Рабы Империи

– Меня зовут Бернард, – представился он, голос его скрипел, как и открывающаяся дверь пару мгновений назад.

– Ты затеял драку с гвардейцами, понимаешь, что в такое время это карается смертью?

Николас молчал.

– Я помогу тебе, – после небольшой паузы продолжил он. – Ты пополнишь ряды роты новобранцев на южном направлении.

– Я могу попрощаться с женой? – это был единственный интересующий его вопрос.

– Ты можешь написать ей письмо, я распоряжусь чтобы тебе принесли перо и бумагу и прослежу, чтобы письмо доставили. Выйдешь ты отсюда только в составе моих людей, и пойдешь прямиком на юг, не останавливаясь, – он встал и шагнул к двери, затем повернул голову и добавил. – Ну или можешь остаться здесь и ждать, когда палач отрубит тебе голову, – скрипучая дверь закрылась за его спиной. Николас снова остался в темной камере один на один со своими мыслями. Через пол часа дверь снова открылась, стражник принес перо, чернила и лист бумаги.

– Мне нужно два листа, я должен написать другу.

Стражник не проронил ни слова, но вернулся через пятнадцать минут еще с одним листом.

Первое письмо Николас написал жене:

«Родная моя, я очень сильно тебя люблю! Прости, что заставил тебя нервничать. Со мной все хорошо. Я по глупости своей попался на глаза стражникам и теперь вынужден отправиться на войну. Прошу не нервничай, тебе сейчас нельзя, береги нашего ребенка. Ты самое ценное, что есть у меня в жизни, ты наполнила ее смыслом и любовью. Где бы я не находился, ты всегда будешь у меня в сердце. Я попрошу Стефана присматривать за тобой, будет лучше если ты пока поживешь у них. Я обещаю тебе, что вернусь, как только смогу, живой и здоровый. Береги себя! Я тебя люблю!»

Второе письмо было адресовано Стефану:

«Ты всегда был мне как брат, даже больше чем брат. Мы с тобой прошли через многое. Береги свою семью и присмотри за моей милой Кэт, будет лучше если она поживет с вами. Я отправляюсь на войну.»

Он свернул оба листка и стал ждать. Спустя пару часов дверь снова открылась и в нее вновь вошел пожилой солдат.

– Я вижу письма ты уже написал. Скажи куда их доставить, и я обо всем позабочусь. Ты наверно проголодался, пошли за мной, сейчас получишь доспехи и похлебку. Через час выходим.

Час спустя Николас уже маршировал в рядах других солдат, кого-то, как и его отправили сюда силой, кто-то был добровольцем. Николас не знал, дойдут ли его письма до адресатов, не знал, когда он вернется, но одно он знал точно. Он дал слово своей жене, и он должен его выполнить, он должен вернуться живым, чего бы ему это не стоило.

2 Переход

Переход был рассчитан на тридцать два дня. Первый час после подъема и последний перед отбоем был занят тренировкой новобранцев, все остальное время они проводили в пути, останавливаясь на короткий привал всего два раза за день. В отряде было восемьдесят девять человек. Большая часть из них никогда не дрались, да и выглядели не подобающе воину. Уже на восьмой день пути многие падали без сил и даже удары надсмотрщиков не возвращали их в строй. Выданные им доспехи были сильно поношены, на некоторых остались следы от крови их прежних владельцев. Николас вел себя осмотрительно, среди его новых знакомых было много тех с кем лучше держать ухо в остро. Ведь вместе с ним из темницы вызволили еще десяток человек, ждущих казни. Это были убийцы и насильники. В отряде так же были наемники, готовые за звон монет продать родную мать. И несколько добровольцев, которые были или слишком глупы, чтобы понимать куда они идут или слишком патриотичны. В любом случае компания была мягко говоря не очень. Примерно треть отряда занимали мужчины, которых призвали силой, вытащив из теплых постелей или встретив на улице. Почти все время люди молчали, лишь гневные крики гвардейцев пронзали тишину:

– «Давай вставай мразь!», «Идите быстрее выродки!»

Все это было больше похоже на погон заключенных, чем на боевой марш. Порядок в отряде новобранцев контролировали двадцать четыре гвардейца. Для каждого из них, это был далеко не первый подобный поход. С самого начала войны они гнали людей со всех краев прямиком на убой, и относились они к ним соответствующе.

