безмолвной плиты.

Торговый союз, растеряв весь боевой потенциал, постепенно распадался. Его король пытался связать воедино структуру гильдий, но лишь немногие примкнули к нему. Люди потеряли смысл жизни, шокированные вестью о гибели и Богини, и Лорда Ада. Глупцы шли заливать горе в алкоголе, те, что поумнее — в книгах. Всех мучал один и тот же вопрос: что же теперь будет с душой? Если Мана была проводником и символом Рая, а Армагеддон — Ада, то народ бился в сомнениях, каким же окажется посмертное бытие.

Раньше, буквально неделю-две назад, всё было максимально просто. Грешники попадали в Ад, чистые, невинные — на небеса. Даже разуверившиеся в Богине после битвы с Абаддоном прекрасно понимали, что после смертного пути их ждёт что-то одно из двух. А теперь — неизвестно. И это оставляло огромный отпечаток как на лицах, порой мелькавших на моей дороге, так и на душах всех ныне живущих. Некоторые приняли решение поклоняться бездне как сущности. Что ж, флаг им в руки.

Серые небеса безмолвно взирали на смертных. Вся ситуация давила, заставляла хоть как-то отреагировать. Пройдёт немало времени, прежде чем человечество хоть как-то восстановится от столь серьёзной потери. Конечно, оставались те, что знали о существовании единственного теперь Хранителя и возлагали на него все надежды. Было ли мне плевать? Не знаю. Я плохо помню те моменты. Скажу лишь, что я искренне не хотел оставлять людей без хоть какой-то защиты. Это одна из причин, по которой я так хотел найти Криса.

Героя удалось обнаружить в Пьяном Быке. Столик в углу, гора пустых пивных кружек, то и дело пополняющаяся новыми. Моё появление в гостинице осталось практически без внимания, лишь хозяин молчаливо кивнул, указывая взглядом на сгорбленную фигуру. Остальные посетители или пили так же без устали, или уже спали. Лёгким движением я подхватил ближайший стул и опустился напротив Криса.

Брюнет, обросший с нашей последней встречи, медленно поднял голову. Мутный взгляд внимательно пробежался по мне, а затем мой друг в один глоток прибил очередную кружку. Поставил её на место, отодвинул от себя.

— Зачем пришёл, Джон? — произнёс он слегка грубым голосом. — Мог бы письмо оставить.

— К сожалению, я предпочитаю передавать подобные новости лично, — вздохнул я.

— Что, время вспять обратилось? — сощурился Крис. — А?! Может, все наши товарищи, а для кого-то — родители, вернулись к жизни, и никакой заварушки с Судьями не было?! Нет? Тогда отвали.

— Я понимаю, что тебе тяжело, — покачал я головой. — Мне тоже. Терять близких… Никогда не бывает просто.

— Знаю, — кивнул он. — Все мы знаем. Знали, Джон. Только это ни черта не меняет.

— Мне удалось заключить договор с руководством бездны, — поняв, что время на выяснение отношений кончилось, перешёл я к сути. — Договор, выполнив условия которого, можно вернуть к жизни Ману, Армагеддона, Анну и Немезиду. Каждого. По-настоящему.

Крис вздрогнул, недоверчиво посмотрел мне в глаза. Убедился, что я не лгу, вновь кивнул, уже своим мыслям. Минуту переваривал информацию, затем жестом попросил хозяина плеснуть ещё пива.

— Значит, ты уходишь, — кхэкнул он. — Не удивляйся. Будь это нечто тривиальное — ты бы не пришёл лично. А раз ты здесь, значит, покидаешь наш мир.

— Нужно захватить для бездны несколько планет, — кашлянул я. — А на пятой, последней, меня ждёт родина Судей. И их создателей, если они вообще были.

— Планет? — удивился Герой. — Значит, тебя долго не будет. Впрочем, какая разница…

— Эй, — окликнул я его. — Если смогу, буду возвращаться. Навещать… Тебя и остальных.

