Страница 41 из 66
Так, например, рассказы Беды о нортумбрийских королях VII — начала VIII века, по-видимому, больше сообщают о «должном» положении дел, чем о действительности. Многочисленные войны, которые вели англосаксонские правители, представали в «Церковной истории» как сражения христианских королей с язычниками или с «греховным народом» (бриттами). Короли у Беды, — Эдвин, Освальд, Освиу, — размышляли о вероучении, выясняя смыслы христианских добродетелей; их ближайшими советниками были проповедники и епископы, такие как Паулин или Айдан. Эдвин, который большую часть своей жизни был язычником, в описании Беды, вел войны за веру, проводил долгие часы, думая и споря о христианстве и его духовном преимуществе над язычеством[489]. «Церковная история», отправленная королю Нортумбрии, должна была, по замыслу автора, учить надлежащему отношению к церкви и давать примеры христианских добродетелей — благочестия и смирения — современным ему правителям.
Изображение зла и порока в сочинении Беды также служило наставлению в вере. Характерен, к примеру, следующий эпизод: «Я сам знал одного брата (которого хотел бы не знать, чье имя я могу назвать, если бы это было нужно), который был помещен в славный монастырь, но вел бесславную жизнь. Его часто порицали братья и те, кто этот монастырь возглавляли, и призывали его обратиться к более умеренной жизни. И хотя он не желал их слушать, они долго терпели его, из-за необходимости его услуг: он был на редкость умелым ремесленником. Но он сильно предавался пьянству и другим соблазнам распущенности, и предпочитал оставаться день и ночь в своей мастерской, чем вместе с братьями идти в церковь, чтобы петь псалмы, молиться и слушать слово жизни...». Далее Беда рассказывал о внезапной болезни монаха, во время которой ему были явлены «разверстая преисподняя и Сатана в глубине ада с Каифой и прочими, кто убил Господа, и вокруг них бушующее пламя. «Рядом с ними», — сказал он, — «я видел место вечной погибели, уготованное мне, несчастному"». С этими словами монах умер без покаяния, и за его душу никто не отваживался молиться. Это, писал Беда, «недавно случилось в провинции Берника, весть о том широко распространилась и побудила многих покаяться в их грехах без промедления. И пусть это же произойдет после чтения того, что мы написали»[490].
Иногда, хотя и довольно редко, исследователям предоставляется возможность сравнить, как Беда и его современники описывали одни и те же события. В этом случае становится очевидным, что Беда включал в свое сочинение далеко не все известные ему факты. Одним из самых наглядных примеров может служить сопоставление глав «Церковной истории», где говорилось о деятельности нортумбрийского епископа Уилфрида, и «Жития епископа Уилфрида» Эддия Стефана.
Уилфрид (634–709 г.) был яркой и противоречивой фигурой в англосаксонской церкви второй половины VII века. На совете в Уитби в 664 г. он отстаивал интересы римской стороны, которая, во многом, была обязана своей победе его решительности и настойчивости. Несколько раз Уилфрид занимал епископские кафедры в Йорке, Мерсии, Кенте, то вступая в сан, то в результате конфликтов с королями, или церковными иерархами, лишаясь его[491]. По всей Британии он основал ряд монастырей, получил во владения многие земли в том числе четвертую часть острова Уайт, подаренную ему королем Кэдваллой. Идеал церкви, которого придерживался Уилфрид — могущественной, влиятельной, вмешивающейся в политику королевств, — был внове как для духовенства, так и для правителей Британии[492]. Уилфрид заложил основу еще одного новшества в практике англо-саксонской церкви — личной апелляции к папе как «третейскому судье» для разрешения споров в англо-саксонской церкви. Изгнанный епископ дважды отправлялся к папе, и оба раза решения выносились в его пользу. Обо всем этом становится известно из сочинения Эддия Стефана, сопровождавшего Уилфрида в путешествиях.
Ко времени написания «Церковной истории» Беда знал это произведение (тем более что составить жизнеописание епископа Эддия Стефана побудил друг Беды, епископ Акк) и использовал в своей работе[493]. Однако в «Церковной истории» не говорится о многих обстоятельствах жизни Уилфрида, — о его конфликтах с архиепископом Теодором, о заключении, которому его подверг король Нортумбрии, об изгнании епископа из Мерсии, Уэссекса. Там, где было возможно не упоминать о неоднозначных поступках человека, который должен был давать пример праведности, Беда не говорил ничего. Там же, где событие нельзя было опустить без нарушения хода повествования, историк ограничивался осторожными выражениями, из которых нельзя составить полного впечатления о происходившем. Отношение Беды к Уилфриду было неоднозначным. С одной стороны, историка смущали далекий от аскетизма образ жизни епископа, его столкновения с деятелями церкви (в которых правота Уилфрида была сомнительной). С другой стороны, Беда высоко ценил его миссионерский труд в Британии и на континенте, приверженность Уилфрида римским церковным традициям[494]. Верный своему принципу писать о «добром» в истории, Беда отбирал те факты из жизни епископа, которые он считал достойными подражания и заслуживающими памяти. Все то из сочинения Эддия Стефана, что не укладывалось в эти рамки. Беда не счел нужным вносить в «Церковную историю». При этом повествование о епископе построено так, что в нем не видно пропусков.
