И лицо твоё в пламени вижу...

-Присядь, дитя. Не бойся. - сцепив зубы, проговорил, стараясь не слышать визга Хиддукеля, что бесновался вот уже несколько дней. Не ожидавший такой силы воли от человека Хиддукель не знал, что и предпринять, чтобы завладеть этим телом окончательно. Выл, визжал, угрожал, прельщал, скулил, что сам оказался в ловушке, молил- но Рейвен не обращал внимания. Вернее, пытался не обращать- с каждым днём это становилось сложнее. Часто Охотник ловил себя на том, что не знает- чья мысль была основной того или иного решения. Его собственная или того существа, что сидит внутри.

Ведьма, кинув испуганный взгляд на Рейвена, села на краешек кресла напротив.

-Скажи, ты знаешь, почему ты здесь?- задал вопрос, едва заметно скривившись от очередного дикого вопля Хиддукеля.

-Я...д-да, - девочка сидела неестественно прямо, держа перед собой на коленях вытянутые руки, на которых явно проступали следы ожогов от серебра. Сердце Рейвена тоскливо сжалось- неужели и он был таким чудовищем?

"О, бы был гораздо хуже!"- не преминул воспользоваться слабостью Хиддукель-"Вспомни, как ты тащил их на смерть?! Как умоляли, просили дать им хоть один день, всего миг- повидать семью, проститься!" - исходил ядом Бог лжи.

-Скажи мне, ты действительно творила зло?- устало поинтересовался Рейвен, вызвав недоумение на лицах мужчин позади кресла.

Девочка тоже опешила- видно, не ожидала, что ее будут вот так мягко расспрашивать, а не пытать и мучить.

-Нет...я...Я даже силы своей не знаю. Все, что могу- это животных заговаривать. Ну, чтобы слушались, смирными были. или вот чтобы слышать их...- затараторила вдруг она, бросая быстрые косые взгляды на Рейвена, точно боясьч что прервет в любое мгновение, отправив на смерть.

-Слышать?- переспросил тот.

-Да,- подтвердила девочка - Это как будто я понимаю, что они хотят. Или что пытаются сказать. Не словами...

-И больше никакого зла?- перебил ее Глава Ордена, продолжив спектакль лишь для окружающих. Сам он прекрасно понимал, что силы нет у ребенка, не доросла ещё, да инициации не прошла.

-Нет, клянусь вам. Клянусь!- с отчаянием в голосе почти выкрикнула маленькая ведьма.

-Что же...У нее есть семья? Где вы её нашли?- обратился он к мужчинам.

-Нет, дан Рейвен, она - сирота. В приюте жила королевском, там и приметили дар её. А как увидели, что она смогла узнать у вороны, куда та унесла браслет одной из наставниц, так и отправили за нами.- ответил Охотник, высокий темноволосый мужчина, Грац. Среди других он нравился Рейвену немногим больше остальных. Одно то, что ребенка не тронул и пальцем, не обидел, уже говорило о том, что Грац больше других готов к переменам.

-Что же, Грац, определим девицу...На конюшню. На первое время пускай помогает там.- с ухмылкой отметил, как вытянулось лицо брата Гавриила при этих словах, и добил его окончательно - А ещё нужно одежду для нее справиться, пускай приедет швея, да учителей нанять. И, Грац, за её безопасность отвечаешь головой.

Грац кивнул, кажется, даже не сильно -то и удивившись. А вот Гавриил хотел возразить, но едва глянул в разгорающиеся красным глаза Рейвена, то счёл необходимым отступить к двери, скрывшись за ней со скоростью молнии.

Ну а вскоре и случилось то, что Рейвен желал проверить. Грета, первая подопечная Ордену ведьма, освоилась, стала действительно помогать на конюшне - лошади стали спокойнее, одному жеребенку Грета и вовсе спасла жизнь, верно определив, отчего тот не может принимать молоко матери. Пересказала симптомы конюшему, а тот и смекнул, чем бы это могло быть. Так вместе и лечили его, Грета подскажет, а Доврич, конюший, лечит.

И вот в один день в Орден прибыл новый брат. Мальчик с отметиной Охотника. Когда Грета увидела его, пробегая мимо с ворохом тряпок в руках для кобылы, что собиралась вот-вот ожеребиться, она так и замерла. Замер и новоприбывший, Архим, что вот уже две недели находился в качестве послушника в Ордене. Так и поедали они глазами друг друга, точно молча вели беседу, чужим ушам неподвластную. А после подружились, точно родные.

