Страница 25 из 60
Ну что поделать. Лезу в свой вещмешок. Там у меня есть всё на всякий случай. Ножи, револьвер, фонарик… Вынул фонарик, проверил. Горит. Я подумал-подумал, да и нацепил вещмешок на здоровое плечо. А вдруг пригодится…
Натана оставили у машины. Во-первых: Негоже бросать всё так вот, без присмотра. А во-вторых: Ещё не всего Сеню достали из чрева бывшего холодильника.
Мы с Вадимом идём к раскопу. Я спускаюсь в ямку под корнями упавшего дерева. Свечу себе фонариком под ноги… И понимаю, что доктор наш совсем ни фига не шутил…
На одном из склонов ямки, на глубине примерно в полметра от поверхности земли из грунта выглядывает какой-то непонятный предмет. Я пригляделся и понял, что это что-то типа кожаной сумки или саквояжа. Кожа от времени сильно скукожилась, а тут ещё доктор лопаткой добавил. Боковой край сумки оказался повреждён, а ниже по склону виднелись россыпью монеты. Блеск был тускло-жёлтым, но хорошо узнаваемым даже при свете карманного фонаря. Золото…
*ля… Реально… В натуре… Клад…
— Послушай, Вадим. А мы ведь не дураки вроде бы, и не пьяницы даже?
— Это ты к чему?
— Ну… Поговорка такая есть: Везёт по жизни дуракам и пьяницам.
— Угу… А ещё говорят: Везёт как утопленнику.
— Ну… Я не знаю. Это же ты предлагал утопить. Вот если бы мы тебя послушали и поехали топить, то…
— Слушай! Вот только ты не начинай…
— Нет. Мы реально — ДУ-РА-КИ.
Я скинул с плеча вещмешок, и снял с себя куртку. Всё равно измажусь, а так хоть с пользой. Расстелив куртку на дне раскопа, стал аккуратно подбирать все монетки, просыпавшиеся из повреждённого кофра, и складывать на ткань. Так их хоть видно будет. Просто если монеты класть на сырую землю, да в полутьме, то не трудно их снова затоптать. Штук двадцать уже нашёл. Похоже, что николаевские червонцы. А может и другого номинала. Но то, что это золотые монеты царских времён можно уже не сомневаться.
— Вадик! Ты давай аккуратненько обкопай эту кожаную сумку снизу. И старайся больше не повреждать тару…
— Не учи ученого. Я как только заметил, сразу прекратил все земляные работы.
— Если поглядеть, ты не особо-то и начинал ещё.
— Ну, да. Я же почти что сразу наткнулся на это…
— Давай, копай! Не отвлекайся! Скоро совсем стемнеет. Что будем делать? Костры жечь? Палатку ставить?
Бурча что-то себе под нос. Дескать: Раскомандовалась тут, мелочь пузатая…
— Я всё слышу…
Достав из вещмешка нож, начинаю помогать ему, ковыряя землю с другой стороны…
Минут через пять-семь клад уже слегка пошевелился в своей нише. В три руки мы его аккуратно вынули из земли и положили на расстеленную куртку. Конечно, этот саквояж, или как его там, весь в грязи, но видно сразу, что изделие старое, антикварное. Примерно конец девятнадцатого, начало двадцатого века. С таким обычно доктора ходили. Чехов там и прочие медики того периода…
Так что положили мы его сразу на куртку, чтобы больше уже ничего из него не просыпалось. Открывать будем уж точно не здесь и не сейчас.
А я решил слегка подшутить:
— Вадик! Ты подкопай слегка вокруг. Вдруг мы ещё чего найдём ценного.
— Что ещё ты хочешь здесь найти? Пулемёт Максима?
— А что? А вдруг…
Доктор снова копает и снова бурчит, что дети пошли не те, и пороть их некому…
— Я всё слышу… — язвительно отвечаю ему.
Но минуты через три усиленной копки вокруг вскрытой ниши, мы оба понимаем, что ловить тут больше нечего, заканчиваем бесполезную работу.
— Понесли, что ли…
— Сам донесу… — главный наш кладодобытчик подхватывает довольно увесистую ношу, завернутую в мою куртку.
Топаем к машине, где нас поджидает заскучавший, и умирающий от любопытства Натан.
— Ну что там? Правда что ли там клад нашли?
— А то как же. Целый чемодан золота. — отвечаю ему.
— Врёшь! — из-под бинтов на меня смотрят глаза обиженного ребёнка, у которого только что отобрали большую шоколадную конфету.
