Опоздать на казнь

— Ты, Юра, шути, да не заговаривайся. Но поработать действительно придется. Поехали в гостиницу — по дороге расскажу все.

— И где же твоя царская карета? Твой императорский джип?

— Юрочка, ты и впрямь за границей умом поплохел. Что ж я, в Питер на джипе поеду?!

Представить Лену без ее любимого «джипа-рэнглер» Гордееву было сложновато. С машиной Лена практически не расставалась, общественный транспорт, а тем более такси, презирала, не доверяя водителям, обвиняя их в хамстве и алчности.

— Ты что же, в северную столицу на поезде прикатила? Машиной было бы быстрее, — удивился Гордеев.

— Да и поездом было бы быстрее, а меня Меркулов заставил самолетом лететь — я все прокляла: два часа до Шереметьева, пробки эти чертовы! За полчаса до регистрации еле успела, час двадцать лету, а тут пробки еще хуже — Москве не чета, весь город перерыт — еще два часа от Пулкова тащилась. А дневной поезд четыре с половиной часа всего идет. Вот тебе и экономия времени.

— Ага, говорят, что, когда эти скоростные поезда только появились, люди пари заключали — кто быстрее доберется от Дворцовой площади до Красной, один поездом ехал, другой самолетом летел.

— Ну и кто выиграл?

— Уж не ты! Поездом на пятнадцать минут быстрее оказалось.

— Меркулов о поезде и слышать не захотел… — грустно кивнула Лена, — следователь Генпрокуратуры должен летать самолетами — и точка.

— В общем-то он прав. Надо марку держать, — поддержал своего бывшего начальника Гордеев.

— Да и к чему мне тут машина? Если надо, я заказываю транспорт на Лиговке. Я же следователь Генпрокуратуры, мне положено.

— Ну ясное дело…

Так, болтая о пустяках, Лена с Юрием дошли до машины, после секундного замешательства у дверей уселись вдвоем на заднее сиденье и неожиданно для себя поцеловались. Гордеев бы продолжил это приятное занятие (удивительное дело, Лена действовала на него словно лекарство — все похмелье как рукой сняло), но Лена отодвинулась немного, прикрыла его рот ладошкой и стала серьезной, очень такой серьезной.

— Так вот, рассказываю, следи внимательно — и не за моими коленками. Итак, пропал физик-ядерщик Сергей Владимирович Дублинский, 1958 года рождения, женат, детей нет, заместитель заведующего кафедрой в Санкт-Петербургском университете. И по совместительству — руководитель научно-исследовательского центра «Орбита», основное направление деятельности которого — разработка возможных вариантов утилизации ядерных отходов. Серьезный такой центр, прежде засекреченный, но сейчас выходящий на международный уровень. Смелые там эксперименты, как я поняла, проводятся.

— Ты и в центре успела побывать? — перешел к делу Гордеев.

— Погоди, об этом позже. Так вот, пропал Сергей Владимирович четвертого июля, то есть уже трое суток назад.

— В розыск объявили?

— Не перебивай, пожалуйста! Розыск объявили уже на следующий день, больно супруга была безутешна и настойчива, к тому же и персона Дублинского особого внимания требует. Продолжаю. Прилетел Сергей Владимирович утром домой после трехдневного симпозиума из славного города Кельна, добрался до дома из аэропорта, не пообедав, переоделся и убежал по неведомым делам, обещав возвратиться часа через два. С тех пор его и не видели.

— Ну по бабам побежал. Известное дело, — пожал плечами Гордеев. — Подарки там заграничные, всякое такое… Странно, конечно, что не пообедал.

— Тебе бы, Гордеев, все по бабам. Всех по себе меряешь, — проворчала Лена.

— А куда? Не на работу же он поехал.

— Тут другая ситуация, несколько сложнее, чем ты думаешь.

Машина проехала уже стрелку Васильевского острова, без приключений перебралась через Дворцовый мост, выехала на Невский и намертво застряла в вечной пробке у Казанского собора.

— Вот черт! — выругалась Лена. — Ну что за город, хоть велосипед напрокат бери!

— А куда мы, собственно говоря, едем? — поинтересовался Гордеев.

— В «Октябрьскую». Точнее, в ее филиал, но там рядом.

— Так, может, нам ножками прогуляться, кофе по дороге попить, на Невский поглазеть, я тут сто лет не был, — предложил Гордеев.

