Ожидание

Алина Горделли

Ожидание

«АЛАУНИЯ» СТОЯЛА У ПРИЧАЛА, и новобранцы, под тяжестью аммуниции, медленно поднимались по трапу. Медленно и неохотно поднимались на корабль молодые канадские призывники: их отправляли в самое пекло военных дествий, за сотни тысяч миль, в Европу, в которой большинство из них никогда и не бывало.

«Разгребать чужие проблемы», – подумалось первому помощнику капитана Джеймсу Биссету. На «Алаунию» он был назначен всего две недели назад, после короткой переподготовки в военном флоте, но с капитаном Ростроном плавал давно – еще на сухогрузе «Брескии», а позднее – на ставшей знаменитой «Карпатии». Звали мистера Биссета торжественно – Джеймс Гордон Партридж, но офицеры предпочитали звать его по-простецки – Билл.

Настроение у всех было сумрачное. На пирсе собрались провожающие – семьи, родители, друзья, некоторые призывники успели обзавестись невестами. Тысяча новобранцев под командованием полковника Бакстера, коренастого живчика, двух майоров и нескольких младших чинов, должна была высадиться с моря близ Галлиполи на понтонных плотах и атаковать с моря позиции неприятеля.

Посадка закончилась. Капитан Артур Рострон посмотрел на часы, кивнул, и прозвучал сигнал к отплытию. Биссету показалось, что «Алауния» печально прощалась с канадским берегом. Раздались громкие всхлипывания, рыдания. И тут одна из женщин выкрикнула сквозь душившие ее слезы:

– Зачем, зачем вы забираете наших мальчиков на верную гибель?!!

Биссет быстро взглянул на капитана, и заметил, как у того дернулась щека. «У Рострона сыновья, – подумал он, – и старшему, кажется, уже почти пятнадцать. Эти мальчики-солдаты, у нас на борту, года на три старше, не более. И всем ведь известно, что мы – гражданское судно, нас зафрахтовали перевозить сухопутные войска. Не мы придумали войну, не мы ее начали, и новобранцев набирали Бакстер и его офицеры, а вовсе не команда Кьюнардера!»

Но сейчас, весь гнев собравшихся на пирсе близких, был обращен к капитанскому мостику, ведь это именно они отрывали канадских мальчишек от дома.

Две недели пути через Атлантику до континента прошли спокойно, и «Алауния» развила максимальную скорость в 20 узлов, но настроение продолжало быть подавленным. Капитан Артур Рострон, по прозвищу «Электрическая искра» или Спаркс, внезапно появлялся в самых разных местах, от мостика, до котельной, заставляя офицеров подпрыгивать от неожиданности. Распоряжения он отдавал отрывисто, отчетливо, но негромко. Его команды всегда были точно сформулированы и понятны, объяснения не требовались, возражения не принимались. Среднего роста и худощавый, он, тем не менее, обладал магнетической силой лидера, которому доверяешь полностью, потому что он точно знает, что делает.

Офицерам «Алаунии» было приказано создать по возможности комфортные условия для новобранцев. Их кормили горячим шоколадом и фирменными отбивными, по вечерам играла музыка, днем – физические упражнения и соревнования, насколько это было возможно на перегруженном лайнере. Капитан Рострон подружился с одним из пехотинцев, майором Уильямсом, и часто беседовал с ним на мостике.

За два дня до прибытия на место высадки, уже в Эгейском море, «Алаунию» встретили два небольших торпедных катера в качестве конвоя. «И эти две мелкие посудины защитят нас от немецких субмарин? – подумал Биссет. – Черта с два!»

А тремя днями раньше капитан Рострон собрал у себя военных и гражданских офицеров. Ему надо было в подробностях знать план высадки. Возражений не было. Боевые действия велись на большом расстоянии от берега. «Алауния» встанет на рейде в полумиле, высадка десанта пройдет в пять партий – по двести человек в партии на пяти понтонах, то есть по сорока человек в каждом. Каждую партию будут сопровождать пять офицеров, по офицеру на понтон. Задачей гражданских офицеров было обеспечить своевременный спуск понтонов, завершить высадку десанта и вернуться в Ливерпуль. И да, на обратном пути военные катера их сопровождать не будут. «Еще бы, – подумал Биссет с горечью, – будем идти порожняком, кому мы нужны без военного груза? Компании «Кьюнард» адмиралтейство, если что, выплатит страховку за потопленное судно». Он заставил себя отбросить невеселые мысли.