— Вот! — сухо говорит доктор, кидая на землю, мою куртку, которая распахиваясь, обнажает перепачканный в земле саквояж, из-под которого с тусклым золотым блеском рассыпаются монетки.
— О*уеть… — многозначительно говорит музыкант с консерваторским образованием.
— А с виду — приличный человек… Ещё и в шляпе… — укорительно замечает Вадим, ни к кому не обращаясь.
— Ребята! А давайте мы клады будем потом рассматривать. Нам бы не плохо пока другое наше дело закончить. У нас ещё вон Сеня в мешках не закопанный…
Я снимаю с плеча вещмешок, забираю из него наган, и пустую тару протягиваю другу.
— Натан! Попробуй прямо так запихнуть всё в мешок, а дома уже развернём и посмотрим. А мы пока пойдём злодея хоронить.
***
Переноска мешков с кусками тела к яме заняла довольно длительное время. Из каждого мешка мы вытряхивали в ямку содержимое, а пустой мешок аккуратно откладывали в сторону. Ниша, оставшаяся после клада, быстро заполнилась, а Сеня ещё не весь кончился. Засыпав этот схрон останков, Вадим стал копать ямку в другой стороне, подальше от этой.
Настроение у меня было игривое и решил снова подшутить над добрым доктором:
— Вадик, я тебя очень прошу лишь об одном. Не надо больше ничего в земле находить, а то мы отсюда до утра не уедем. Хватит нам на сегодня и одного клада. Второй клад нынче не будем откапывать, ладно? Да и нет там для нас ничего особо интересного…
На эту фразу наш Айболит отреагировал весьма странно. Он пристально на меня посмотрел, и вдруг, отойдя в сторону от уже выкопанного углубления, стал копать новую яму совсем в другом месте, в противоположной стороне от предыдущего.
— Ты чего это? — я был в недоумении.
— А вдруг там снова что-то есть, раз ты так сказала. В последнее время ты редко ошибаешься. А чаще всего бываешь права на все сто процентов.
— Ты это всё сейчас серьёзно сказал?
— Серьёзней некуда. — продолжая усиленно копать в другом месте, ответил мне доктор.
— Вадим! Ну, ты же нормальный взрослый человек. Образованный… Так же не бывает, чтобы сразу в одном месте целых два клада находили. Да брось ты ерундой заниматься. Темнеет уже… Не время для шуток…
— Я и не шутил. А по поводу двух кладов в одном месте… Ты что, не читала Марка Твена? Помнишь, как индеец Джо, закапывая один клад, нашёл в той же яме и второй.
— Вадик! Перестань молоть чушь! Ну, какой Марк Твен? Это же писатель такой американский по имени Сэмюэл Клеменс. Он всё это придумал…
— А я где-то читал, что за основу он брал жизнь реальных людей и вплетал в свои книги вполне реальные истории. Приукрашивал, конечно, слегка. Ну на то он и писатель… Но всё же за основу он брал реальные факты… Так что второй клад тут вполне возможен. Дерево старое, большое. Росло тут с давних пор. Наверняка было хорошим ориентиром для тех, кто планировал после откопать свои зарытые сокровища… Только вот откуда ты, Инга, знаешь, что тут есть ещё один клад?
— Вадик! Нет тут больше ничего… Я пошутила так. Ну с чего ты вдруг решил, что мои слова хоть что-то значат?
— Понимаешь… Я сразу заметил, что ты, Инга, вообще человек мистический. И всё, что связано с тобой, покрыто ореолом таинственности.
— Блин горелый… И в чём это всё выражается?
— Ну, ты ведёшь себя почти всегда не совсем так, как ведут себя девочки в твоём возрасте. А чаще вообще совсем не так как ведут себя девочки любого возраста. В твоих поступках больше мужского проявляется, чем в поступках того же Натана.
— Ну, ты уж совсем своего друга опустил ниже плинтуса…
— Не перебивай, старших!
— Простите, дяденька!
— И не юродствуй! Тебе это не идёт.
— Ну и что такого мужского проявляется в моих поступках?
— Иногда ты оговариваешься, и говоришь о себе в мужском роде.
— И это всё?
— Нет. Не всё. Ты себя ведёшь в любой ситуации, хладнокровно, как солдат… Или даже скорее, не как солдат, а как боевой офицер, ветеран нескольких войн. Ты командуешь мною и Натаном, абсолютно не раздумывая. Причём приказы при этом ты отдаёшь чёткие и грамотно сформулированные. Всё к месту и ничего лишнего. Ты командуешь так, что даже не задумываясь ни на секунду, мы выполняем твои распоряжения. Потому что они отданы в нужное время и в нужном месте.