Глядя на эту чистую невинную детскую дружбу даже самый чёрствый Охотник не мог не поверить в то, что говорилось в книгах, найденных Рейвеном. У каждого Охотника веда своя есть. Ведьма, то бишь. И призван он ее защитить, а не охотиться. От зла. В том числе и от себя самой.

А дальше стали Охотники ведьм приводить в Орден, да обучать по тем самым книгам, да и вместе с ними обучаться. Жить, миру новому. И ведьмы не противились, понимая, что там, среди людей, ныне опаснее им, нежели здесь, в Ордене. Бывало иные всплакнут о семье или о детках, но упрямо сжимают руки, запрещая себе плакать. Ибо знают - вернутся, так и детей под удар поставят. Не Охотники - сами люди накажут за ведьмовство и ведьму, и семью её.

Смело и люди потянулись в Орден, за помощью ведьм. Раньше, оно ведь, также ходили, да скрываться приходилось, а ещё боялись. До дрожи боялись ведьм, а теперь народ видел, что под защитой Ордена, стало быть, они, просители, находятся. Разве какая ведьма зло рискнет причинить им прямо в стенах Ордена?

Потянулась в Орден и знать, своим примером ещё больше уверив народ в том, что время гонения ведьм подходит к концу. Непримиримые ко всему простонародному и грубому, стали знатные дайны и даны ведьм ведами называть, а следом и народ подхватил.

43

Танита уже несколько седмиц жила в Озерном крае. Новообретенные сестры наперебой (кроме Мары, той, что в первый день отказалась идти со всеми к озеру) старались помочь ей освоиться. Объясняли о силе, об умениях своих рассказывали. Но и о горестях тоже. Танита, оглушенная услышанным, несколько дней пыталась свыкнуться с поистине ужасающими подробностями их пленения.

Так Агнешку продал Ордену собственный муж. За мешок со звонкими монетами поехал он в город да и рассказал местному осведомителю, что де жена его ворожбой занимается. Сам он видел, как душу вдохнула обратно в умирающего соседского мальчишку, а ещё заговорила от пьянства мужа лавочницы так, что несчастного тошнило, стоило лишь слово сказать про выпивку -то. К слову, муж лавочницы и был приятелем Агнешкиного ненаглядного по неумеренным возлияниям. А за несколько дней перед тем, как в город поехать, сильно они оба с женами поругались - те снова заставляли благоверных бросить пить. Лавочница на крайние меры пошла, а Агнешка своего жалела, считала, что сам одумается. А оно вон как вышло...

Женщину в годах, Уллу, невестка выдала. То ли глаз положила на сундук с украшениями, что в семье переходил от старшей женщины рода к младшей ( так ведь, все равно ей досталось бы. У Уллы один только сын и был). В тот день Фредерика, невестка, веселой да сговорчивой на диво была. Обычно она характер показывала, стоило что не так сказать или сделать, но Улла терпела, видя, что сыну та люба. А в этот же день соловьём разливалась юная Фредерика, точно чувствуя, что скоро станет всё так, как она того желает. В этот день к вечеру в их дом Охотник вошёл. Странно, что ни одного слуги не было- видно, невестка всех отослала, зная заранее, что не поверят они наветам ее, защищать добрую хозяйку, которой годами служили, станут.

А Охотник хитрый был- пришел как проситель. Будто в дружине купца богатого он, да ранили его на тренировке, лезвие заговоренное- рана не заживает. Пожалела тогда Улла мужчину, с помощью заклинаний и трав вылечила огромную рваную рану на груди его. А тот ее рябиной-то и опоясал в ответ. А когда к выходу тащил, показалось Улле, что сын родной с верхнего этажа смотрел, да выйти не решился, жене перечить. Та вот даже сильнее духом оказалась- прямо у порога стояла да с улыбкой смотрела, как ненавистную свекровь словно скотину на убой ведут.

Сорчу мачеха привела сама к Охотникам привела, едва о тайне её узнала, даре ведовском. Солгала, будто бы платья едут заказывать аж в столицу, ко дню рождения готовиться. А сама слуг подкупила- обставили всё так, с помощью Ордена, будто напали на на экипаж их разбойники, ограбили да похитили девицу. Когда измученную заточением девицу перевозили в логово Ордена, удалось ей заметить на столбе объявление - ищет её отец! Награду обещает тому, кто пособит дочь найти.