Страница 8 из 26
Телефон запиликал, и как горох посыпались сообщения с угрозами, рекомендациями. Глеб пролистал их и убедился – жена Вадима в заложницах. Некто даже прислал ролик связанной женщины. В сером облегающем свитере, Марина смотрела в камеру и хрипло просила: – «Вадим, отдай Сашке все. Я боюсь.»
Это короткое видео буквально парализовало Глеба. Именно такую кирпичную стену он и представлял за спиной женщины.
Плохо, очень плохо. До отъезда оставалось 40 минут. За час двадцать, Вадиму никто не позвонил, значит, решили, что хозяин с телефоном расстался. Жена уже в руках Пугайло, теперь под угрозой и дети, а Глеб единственный, кто может уберечь их. Например, отправив по нескольким номерам сообщение: «Хозяин этого телефона в больнице. Находится в коме. И адрес». Над этим шагом он уже думал, и понимал, что, сделав его сам мгновенно окажется под угрозой. Но похоже выбора не остается. Так и не отправив сообщения, Глеб отключил телефон Вадима и начал собираться.
Отправлять или нет – об этом Глеб подумает в пути. Завернул попутно в свой бывший гарнизон, сделал там несколько снимков. Сказал Оломоуцу «До встречи, дружище», и отправился в путь, задав навигатору самую короткую дорогу. Скоро Глеб в очередной раз убедился, короткий не значит самый быстрый. Навигатор повел субару через Татры. Горный перевал для этого времени года, не самый безопасный путь. Но Глеб не стал поворачивать. Резина слава богу была надёжной, крутой подъем автомобиль преодолевал без напряга. Эти 40 минут пути по крутому, и абсолютно не обустроенному серпантину вполне можно назвать испытанием. Слева крутой подъем, справа крутой обрыв. Выбравшись на плато, Глеб понял – надо передохнуть. Горное моравское поселение Нова-вес у Баново казалось игрушечным. Одноэтажные аккуратные домики, расположенные по сторонам единственной улицы поселка, были ухожены. Традиционные красные покатые крыши, ухоженные полянки перед каждым домом и ни одного пешехода. Позже Глеб узнает – поселок находится на высоте 250 метров над уровнем моря. А проживает в нем 307 человек. Но зато каких?! Выбравшись из субару, Глеб поспешил, плотно застегнул куртку и пожалел, что не надел под нее теплый свитер. Ветер казалось специально продувал единственную прямую как стрела улицу поселка. И за 30 шагов от машины до двери реставрации Глеб реально продрог. Вот что значит горы. Попав внутрь Глеб замер – за столиками несколько мужчин пили пиво, курили и в табачном облаке спиралью закручивался сплошной гул. Но стоило Глебу возникнуть на пороге в помещении повисла звенящая тишина. Все восемь посетителей молча и сурово уставились на чужака. Без злобы, и даже без признаков интереса аборигены смотрели на Глеба так, будто выставили перед ним стену. Что потребовалось здесь чужаку, случайно попавшему в их тихий хоть и суровый мирок. Пусть знает – здесь ему не рады. Минуту Глеба разглядывали пристально и прямо скажем недружелюбно. До тех пор, пока
Глеб не поздоровался по-чешски, двое кивнули в ответ и в зале вновь загудел разговор. Вкус этого кофе Глеб запомнил навсегда. Обжигающе горячий с запахом лаванды. А может просто показалось и аромат лаванды просачивался откуда-то через плотный табачный смог.
Дальше дорога вела через деревни покрупнее и в каждой из них располагалась часовня. Обязательно имелась реставрация и потравинэ (пивнушка и продуктовый магазин). На улицах встречались редкие прохожие, которые останавливались и долго провожали взглядом заблудившуюся машину. Глеб чувствовал себя неуютно, и даже вспомнил американский фильм, как семья на трейлере зарулила под вечер в одиноко стоящий бар, где путешественников точно так же встретили молчаливые и суровые аборигены. В итоге оказалось – оборотни. С моравами Глеб сталкивался в Оломоуце, они искренне обижались, когда их называли чехами. Общались сдержанно, и казалось холодно, но на поверку оказывались самыми надежными друзьями и партнерами.
