Чемпион. Второй пояс

— Как это понимать, магистр, вы нападаете на Гарой?

Я быстро оглянулся, комтуры в ложе держали руки у кисетов, готовые сорваться с места и рвануть на ту сторону Арены.

— У кулака нет глаз, а меч слеп. Так виноваты ли они, что посторонние встают у них на пути? В этой ложе только что объявили, что Дизир и Орден должны решить спор в битве. Так отойдите в сторону, называющие себя Гарой, дайте нам повторить схватку за Академию и останетесь целы.

— Магистр, опомнись, нас четверо и если вдруг Орден решил выйти из повиновения, то наших сил хватит, чтобы склонить чашу весов на нашу сторону, а вот Орден может и исчезнуть.

Я хмыкнул. Этот старикашка считает и Лира Гарой на своей стороне? Очень опрометчиво после того, как сам помогал его унижать на глазах у всех. Я бы на месте старейшины оглядывался, а то вдруг удар Лира немного промажет. Или же он считал не только Гарой?

Быстро спросил у Шандри:

— Сколько здесь Предводителей из чужих фракций?

Он сразу меня понял:

— Их и правда больше.

Всё это очень неприятно напоминало то, что случилось у Жуков. Было только одно отличие. Я, мастер Указов на этот раз на стороне хозяев. В той ложе собрались главы фракций и что же, неужели у них нет трёхцветных Указов и они ни разу не встречались со Стражами? Не верю. Это не ремесленники, которым сила вскружила голову, и они решили поживиться за мой счёт. Хоть у кого-то…

Опомнившись, я быстро спросил мыслью у Шандри:

— Главы фракций, они встречались со Стражами, носят на себе их Указы?

— М-м-м, я не вижу Указов, но точно знаю, что тот же Болайн встречался со Стражами.

Я довольно кивнул. Ну хоть что-то. Скажем так, преимущество в силе наглых гостей не так уж и велико. Не сбить ли с вас немного спесь?

Ложа магистра и высоких гостей была очень далека. Я мог из-за своего Возвышения ясно видеть происходящее там, различать лица, выражение глаз и подмечать даже морщины магистра, но не мог видеть глубину силы собравшихся там или печати Указов.

Ну и что?

Я с ухмылкой уставился на Болайна, представил, как его трёхцветный Указ Стражей становится моим, как я стираю прежние его условия и вписываю своё единственное. Смерть. А затем для надёжности вбиваю ему в сердце Коготь.

Болайн вздрогнул, попятился от магистра, через миг опомнился, но ухватился за кисет. Моя ухмылка стала лишь шире, а взгляд переместился на старейшину Гарой. Того самого, что влез между магистром моего Ордена и его врагом.

А у тебя есть печать Стражи?

Есть.

И этот отчётливо напрягся, явно ощутив сталь Прозрения между лопаток, зло зашипел:

— Магистр! Тебе что, и впрямь наплевать на Орден? Гордость в голову ударила? Посмеешь убить гостя, и через неделю здесь будет Армия Пределов Гарой, которая выжжет земли Ордена!

Теперь вздрогнул магистр. Вздрогнул и сделал шаг назад. Я тоже поспешил оборвать кровожадные мысли. Дарс побери этих гостей и этих Гарой, но что-то я не готов обрушить на Орден подобие Бедствия.

А вот Ловер был готов. Я отчётливо разобрал его мысль:

— Магистр! Мы готовы! Им не запугать нас.

Магистр вскинул руку и сделал ещё шаг назад, с желчью заметив на всю Арену:

— Что-то в этом году гости меня поражают. Наглеют, угрожают, а когда их призываешь к ответу, верещат, словно свиньи на бойне и грозят позвать братьев на подмогу.

Старейшина Гарой процедил:

— Подбирай слова, магистр.

Магистр лишь вскинул брови:

— Снова спрошу, на этот раз вас, старейшина Гарой. Подбирай слова или что? Чем вы будете грозить на этот раз за мои прямые слова? Снова Армией Пределов? Или снова возьмёте слово за Стражей и пригрозите мне Бедствием?

— Магистр, мы раз за разом просим держать себя в рамках приличий и раз за разом вы отвергаете нашу руку помощи в деле разногласия между Орденом и Дизир. Давайте определимся, вы хотите разрешить спор по-хорошему или же по-плохому?

