Страница 44 из 65
– Хорошо, – сказал Феникс. – Можешь ли ты говорить и отвечать мне?
– Могу, – не без труда произнесла Надя.
– О чем вы хотите, чтобы я спросил ее? – обратился граф к светлейшему. – Надо задать такой вопрос, ответ на который ей неизвестен. Конечно, на первый раз не надо затруднять слишком...
– Пусть она ответит, что за бумаги лежат у меня в бюро, в секретном отделении.
– Что лежит в секретном отделении бюро? – спросил Феникс, нагибаясь к Наде.
По ее лицу пробежала заметная дрожь, губы зашевелились, но без звука.
– Отвечай! – приказал Феникс.
– Бумаги.
– Какие? – спросил Феникс и протянул к ней обе руки. – Говори!
– Планы... распоряжения... новой... турецкой... кампании, – ответила Надя.
Феникс поглядел на Потемкина, как бы спрашивая, так ли это? Тот сидел, прищурив глаза, и глядел на Феникса, как бы соображая что-то.
– Скажите, граф, – проговорил он наконец, – значит, вы можете внушить ей все, что угодно?
– Пока еще не все, но со временем, после нескольких повторных сеансов – безусловно все, что угодно... Оттого я и рассчитываю, что память вернется к ней.
– То есть, когда придет время, вы ей внушите, чтобы она вспомнила, и она подчинится?
– Должна.
– Ну, а кроме этого, вы можете внушить ей все, что хотите?
– Что хочу, ваша светлость.
– Чтобы она сделала что-нибудь, например, и она сделает?
– Конечно.
– Так! – протянул Потемкин. – В таком случае я попрошу вас, граф, ограничиться сегодняшним сеансом и более не повторять их.
– Но тогда я не ручаюсь за лечение.
– И не надо... разбудите ее, и чтобы это кончилось сегодня и больше не повторялось...
Феникс дунул в лицо Наде, она вздрогнула, проснулась и, оглянувшись кругом, промолвила:
– Ах, как я хорошо себя чувствую!
– Ступай к себе, – приказал ей Потемкин, – и займись чем-нибудь!
Голос его вдруг сделался строг, и брови нахмурились. Надя поспешила повиноваться.
Граф Феникс не мог не заметить внезапной перемены, происшедшей со светлейшим. Он поглядел на него. Тот сидел насупившись.
– Если вашей светлости не угодно, я больше и не подумаю о новых опытах, они, по-видимому, неприятны вам, – постарался успокоить его Феникс. – Поверьте, я не желал приступать к лечению без вашего согласия, а потому и сделал при вас первое усыпление; но я умываю руки и оставлю больную.
– Вы и не увидите ее больше, – подумав, сказал Потемкин и встал со своего места.
«Устраивай свои дела, как знаешь, но ее не смей трогать!»
Феникс низко поклонился, выразив этим готовность повиновения. Потемкин принял этот поклон за прощание и проводил графа до двери.
В приемной Феникса ожидал Тубини. На ходу они обменялись несколькими словами по-итальянски.
– Вы передали ей письмо? – спросил граф.
– Передал. Она поручила мне сейчас, выйдя из кабинета, отдать вам восковой слепок с секретного замка. Она успела сегодня сделать его, чтобы вы заказали ключ.
– Хорошо! Вы, со своей стороны, сделаете, что она хочет...
Получив слепок, граф Феникс самодовольно улыбнулся и подумал:
«Я не ошибся в ней!»