Страница 3 из 11
Из дома никто не выходил, зато соседи дали о себе знать. Кто-то хлопнул палкой по ковру. Этот звук Максим знал хорошо: его мама не очень-то доверяла пылесосам, и время от времени ему приходилось выходить на улицу и выбивать ковер. Не так уж и давно это было.
– Что там? – тихо спросил Стасов.
Он, может, и большой начальник, но на Малахова забивать не собирался. Сказано, взять дело Сухарковой под личный контроль, значит, отрывай задницу от стула и впрягайся в работу простого опера. Впрочем, Егор тому только рад.
Максим не ошибся, в соседнем дворе выбивали ковер, навешенный на газовую трубу, подходящую к дому. Труба не очень толстая, а невысокая, щуплая женщина молотила с такой силой, какой позавидовал бы профессиональный молотобоец. Труба и вибрировала от ударов, и шаталась, а ей хоть бы хны. Ну хлынет газ из разлома и что?
– Гражданочка! – крикнул Стасов.
Женщина остановилась, смахнула пот со лба, только затем развернулась к нему и ярко, жизнерадостно улыбнулась. Женщине явно за сорок, но для своих лет она выглядела довольно-таки молодо. «Маленькая собачка до старости щенок», – подумал Максим, глядя на соседку Сухаркова.
– Майор полиции Стасов! – представился Егор, вынимая из кармана удостоверение.
Женщина кивнула, подошла к нему, но выбивалку из рук не выпустила. Максим настороженно смотрел на нее. Щенок она или нет, но удар у нее будь здоров, если приложится, мало не покажется.
– Соседи жалуются, трубу шатаете, а вдруг лопнет, вдруг взорвется. С газом шутки плохи! – предостерег Стасов.
– Какие соседи? – подбоченилась женщина, глянув в сторону, где жили Сухарковы.
А разделительный забор довольно-таки высокий, сплошной, из профлиста, так просто на соседний участок не заглянешь.
– Ну какие! – И Максим глянул на этот забор, дал понять, что женщина не ошиблась в своих подозрениях относительно того, кто именно на нее жаловался.
– На себя пусть посмотрит!
– Кто пусть посмотрит?
– Сами знаете кто!
– И чем же гражданка Сухаркова вам не угодила?
– Не угодила!.. Всем угодила, а мне вот не угодила! – хмыкнула женщина.
И куда только делась ее задорная улыбка. Знал Стасов, как зацепить собеседника за живое.
– Кому всем?
– Да есть тут один… Или даже не один!..
– Так, может, он и пожаловался на вашу трубу?
– Кто? Матвей?!
– Это Матвею Сухаркова угодила? – спросил Павлов.
На ум пришла фамилия Тельников. Максим просмотрел список входящих звонков на телефон Сухарковой, один номер принадлежал Тельникову Матвею Ивановичу. А звонил он Сухарковой чуть ли не всю ночь. И вчера днем звонил, и сегодня с утра. Максим пробивал.
– Может, и угодила! – Женщина подозрительно покосилась на Стасова. Кажется, до нее кое-что стало доходить.
– На самом деле нельзя выбивать ковер на газовой трубе… – сказал Стасов. – Как вас звать-величать?
– Инна Степановна… Игольникова… Паспорт нести?
– Инна Степановна, ваша соседка интересует нас по другому делу. Исчезла Римма Дмитриевна.
– Исчезла?
– Как уехала позавчера, так до сих пор нет.
– Позавчера утром?
– Почему утром?
– Ну, если вечером ее не было… Утром слышала, как уезжала…
– А вечером не слышали?
– Нет, вечером тихо было.
– Ни жены, ни мужа не слышали?
– Ну, мужа-то я слышала.
– Позавчера? – глянув на забор, спросил Максим. Интересно, как Игольникова отличает на слух мужа от жены? Или не отличает?
– Нет, вчера. Утром. Ну и вечером приезжал. Сразу потом уехал.
– И больше не появлялся?
– Нет, как вчера уехал, так до сих пор тихо.
– Вы видели Сухаркова Илью Даниловича?
– Нет, слышала… Звук мотора его машины слышала. У Риммы бензин, работает тихо, а у Ильи дизель, не так тихо.
– Понятно.
– А я еще думаю, куда это Римма подевалась!
– А муж две ночи не ночевал.
– Ну да, тихо было… Может, ищет ее?.. Может, она с Матвеем уехала?
