Лучше бриллиантов

— А что, не нужен? — продолжил допрос Женя.

— Зачем? Ты был у нас в столице. Я тебя везде водил и все показывал, не скрываясь, как и обещал. Ты заметил демографическую яму? Недостаток рождаемости? Болезни, с которыми мы не можем справиться? Фабрики солдат-мутантов, или фабрики по изъятию органов? Или тому подобную чернуху? Или намеки на нее?

Женя промолчал.

— То-то, — заключил Арвид. — Вот потому ни с одним правительством и не общаемся. Что бы они там не говорили через своих интернетовских пропагандистов на конспирологических сайтах.

— А какая программа вашего прогрессорства? — прошептал Женя.

— Я тебе сейчас флешку дам, потом почитаешь вкратце, — в руке у Арвида мгновенно образовалась красная флешка, которую он сунул Жене. — Флешка самоуничтожается в случае попадания к любым официальным структурам. Система «нюх как у собаки». Шучу, шучу.

— Но, если я откажусь, вы ведь свою программу на Земле не прекратите, — сказал Женя.

— Пытаться вытащить вас из того ужаса, в котором вы находитесь? Нет, — согласился Арвид.

— Тогда другой вопрос, — Женя зашел с тыла, — а какая вам выгода нам помогать? Подозрительно, если честно.

— Вот все у вас: выгода, выгода, выгода. Меркантилисты — поморщился Арвид. — Ну, хорошо. Есть выгода. Ты, конечно, знаешь про эндогенные морфины?

— Эндорфины? Да, — сказал Женя, — я не настолько тупой. — Это такие вещества, которые выделяет головной мозг, чтобы доставить человеку удовольствие.

— В основном, для адаптации боли и стрессу. Но удовольствие — это весьма приятный дополнительный эффект, пряник такой, да, — сказал Арвид. — А замечал ты, что, если ты поможешь кому-то, например, поднести сумку старушке; или дашь дельный совет приятелю, совет, который сработает, — то ты после этого чувствуешь себя какое-то время хорошо? Скажем так: лучше, чем раньше?

— Замечал.

— Вот таким образом твой мозг вознаграждает тебя за добрые дела. Выделяя эти вещества. А знаешь, для чего?

— Ну?

Тут издалека послышался визг тормозов и автомобильные гудки. Арвид обернулся и быстро взглянул на дорожку парка. Он стал говорить быстрее.

— Потому что… потому что первым хомо сапиенс было таким образом эффективнее выживать. Группа не очень большая. Вокруг враждебная природа. Пятнадцати человекам легче сопротивляться саблезубой гиене, чем четырнадцати. Каждый член группы важен. Поэтому природа — по законам выживания и Дарвина (который, в общем-то, прав, хотя в его теории и есть некоторые ошибки), — требовала посильной помощи ближнему — в момент его затруднения. А против вполне предсказуемой лени она предложила соблазнительные эндорфины. Вот ты и получаешь удовольствие, помогая старушке. Передалось по генам.

— Ну, допустим, — нетерпеливо сказал Женя. — А вы здесь причем?

— У нас на 99,87 % общий геном. Удивительно, но — да. Говорят, общие предки. Говорят, Бог… ну, или Мироздание… кто-то из них… задумал единый образ разумных во Вселенной. Или, по крайней мере, в нашем ее секторе.

Даже наши высоколобые пока не докопались до истоков, — задумчиво проговорил Арвид. — Но расклад таков: у нас, альвов, этих эндогенных морфинов за доброе дело мозг выделяет раз в десять больше, чем у вас, землян. Понял теперь, зачем помогать?

— А, вы наркоманы, — бросил Женя.

— Еще одна отрицательная черта человечества, — вы везде ищете негатив. Впрочем, это исправимо, — быстро сказал Арвид.

Звук автомобильного движка послышался совсем близко.

— Жень, я прервусь на минутку, — как-то тревожно, как показалось Евгению, сказал Арвид и принялся спускаться с лесистой горки, на которой они находились, — вниз, туда, где проходила асфальтовая аллея, еще не полностью освободившаяся от снега. По которой гуляли семьи, носились бегуны и даже, время от времени, мелькали лыжники (хотя, конечно, нормальной лыжни уже не было — асфальт серыми проплешинами то и дело проглядывал сквозь рыхлый мартовсий снег).