Вечером десятого дня произошла первая попытка побега. Несколько новобранцев, во время привала накинулись на одного из стражников, а после бросились наутек. Стражники натянули луки и мастерски пронзили троих из пяти беглецов. Еще двоих догнали всадники. Гвардейцы привязали их к своим лошадям и пустили их галопом. Через пол часа, ободранных и измученных беглецов вздернули на дереве в назидание другим.

– Глупая была выходка, – обратился к Николасу один из новобранцев, коренастый мужчина под два метра ростом.

– Они хотя бы попытались, – вставил другой, худой как трость парень, лицо у которого было обезображено страшным ожогом.

– И к чему привела их попытка? – ответил ему коренастый. – Хочешь так же висеть?

– Просто они подошли к делу без нужной подготовки, надо было все продумать.

– Вас только за эти разговоры могут повесить рядом, – сказал проходивший мимо мужчина лет сорока. Он был одним из добровольцев. Не смотря на возраст голова его уже была почти полностью покрыта сединой, нос лежал на боку, над глазом был шрам от давнего рассечения.

Николаса раздражали все эти разговоры, все его мысли были устремлены к любимой женщине. В молчании он грезил о том, как вернется и обнимет свою ненаглядную Кэт, как они снова пойдут гулять к реке или просто пройдутся по шумному городу. Он думал о том, как будет воспитывать своего ребенка. Если это будет мальчик, то он научит его всему, что знает сам. Они будут вместе ходить на охоту, ловить рыбу. Он научит его обращаться с мечом. А если у него будет дочь… Честно говоря он даже не представлял, как воспитывать дочь и как уберечь ее от опасностей в этом страшном мире. Но понимал, что для него она будет маленькой принцессой, маленькой копией своей мамы, и он сделает для них все, что угодно. Его мысли прервала команда отбой, но и после того как он закрыл глаза, он вновь представил себе летний луг и свою беременную жену рядом с ним.

Следующие несколько дней прошли почти без происшествий. Несколько раз гвардейцы избивали нерадивых новобранцев, но в целом все было довольно спокойно. Погода благоволила, теплыми солнечными лучами и отсутствием дождей. Тренировки шли полным ходом, мужчины начинали все больше общаться между собой, объединяясь в небольшие группы. К середине четырнадцатого дня они увидели дым за холмом. Когда они поднялись повыше, их взору предстала ужасающая картина. Деревня в низине была сожжена дотла, а дым шел уже от почти догоревших построек. Подойдя ближе у них перехватило дыхание от увиденного. Повсюду лежали убитые люди, женщины, мужчины, дети, старики. Некоторые из них висели на деревьях и медленно раскачивались под дуновениями осеннего ветра.

– Проклятые разбойники! –рявкнул командир отряда. – Осмотритесь тут, они ушли совсем недавно. Негоже будет если они застанут нас врасплох и перебьют как этих селян.

С каждым шагом идти было все тяжелее и тяжелее, запах горелого мяса смешивался с запахом крови и кишок. Жужжащие рои мух облепляли тела убитых. Обойдя все поселение, им не удалось найти ни одного выжившего. Среди десятков мертвых тел, Николаса больше всего шокировала молодая женщина, державшая на руках годовалого ребенка. Она сидела, прижавшись спиной к каменной изгороди и будто бы смотрела на свое дитя. Один из извергов, пронзил их копьем. Этой ночью Николас долго не мог заснуть, закрывая глаза он вновь видел изуродованные тела. Когда сон все-таки, пришел к нему, он был беспокойный и прерывистый. Несколько раз он просыпался из-за кошмаров. На утро он чувствовал себя так будто вовсе не спал, но он должен был собраться с силами, выдержать очередную тренировку и продолжить путь к южным границам Империи.

В полдень двадцать второго дня пути, дорога завела их в темный дремучий лес, простирающийся на сотни миль вокруг. Практически весь оставшийся путь проходил через этот лес. Солнце почти не проникало из-за крон деревьев. Дорога через лес была старой и узкой, природа постепенно отвоевывала свои границы, захватывая дорогу своими зелеными побегами и превращая ее в некоторых местах в узкую тропу.