– Да, вы говорили про Матвея, – напомнил Стасов. – Кто он такой?
– Говорила? – Игольникова покосилась на Егора, осуждая себя за излишнюю болтливость, а его – за любопытство.
– Почему Римма Дмитриевна могла с ним сбежать?
– Ну, может, и сбежала… Матвей тут рядом живет, я не знаю, дома он или нет, надо бы глянуть, посмотреть… Может, правда, сбежали!
– Любовь?
– Еще какая!.. Римка Матвея всю жизнь любила. А вышла за Илью. Мы с ним всю жизнь соседи, уж я-то знаю.
– Дом вроде бы новый.
– Илья сразу же строиться начал, как на Римке женился. Все для нее! Все ради нее! А денег не было! Фундамент лет десять заливал, все в старом доме жили. А потом вдруг деньги появились, так он за два года… А старый дом снесли!
– Детей у них, я так понял, нет.
– Так это Римка!.. Мало кто знает, а я, так уж и быть, скажу! – Игольникова понизила голос и движением ладони пригласила Максима подойти поближе, чтобы он лучше слышал. – Римка ведь аборт сделала! Чтобы от Ильи не рожать!
– Так, может, от Матвея и случилось?
– Да нет. Первое время Матвей в ее строну и не смотрел, Тонькой своей упивался. А чего так?.. Римка баба видная, а Тонька… Ну ничего особенного!
– Сердцу не прикажешь.
– Ну, так сердце само потом захотело! Тонька медсестрой в больнице работает, как только на дежурство, так Римка к Матвею… Не скажу, что постоянно, каждый день, врать не буду. Это же знаете, как у сумасшедших, летом, зимой ничего, а весной обострение. А любовь – это, скажу я вам, сплошное сумасшествие!
– Улица у вас как-то непонятно называется, – усмехнулся Максим. – Кто такой Жужельников?
– Да, говорят, первый секретарь райкома комсомола. Ну, первый, в смысле по счету первый, с того момента, как комбинат строить начали.
– Устарело название, новое нужно. Товарищ Стасов у нас большой начальник, он может. Улица Санта-Барбары, как вам такое название?
– Да уж, Санта-Барбара у нас еще та! – просияла Игольникова.
– Вы говорите, Илья Сухарков искал свою жену, потому его и не было две ночи. А если у него любовница? Может, он у нее ночевал?
– У кого любовница? У Ильи?!
– А что, такого не может быть?
– Ну что вы, Илья на своей жене помешан! Все ей прощает!..
– А убить он ее мог?
– Убить? – задумалась Игольникова.
– Они когда-нибудь ссорились, ругались?
– Когда-нибудь? Да они дрались! Разнимать их бегали! Как будто нам делать больше нечего!
– И в последнее время тоже дрались?
– А что в последнее время… Ну да, в последнее время тише стало!.. – открыла вдруг для себя Инна Степановна.
– Ну вот видите.
– Так Илья в последнее время дома не ночевал. Иногда только. Я еще думала, может, окончательно рассорились!.. Ну да, тише стало… А теперь что, совсем тихо станет, если вдруг Илья Римму убил… Вы это хотели сказать?
– Пока все это только догадки… А где вы, говорите, Матвей живет?
– В конце улицы… Вернее, в самом начале, дом-то у него номер два… Не видела я его вчера. И позавчера тоже.
– Спасибо вам, – поблагодарил женщину Максим.
Прощаться они с Игольниковой не стали, пообещали заглянуть к ней еще раз. И отправились к Тельникову. Сначала их облаяла собака, затем вышла высокая женщина лет сорока с мелкой завивкой на коротких с рыжиной волосах. И в пальто, надетом на домашний халат. Она-то и сказала, что мужа нет дома.
– А вы, я так понимаю, Антонина? – спросил Стасов, возвращая удостоверение на место.
– Антонина… Игоревна, – кивнула женщина, с интересом глядя на него.
– Вы в хирургии работаете. Я вас видел… – Стасов осторожно провел пальцами по своей простреленной руке.
Рана уже затянулась, перевязь не требовалась, но резкие движения все еще противопоказаны.
– Да, да, я вас помню. Пулевое ранение… Да вы заходите, холодно! – засуетилась женщина.
Она укоротила цепь у собаки, провела гостей в дом, включила электрический самовар. Дом небольшой, кухня маленькая, плита двухконфорочная, водопровод, газовый котел. Чистенько, уютно. И сама женщина приятная в общении.