Чемпион. Второй пояс

— Слушаемся, старший!

А затем мы сорвались с места. На этот раз первым бежал Реган, возвращая нас более короткой дорогой.

Но мы не добежали.

Реган замер, ухватившись за амулет на груди. Взгляд его стал рассеянным, отсутствующим, я бы сказал, обращённым внутрь себя.

К голосам амулета.

Через три вдоха он выдохнул:

— Нападение. Двенадцатый ярус, пятая ложа.

— Ничего мне это не говорит! Веди!

— Назад, ко второму перекрёстку и его лестнице!

Через пять вдохов я с досадой оценил эту самую лестницу. Широкая, способная пропустить много людей, но очень медленный подъём и невозможно одним Рывком взлететь наверх — нет просвета, в который я мог бы себя вбить.

Пришлось Поступью, сдерживая себя и не используя третье созвездие, иначе мой проводник, Реган, отставал. А какой без него смысл? Ведь передо мной сейчас нет путеводной цепочки горящих следов.

Но я не сомневался, что в этот раз они нам не понадобятся — не так уж много на Арене тех, кто пришёл сюда убивать гостей Ордена.

Наконец, мы на двенадцатом ярусе.

Реган уходит Рывком до конца коридора, я следую за ним, отставая лишь на миг и один шаг.

Ещё раз до поворота.

Свернуть.

Рывком вперёд, вылетая буквально в центр сражения.

Крики, стоны, кровь на стенах, сверкающие техники.

Пятёрка стражников, едва стоящие на ногах, трупы вповалку.

Пустота с печатями, к которым я добавляю свою.

Сон.

Реган гаркает:

— Остановиться!

Техники всё равно успевают сорваться с рук стражников, как и сталь в их руках успевает завершить удар.

Печати отшвыривает к стене, на тело мёртвого стражника. Но амулеты убийцы выдержали, печати в пустоте не погасли, а сползли вниз, к полу, отмечая невидимку.

Я быстро огляделся.

Мертвец, печать Ордена исчезла. Мертвец. Мертвец. Мертвец. Ещё живой.

Шагнул к нему, вскидывая руку и напоминая себе — только с обращениями, только с обращениями.

Шандри был не рад и тому, что я вернулся Предводителем. Как и остальные комтуры. Что с ними станется, если среди послушников Ордена поползут слухи о том, что я Властелин, не хочу даже думать.

А слухи, странные, обязательно поползут, если я забуду использовать Воды Итреи без обращения.

Я пролил их на раны совсем молодого послушника раз, другой. Снова вскинулся, продолжая искать живых.

Вот этот. Бросился к нему.

Реган спохватился:

— Тяжёлых к этому старшему, быстро!

— Д-да, старший!

Стражников можно понять, только что безнадёжный бой вдруг сменился спасением и прийти в себя непросто.

Трое. Я сумел спасти троих. Не думаю, что лечебная алхимия позволила бы им дожить до более серьёзной помощи.

Подмога, ещё два десятка послушников под командованием служителя, прибежали быстро, не прошло и пятидесяти вдохов, но лекаря среди них не было.

За время, что я боролся за жизни послушников, Реган успел снять амулеты с убийцы.

Я подошёл, стал с ним бок о бок. Сердце дрогнуло. На миг показалось, что передо мной лежит Таори, вторая тётя Волков. Нет, не она.

Немного старше, может быть, под сорок лет. Схожие черты лица, её овал, но не более. Показалось. Наверное, ещё и из-за того, что её щеку пересекает шрам, очень похожий на шрам Мириота. Напомнило о нём, а следом и о Таори.

Я отвёл взгляд от лица и поднял его выше. На Указы. Вгляделся, пристально, стараясь ничего не пропустить.

Как их много. Десятки старых, выполненных контрактов уходили тёмным облаком от её головы, словно она флаг Сотни Убийств, над которым вьётся чёрное полотнище, обиталище Призрака.

В чём-то моё воображение право. На этой женщине тоже немало смертей. Не сотня, как и на моём Призраке. Он убивает по моему приказу, она убивает по приказу…

Два вдоха и первый из её действующих Указов мой.

Я вслух зачитал его Регану:

— Я, Амма, клянусь своей жизнью держать в секрете тайны гильдии Теней, — Всё знакомо, поглотил из него силу, перешёл к следующему. — Я, Амма, клянусь довести до конца обучения в этот триста семьдесят третий год не менее десяти кандидатов.