Современным исследователям приходится все чаще задаваться вопросом: о чем не написал в своем труде автор «Церковной истории», что было сознательно оставлено историком за рамками текста. Ощущение целостности и непрерывности повествования создавалось, скорее, благодаря последовательному подчинению материала авторской концепции прошлого, чем вследствие «тотальности» описания. Так, Беда представил преимущественно «нортумбрийский» взгляд на историю англо-саксов; в его сочинении сведения по истории Нортумбрии превосходили все, что было им написано о прошлом других королевств[495]. Беда располагал хорошими источниками по истории Церкви в Кенте, королевстве Восточных Англов, Сассексе. Его «регионализм» ощутим по отношению к Мерсии, королевству, которое позже других было обращено в христианство. В «Церковной истории» описывались бедствия, которые причинили жителям Нортумбрии король-завоеватель Пенда, язычник, от рук которого пал Эдвин, и его преемники, в сражении с которыми погиб благочестивый Освальд. Ко времени написания этого сочинения Мерсия — уже ставшая христианской — возвысилась над другими англо-саксонскими королевствами, и Беда с беспокойством отмечал ее растущее влияние и силу.
У Беды было немного источников, происходивших из Уэссекса, и в его труде присутствуют большие пропуски материала. Так, например, он практически не упоминал о короле Инэ (688–695 гг., известному историкам по кодексу законов, составленному во время его правления), об «апостоле Германии» Бонифации (Уинфриде), чья миссионерская деятельность превосходила труды всех других англо-саксонских проповедников христианства. Беда мало писал о монастырях Уэссекса, которые, судя по трудам Альдхельма, переживали время подъема интеллектуальной культуры. В сочинении Беды ничего не говорится о язычестве англо-саксов[496], достаточно немного сведении приведено о порядках в монастырях и о монашеской жизни в различных королевствах. Автор не упоминал и о светской аристократии англо-саксонских королевств (хотя ее вовлеченность в дела церкви была очень велика).
Для того чтобы составить представление о способах работы Беды с теми сведениями, которые по тем или иным причинам нуждались в осторожном обращении, проследим, как он описывал историю одного из важнейших, по его мнению, событий — утверждения христианства в Нортумбрии. Согласно Беде, король Нортумбрии, язычник Эдвин в 625 году женился на дочери христианского короля Кента Этельберге. При этом Эдвин обещал не препятствовать христианской проповеди в своем королевстве и, возможно, принять в будущем христианство. В связи с этим, как писал Беда, 21 июля 625 года был посвящен в сан епископа будущей паствы в Нортумбрии миссионер из Рима Паулин. Епископ сопровождал невесту Эдвина в Нортумбрию.
489
Этот, преимущественно духовный смысл, который Беда вкладывал в образы королей, не помешал исследователям ставить вопросы о «реальности» королевской власти у англо-саксов и ее «репрезентации» в «Церковной истории». См., например: Diesner H.J. Fragen Der Macht- Und Herrshaftsstruktur Bei Beda. Mainz, 1981; Higham N.J. An English Empire: Bede and the Early Anglo-Saxon Kings. Manchester, 1995; Chaney W.A. The Cult of Kingship in Anglo-Saxon England: the Transition from Paganism to Christianity. Manchester, 1970; Abels R.P. Lordship and Military Obligation in Anglo-Saxon England. Berkeley, 1988.
В то же время, в ряде работ исследователи обсуждают черты идеальных правителей у Беды, а так же связь их образов в «Церковной истории» с библейскими моделями (об этом подробнее см. ниже): Campbell J. Bede’s Reges and Principes. Jarrow Lecture, 1979; McClure J. Bede’s Old Testament Kings; Wallace-Hadrill J.M. Gregory of Tours and Bede: Their views on the personal qualities of kings / / Early Medieval History. Oxf., 1975. Pp. 96–114.
490
НЕ. V.14.
491
Ibid. III.25, V.19.
492
См. подробнее: Isenberg G. Die Wurdigung Wilfrieds von’York in der Historia Ecclesiastica Gentis Anglorum Bedas und der Vita Wilfridi des Eddius. Diss. Münster, 1978.
493
См. HE.V.19.
494
Ibid.V.19.
495
В работах ряда историков обсуждаются «региональные симпатии» и «антипатии» Беды. Так, например, Д.П. Кирби писал о том, что Беда представлял события англо-саксонской истории с позиции монастырских и епископских центров, с которыми он приходил в соприкосновение. (Kirby D.P. Bede’s Native Sources for the Historia Ecclesiastica / / Bulletin of the John Ryland’s Library, 48. 1966. Pp. 341–71). У. Гоффарт предполагал, что в «Церковной истории» было отражено стремление Беды противопоставить свой взгляд на нортумбрийскую церковь точке зрения Эддия Стефана из монастыря Рипон, а не писать всеобъемлющую историю церкви англо-саксов. (Goffart W. The Narrators of Barbarian History (A.D. 550–800): Jordanes, Gregory of Tours, Bede and Paul the Deacon. Princeton, 1988. Pp. 235–328). T.M. Чарльз-Эдвардс указывал на преимущественное использование Бедой наименования «Нортумбрия», а не «Берника и Дейра», и на то, что единство этих земель в его работе было сильно преувеличено. (Charles-Edwards T.М. Bede, the Irish and the Britons / / Celtica, 15. 1983. Pp. 42–52).
496
См. об англо-саксонском язычестве: Meaney A.L. Bede and Anglo-Saxon Paganism / / Parergon, 3.1985. Pp. 1–29; Stenton F.M. Anglo-Saxon Heathenism / / Preparatory to Anglo-Saxon England, being the collected papers of Frank Merry Stenton / Ed. D.M. Stenton. Oxf., 1970. Pp. 281–297; Wilson D. Anglo-Saxon Paganism. L., 1992; Branston B. The Lost Gods of England. N.Y., 1974.