Женя ринулся за Арвидом, хотя это оказалось и непросто: тот, вроде бы, просто шел, но двигался так быстро, что Женя еле мог догнать его рысью.

Женя услышал характерный звук — быстро движущийся автомобиль, не снижая скорости, преодолевал поворот.

Поворот, как отлично знал Женя, был метрах в тридцати отсюда.

Затем сквозь безлистые деревца и кустарник Женя увидел «Бокстер» цвета индиго — тот явно пытался претендовать на призовое в «Формуле». Гуляющие посыпались на обочины насколько возможно быстро, — «Бокстер» не давал времени на раздумье.

Хотя, в общем-то, носиться сломя голову на автомобилях по парку запрещено.

Женя отметил белого бультерьера — аэрографию по борту машины.

«Нетипично, обычно, всяких тигров и баб рисуют, — машинально подумал Женя. — Почему бультерьер? Ах, да. Типа, мертвая хватка. И везет же мне на этих «Поршей! Только Арвид-то чего там забыл? Сейчас ведь расшифрует себя, дурила».

А потом он увидел, — что именно забыл Арвид, и похолодел.

На середине аллеи, не думая никуда убегать, возился ребенок лет четырех. Его родители, видимо, остались где-то сзади. «Им не успеть», — подумал Женя.

Ребенок неторопливо и увлеченно пытался разобраться с какой-то цветной игрушкой. Он ничего не знал про мертвую хватку хозяев жизни.

«Арвид, кажется, все предвидел заранее, — промелькнула у Жени мысль. — Но, песец, не успеть ни разу».

Арвид успел.

Он подхватил ребенка и в тот же миг сам был смят летящей сломя голову машиной. Женя подбежал на две секунды позже.

Моторный отсек «Бокстера» был вдавлен. Капот дымился. Арвид лежал на асфальте дорожки лицом к яркому весеннему небу, украшенному легкомысленными пушистыми облачками. Природа как бы говорила: ну что вы ерундой занимаетесь, лучше посмотрите — как красив мир и как он хрустально-хрупок!..

… Вокруг головы Арвида расплывалась лужа цвета переспелой вишни. Ребенок был невредим. Он плакал в три ручья, но крепко стоял на ногах, — отметил Женя. — «Значит, ничего опасного, просто сильно испугался».

Женя снова посмотрел на Арвида. Лужа продолжала расплываться. Люди, пережившие первый шок, стали подтягиваться к месту происшествия.

Из «Бокстера» никто не выходил.

У Жени появилось сильное желание броситься к машине, разбить стекло и вытащить водителя. Тем более, что народ, собравшийся вокруг, тоже начал тихонько роптать.

Но тут он услышал Арвида, — Арвид был жив.

— Брось, Евгений, у вас это в порядке вещей, избиением отдельного водителя дела не исправить, тут надо копать гораздо глубже, — с натугой проговорил Арвид. — Я спас детеныша. Помоги мне добраться до корабля, только там я смогу восстановиться. Сейчас. Я встану.

Но встать он не смог.

Женя попытался поднять Арвида на руки, но чуть не свалился сам. Арвид оказался чертовски тяжелым.

— Не надо, — сказал Арвид. — Тащи меня волоком до корабля. Не бойся, выдержу. И побыстрее, а то вон тот мужик уже собирается нам помочь. Я пока попробую отвлечь их внимание на автомобиль. И больше не мешай мне разговорами, у меня сейчас не так много сил, мне надо сосредоточиться, — устало закончил Арвид и закрыл глаза.

Женя сделал, как ему сказали, — потащил Арвида за руки по снегу, на горку, туда, где над поляной с подснежниками висел «Малыш-5». Корабль виделся Жене как в тумане — контуры расплывались.

— Я поставил завесу, — прохрипел Арвид, — все они пока не видят ни корабля, ни твоей «Приоры».

Толпа людей внизу пыталась вскрыть «Порш», который включил заднюю, быстро набирая ход. Люди кузнечиками отскакивали теперь уже от его кормы.

Женя перевел внимание на Арвида.

— Прорвемся, Жень, — прошептал Арвид и замолчал.

Женя, почти в панике, изо всех сил постарался ускориться — как тот «Бокстер».

Десять секунд — вот он, корабль.

— Открывай! — крикнул Женя «Малышу».

Ничего не случилось.

Арвид лежал с закрытыми глазами и никак не помогал. Женя приложил ухо к его груди. Сердце трепыхалось слабо и часто, с перебоями, но — билось!