Капитан Рострон не был удовлетворен разъяснениями военных. Прежде всего, у них оказались неточные карты побережья близ Мэйдоса и Галлиполи. К счастью, у запасливого Рострона нашлись два десятка добротных карт, прихваченных «на всякий случай»: на «Брескии» они излазили все закоулки средиземноморских портов, частенько заходили и в Дарданеллы, и в Босфор. Оказалось, что офицеры сухопутных войск не имели ни малейшего представления о рельефе места высадки, и очень отдаленное представление о расположении турецких войск.

Согласно плану командования сухопутными войсками, высадка была назначена на четверг, в 7 часов утра. С понедельника по среду капитан с секундомером в руках провел девять репетиций спуска понтонов для гражданского офицерского состава и матросов, доведя всех до полного изнеможения. Тренировки продолжались и ночью, ведь высаживаться было запланировано на рассвете.

***

МИННИ ТЯЖЕЛО ПЕРЕВОРАЧИВАЛАСЬ с бока на бок. Эта беременность давалась ей нелегко, не то, что первые три. Конечно же, возраст напоминал о себе: ей ведь уже не двадцать пять. Но была и другая, более важная, причина, по которой ей несколько суток никак не удавалось нормально уснуть. Артур, как она догадывалась, находился сейчас в самом пекле – у Галлиполи, хоть это и старались от нее скрыть и мальчики, и тетя Элис. Милая тетушка, временно переселившаяся к племяннице на сносях, клевала носом в большом, обитом гобеленом кресле. Именно то, как старательно пытались избежать разговоров об отце мальчишки, как кстати заболел инфлюэнцией их почтальон и исчезли газеты, убеждало Минни в том, что Артур действительно находится в опасности. Она пыталась гнать от себя мрачные мысли, иначе сердце начинало биться часто и неровно, и ребенок сразу же отвечал толчками. Но это у нее плохо получалось.

«Нельзя, успокойся!» – уговаривала себя Минни, – «это его ребенок, именно он должен быть сейчас твоей главной заботой!» Но воображение рисовало «Алаунию», скорее всего, без конвоя, переполненную новобранцами, погруженную во мрак ради камуфляжа, преследуемую подводными лодками. Артур называл свое новое судно «искательницей приключений». Горло сжали непрошенные слезы, и ребенок тут же заворочался.

«Уж скорее бы!» – охнула Минни, пытаясь устроиться поудобнее. Вроде бы и срок подошел: ни сегодня – завтра, говорит их семейный врач. Вон – в окне светает, а забыться так и не удалось.

***

ТОЛЬКО РАССВЕЛО, как Биссета разбудил отчетливый звук канонады. Со сна он сразу не сообразил, что это было, так как и воздух, и корпус «Алаунии», содрогались от пушечных взрывов. Наспех одевшись, он взбежал на мостик. Капитан был уже там с полковником Бакстером, майором Уильямсом и майором Смитсоном. С ними же находился и второй помощник капитана Герберт Доу, дежуривший перед самым утром.

Разговор на мостике был напряженным. Было очевидно, что военная ситуация резко изменилась, и неприятель продвинулся намного ближе к береговой линии, чем ранее предполагалось. Само место высадки было выбрано крайне неудачно, если его вообще кто-то потрудился выбрать! Берег представлял собой отвесную скалу, переходящую в высокий холм, за которым могли скрываться орудия противника. «Алауния» стала на рейде, как и планировалось, но капитан Рострон пытался убедить полковника Бакстера отложить высадку до следующей ночи, так как акватория, скорее всего, легко простреливалась, ведь канонада была слышна уже очень близко. Бакстер категорически возражал.

– Ваши данные о положении противника неверны, взрывы слышны слишком близко!

– У меня приказ высадиться в 7 часов утра, и я намерен его выполнить!

– Хотя бы свяжитесь с командованием, и узнайте, не изменилась ли обстановка!

– И не собираюсь, у меня приказ! Я должен высадиться точно в семь и я это сделаю!