Реган выдохнул:

— Она ещё и наставник теневиков. Неудивительно…

Оборвал сам себя, но его взгляд, который он бросил на мёртвых послушников, говорил сам за себя. Неудивительно, что она так умела в искусстве убивать.

— Я, Амма, клянусь своей жизнью выполнить задание Глаза Рогнама на землях Ордена Небесного Меча.

Чей-то злой, срывающийся голос с ненавистью произнёс:

— Гархова тварь, убивающая за деньги.

Я покосился на этого послушника. Он даже не глядел в нашу сторону, дрожащими руками оправлял одежду на мёртвом товарище, придавая его смерти достойный вид.

Отвернувшись, я присвоил следующий Указ. Их на ней, словно блох на шакале.

— Я, Амма, клянусь жизнью, что ни словом, ни делом не буду действовать против своего хозяина Рогнама. Клянусь, что убью себя, но не дамся в руки его врагов и не выдам его тайны.

— Ого, — на этот раз не сдержался Реган. — А этот Рогнам не очень-то ей доверял.

— И имена у вас похожие, может, они влияют на характер?

Реган всё понял, вспыхнул, но сдержал первые слова, выдохнув, спокойно признал:

— Да, я не очень доверчив, старший, но моя должность этого требует и я на своём месте. Неясно только, на что надеялся этот Рогнам с этой убийцей. Рано или поздно она бы сумела перерасти этот контракт.

Я возразил:

— Даже если бы он вышел из-под руки мастера этапа Предводителя?

Реган лишь пожал плечами:

— Она, похоже, была сильнейшей из всех троих. Думаю, она на пике Мастера, ещё не стара, могла однажды и прорваться. Тем более, ей наверняка доводилось получать уникальные трофеи, которые могли помочь с Возвышением или стать деньгами на него.

Я лишь кивнул, соглашаясь, принялся за следующую печать.

На этот раз это оказался полноценный Указ. Никакой клятвы, никакого «я». Только голые условия, которые ставил неизвестный мне мастер Указов, сильный мастер Указов.

— Верность, послушание, честность перед лицом хозяина Рогнама, — сообщил то, что Реган, возможно, не понял. — Не контракт, Указ от мастера Указов. Не всё прописано символами Древних, да и как-то напыщенно всё выполнено, с излишней тратой сил.

— И что это значит?

Реган нахмурился, но я лишь развёл руками:

— Что этот мастер не экономит силы? Что его обучение не полное? Что он любит покрасоваться перед заказчиками или самим собой? Не знаю. Давай глядеть дальше.

— Это не последний? Вот уж накрутили, — скосив глаза в сторону послушников, Реган тише, буквально шёпотом добавил. — Она дышать-то могла без приказа этого своего хозяина? Дед рассказывал, он от такого и сбежал с Тёмных Лощин.

Я отметил про себя знакомое название. Как тесен мир. Казалось бы, четверть Пояса разделяет эти земли, но сбежали именно сюда. Спросил:

— Вроде бы к тем землям ближе Орден Поющих Мечей. Почему не к ним?

Реган бросил на меня взгляд:

— А ты хорошо знаешь географию Пояса, это ведь не самые близкие земли к Ордену, — не дождавшись от меня ответа, хмыкнул и ответил сам. — У них не самая лучшая репутация. Они очень строгий Орден. Если бы я был на месте деда, то тоже не переехал бы к ним.

Я кивнул, принимая ответ. Мне ли не знать об их строгости. Наказание их мастера Указов за проступки очень впечатляет — он, Предводитель и мастер Указов, вливал немного своей силы в каждого, кого наделял своим Указом, а уникальная комбинация условий, заставляла нарушителя страдать не только от боли, но и от его стихийного яда. Я, кстати, теперь тоже могу так делать. Только не хочу.

Вздохнув про себя, я, наконец, влил последнюю кроху силы, подчиняя себе чужую и сильную печать.

Символы развернулись, снова подсказывая мне, что это полноценный Указ.

— Ограничение Возвышения. Десятая звезда Мастера Духовной Силы.

Реган хмыкнул:

— А вы оказались правы, старший. Идеальная слуга, которая никогда не вырвется из-под твоего влияния.