— Глазеть тут сейчас не на что — все в лесах. И прогуливаться некогда, но пешком и правда быстрее будет, да и кофе попить не мешало бы, я позавтракать не успела. Ладно, пошли.

Лена отпустила водителя, и они с Гордеевым вышли из машины.

Нашли уютную кофейню, меню которой предлагало к завтраку бесплатный номер свежего «Коммерсанта». Но от газеты Юрий с Леной отказались, отвлекаться было некогда, взяли кофе, салаты, круассаны, омлет, уселись за столик, и Лена продолжила:

— Знаешь, была у него любовница, это ты правильно угадал.

— А тут и угадывать нечего, — ответил Гордеев, ковыряя вилкой омлет. Утреннее похмелье все еще давало о себе знать.

— Да, он действительно поехал к ней. Но и от любовницы он по каким-то важным делам убежал.

— А вот это уже поинтереснее будет. Рассказывай, что удалось нарыть.

— Короче говоря, вчера я ходила в этот самый центр…

Глава 6

Научно-исследовательский центр «Орбита» располагался на Васильевском острове, не так уж далеко от университета. Отдельный солидный особняк, высокое каменное крыльцо и скучающий охранник. Однако при виде Лены охранник заметно оживился, документы проверил крайне тщательно, сделал даже несколько звонков для подтверждения Лениных полномочий — видимо, находился он тут не для проформы и дело свое знал.

Попав внутрь здания, Лена Бирюкова задумалась: никакого четкого плана перед посещением «Орбиты» она не составила, куда именно идти и с кем беседовать — заранее не решила. Однако сообразила, что Дублинский этим центром руководил, а значит, по статусу ему полагалась секретарша. «Вот с нее-то и начнем, — решила Лена. — Хорошая секретарша про своего начальника должна знать все. По крайней мере, больше, чем бухгалтер или заведующий кадрами».

Секретарша Любочка совсем недавно явилась на работу. Похоже было, что она только что переодевалась. Во всяком случае, на ней красовался вызывающе открытый светлый сарафан с еще не оторванными бирками, и Любочка старательно крутилась перед зеркалом. Лена Бирюкова стояла в дверях, ожидая, когда у секретарши закончится приступ самолюбования.

Люба ее заметила в зеркале и кивнула:

— Доброе утро.

Лена кивнула и тоже сделала попытку протянуть ей удостоверение, но от созерцания самой себя Любочка не отвлеклась, наоборот, попыталась и Лену вовлечь в этот увлекательный процесс:

— Ну как? Нравится?

— Ничего, по сезону… — машинально ответила Лена. — Только не слишком ли откровенный наряд для работы?

— Ой, ну что вы! — отмахнулась секретарша. — Для какой работы? Просто сейчас по дороге прикупила, вот не удержалась — померила, благо и «эс-вэ» на месте еще нет.

— Эс-вэ?

— Ну Сергей Владимировича, мы его за глаза «эс-вэ» зовем, ну или даже «купе».

Любочка глупо хихикнула, но заметив, что Лена ее веселье не поддерживает, обернулась к ней и, догадавшись поздороваться, спросила:

— А вы к нему пришли?

— Нет, пришла я к вам. И вот по какому делу…

Лена тоскливо пила подряд вторую чашку дрянного растворимого кофе. Любочка, сначала пришедшая в ужас от известия, что шеф пропал, всплакнув и поохав, сейчас снова оживленно щебетала не переставая. Мысль ее скакала от обсуждения погоды до любования своими новыми босоножками: то она бралась обсуждать с Леной планы на отпуск, то жаловалась на начальство, которое этот самый отпуск не дает. Отчаявшись уже выудить из ее болтовни хоть что-то полезное, Лена решила, что пора самой задавать вопросы:

— Люба, а вот расскажите, какие отношения у Сергея Владимировича были с сотрудниками? Легко ли было с ним работать? Может, конфликты какие возникали в последнее время? Никто на место Дублинского претендовать не мог? Заместители какие-нибудь?

Лена приняла такую вольную форму беседы с Любочкой, потому что понимала: официальный тон, тем более официальный допрос, тут не помогут, пусть болтушка распустит свой язычок, чувствуя интерес и доверие. надо дать ей посплетничать в нужном русле — вот что сейчас необходимо. Расчет оказался верным.