Даже удивительно, почему Глеб так напрягся, оказавшись в зале реставрации. Непривычной обстановкой его не удивишь. А вот атмосферой…да. Он вспомнил, что рядом с двумя мужиками заметил охотничьи ружья, прислоненные к ногам. Лица конечно были разные, но по каждому шли глубокие мимические борозды. Такое впечатление, что некий скульптор тщательно прорисовывал на скулах и в уголках рта характерные борозды. У всех морщины вокруг глаз, светлые в глубине и заостренные снаружи эти морщинки напоминали крохотные веера. Поменьше, чем те, что Глеб складывал с племянником совсем недавно. Веера они с Николкой готовили из конфетных оберток. Сначала разгладили на столе, а потом стали сгибать. Николка никак не мог выровнять сгибы – слабые пальчики. Но когда Глеб зажал угол бумажной гармошки и развернул второй край – восторгу племянника не было предела. Дети, дети. Что там с Кузькиными детьми? Положим, в таком коттедже присутствуют и няня, и повар. Другое дело, что встревоженный ситуацией Пугайло, пошлет по их душу охотников. Перевезет мальцов в тот же подвал и отправит папочке снимки связанных ребятишек. А что если, рассвирепев отдаст мальцов на потеху своим бойцам? Тут Глеб представил, как суровые мужики в кафе медленно поднимаются и направляются в темный угол, где примотанные скотчем к стульям сидят мальчишки. В глазах ребят плещется огонь ужаса, а толпа все приближается и кольцом сжимает пространство вокруг них. Глеб хотел успокоить мальчишек, крикнуть им, что моравские мужики только с виду страшные, а на самом деле они добрые. Просто жителям гор приходится многое преодолевать чтобы организовать в доме тепло, на столе еду. Они берут ружья и ходят на охоту, где порой приходится защищаться от диких кабанов или волков. Еще Глеб хотел сказать, что никакому Пугайло, и ни за какие деньги эти моравы служить не станут. И даже открыл рот, чтобы произнести это в слух. Но тут увидел дорожный знак – впереди ремонтные работы и вернулся в реальность.
Пустынная двуполостная дорога не требовала усиленного внимания водителя, радио здесь ловило только треск, вот он и расфантазировался. В любой другой ситуации Глеб включил бы привычную приятную волну. Вот они с Маней переселились на Канары. Прямо со своим домом и садом. Цветут маки, огоньки, календулы ромашка ажурным покрывалом раскинулась у дивана-качалки. На диване свернулся клубком кот. Может показаться что Бозя безмятежно спит, но Глеб знает, кот безмятежно расслабляется только на спине, раскинув задние лапы и выпятив брюшко, он подпирал бок подушкой и отключался. Тогда из пасти котика высовывался красный язык. Сейчас кончик хвоста вздрагивает, значит котяра готовится к прыжку. А вот Маня в легком сарафане и шляпе босая придирчиво оглядывает куст розы. У нее просто страсть срезать еще и не отцветшие бутоны. Глеб жалел цветы, но жена утверждает – через день лепестки осыпаются и превращаются в мусор вокруг куста. А в вазе на веранде они украсят кофейный стол и еще порадуют пару дней и его и Маню. А еще шмелей, которые с ранней весны облюбовали веранду и навертели под крышей кучу домиков. Глеб насчитал целых три. Но по числу жужжащих особей понял – разместиться в трех шмелиных особняках у них не получиться…
О чем бы Глеб не раздумывал, мечты и фантазии непременно приводили его домой. Как получилось, что только там отступали тревоги и усиливались радости он не знал.
На дорогу опускались сумерки, Глеб наконец выбрался на трассу и как бабочка на огонь направился на первую же заправку. Сегодняшнюю ночь он намеревался провести в пути, но теперь через пять часов проведенных в дороге, имел право передохнуть и поболтать с Маней.