— «И остальных», — процедил он. — Я знаю, что ты теперь настоящий Хранитель, а для этих ребят эмоции вообще не существуют… Но мать твою, Джон, мы же друзья!

— Я не жду, что ты меня поймёшь, — вставил я. — Первое, что мне нужно от тебя — это передать новость Лифе, Тсу и Розалии.

— Пошёл к чёрту! — вскочил Крис. — Мы все сгораем от боли, а ты… Ты! Ты просто стена, холодный, как камень!

— Это не так, — покачал я головой. — Если бы мне было плевать, я бы не искал способ вернуть наших товарищей.

— Знаю, — сокрушённо вздохнул Герой. — Но это… Словно равнодушие, пусть оно лишь маска… Оно убивает меня. Каждый раз, смотря на твоё пустое, ничего не выражающее лицо, мне хочется кричать.

— Всё нормально, я понимаю, — поднялся я вслед за ним. — Тебя же хватит, чтобы выслушать, зачем ещё я сюда пришёл?

Пауза.

— Да.

— Может, мы и потеряли высших существ, тех, что оберегали весь мир и человечество, но кое-что у нас осталось, — произнёс я, не опуская взгляд. — Надежда, Крис. Я стану ей там, вдалеке и в тени. Но людям нужен символ. Пламя, за которым можно следовать.

— К чему ты ведёшь? — не понял он.

— Я хочу, чтобы ты стал надеждой здесь, — сказал я. — Герой, сын Богини и Лорда Ада. Мой верный друг и соратник. Умоляю…

В конце я не выдержал — голос задрожал. Крис вздрогнул, некоторое время оглядывал стол перед собой.

— Поведи за собой людей, — продолжил я. — Объясни, за что мы бились. Какой мир хотели бы увидеть те, кто ушёл. Расскажи, что где-то там есть проблеск света — и человечество обязательно его достигнет. Скажи, что Хранитель не бросил этот мир. Что он тоже там, на других планетах, сражается изо всех сил. Как и прежде, за всех вместе и каждого по отдельности. За близких товарищей, за мёртвых и живых.

— Я… Я понял.

Герой слегка пошатнулся, а затем плюхнулся обратно на стул.

— Всё-таки навести остальных, — произнёс он. — Они тоже волновались. Помимо боли, есть ещё и страх, Джон. Что ты тоже… Не знаю, или с ума сойдёшь, или просто закроешься, чтобы больше никогда не появиться. Особенно Розалия. В последний раз такой разбитой я видел её только после проклятья, ещё до момента, как то сняли.

— Постараюсь, — кивнул я, ковыряясь в пространственном кармане. — Держи. Заранее прости, что я вскрыл их.

— Письма… — ахнул Крис, глядя на два сложенных вдвое листка в моей ладони. — Последняя воля Маны и Армагеддона…

— Я считаю, что они принадлежат тебе, — произнёс я. И едва не вскрикнул от удивления, когда от бумаги отделились два шарика чистой энергии и перешли прямо в грудь Героя.

— Ч… Что это было? — шокированно оглядывал себя он.

— Последняя воля, как ты и сказал, — хмыкнул я, всё-таки передавая ему письма. — Высшие существа могут передавать её разными путями. Считай, ты был благословлён своими родителями.

Женщина в белоснежном платье осторожно, едва касаясь, обняла Криса со спины. Герой в это время бегал глазами по строкам, с каждым мгновением всё менее и менее способный сдерживать слёзы. Богиня подняла голову от плеча сына, посмотрев мне в глаза. Я едва заметно кивнул. Мана улыбнулась в ответ, а затем растаяла потоком эфемерного тумана, возникая по левую руку.

— Я не думала, что смогу увидеть своё дитя вновь, — произнесла она, не отрывая взгляда от Криса. — Пускай и твоими глазами, Джон. Уверена, Крис сумеет построить мир, о котором мы с Армагеддоном могли только мечтать.