Магистр кивнул:

— Значит, снова грозите, — раньше, чем старейшина Гарой опять решил ему ответить, продолжил. — Ваше счастье, что я слишком беспокоюсь за Орден, ваше счастье, что я помню, что в Ордене живут десятки тысяч людей, многие из которых всего лишь слабые Воины и беззащитные Закалки, — он махнул рукой и потребовал. — Давайте, говорите ваши условия.

Шандри вдруг с ненавистью выдохнул:

— Твари, додавили. Только забыли, чем силён Орден, — опустился на колено, сложил руки в приветствии идущих и оглушительно закричал. — Верность Ордену!

Спустя миг на колене стояли все комтуры в ложе.

— Верность Ордену!

На Арене стали задирать в нашу сторону головы, пытаясь увидеть происходящее в ложе, а затем от нас словно покатилась волна. Люди на трибунах начали вскакивать с лавок. У них не было места для того, чтобы опуститься на колено, но это не мешало им вбивать кулак в ладонь и кричать:

— Верность Ордену!

Кричали послушники в серых халатах, служители в синих, кричали люди, даже не носящие халатов Ордена, но считающие себя его частью. Тут и там в живом море людей краснели редкие пятнышки халатов попечителей. Над ближайшими из орденцев я видел двухцветный Указ Ордена. Верность, клятва хранить его тайны и клятва его защищать. Клятва, которая сейчас тлела спокойным неярким светом, не наказывая людей и не заставляя их сейчас объявлять о своей верности Ордену.

От нашей ложи расходилась волна тех, кто добровольно, без принуждения клялся в верности Ордену. Хотя… даже я, мастер Указов не мог сказать, как точно они действуют и не влияют ли на разум исподволь.

И всё же… Всё же, эти тысячи поднимающихся и кричащих людей… Мужчин, женщин, детей… У меня словно шкура дыбом встала и спустя миг я сам преклонил колено рядом с Шандри, добавив свой голос к тысячам голосов:

— Верность Ордену!

Волны верности окатили все трибуны, сомкнулись под трибуной магистра и высоких гостей.

Шандри тут же рявкнул:

— Магистр, прикажите, и мы будем защищать Орден от любого врага до последней капли крови!

Комтуры тут же рявкнули:

— Прикажите!

И я рядом с ними тоже оскалился в крике:

— Прикажите!

Так, значит так.

Глава 9

Магистр шагнул к краю ложи, оглядывая море людей под собой. Навскидку, насколько я мог видеть с колена, поднялось больше половины собравшихся на Арене, много больше, как бы не две трети. И это только те, кто пришёл на турнир. А сколько всего людей на землях Ордена считаются орденцами? Сколько из остальных, простых вольных идущих последуют за ними?

Хороший же я управитель Ордена, раз не знаю таких простых вещей. Или же это вовсе не простая вещь и никому не известна? Кто знает, что в голове у людей и ради чего они готовы отдать жизнь?

Вон, два Предводителя недавно отдали свою жизнь в погоне за летающим мечом, просто поддавшись жадности.

Старейшина за спиной магистра попятился, губы его шевельнулись. Я не слышал шёпота, было слишком далеко даже для возможностей Предводителя, но понял его и без этого.

Фанатики.

Ну уж нет. Это слишком сильное слово. Фанатиком я могу считать Ликия, который всю свою жизнь посвятил мести Ордену Морозной Гряды и хотел утопить в крови весь город Морозной Гряды.

Фанатиком я мог бы сам сделать любого человека. Я ещё помнил тот свой Указ, который как-то повесил на Орию: Служение, Мужество, Отвага, Правда и ещё десяток условий.

Но здесь и сейчас всё, что есть на членах Ордена — это Верность и клятва защищать его.

А над комтурами и мной нет даже этого. Мы, Предводители, слишком сильны для подобного. Это просто наш выбор.

Магистр же тем временем кивнул и поднял руки, медленно сложив их в приветствии идущих.

Приложив кулак к ладони, он так же медленно поклонился. Один раз, другой, третий.

Выпрямив спину, но не отнимая кулака от ладони, он громко сказал:

— Спасибо. Спасибо вам всем. Я, как и многие из вас, вырос в Ордене, с детства повторял, что величие Ордена — наша гордость, что его сила — наша мощь. Но только сейчас, глядя на вас, понял до конца, что именно означают эти слова. Вы все, поднявшиеся сейчас в едином порыве и готовые защищать Орден и есть его гордость, его сила и его мощь. Я горжусь вами. Я горжусь, что я веду за собой таких людей.