Мужчина из моего прошлого

Глава 57.

Соболев целует меня. Одной рукой продолжает крепко держать за талию, вторую ведет вверх по спине и запускает в распущенные волосы. Я не сопротивляюсь, целую в ответ. На сопротивление нет сил. Да и желания тоже нет.

Дима углубляет поцелуй, переплетает наши языки. Мои глаза закрыты, но сейчас я даже зажмуриваюсь. От удовольствия. Запах, вкус Димы — такие же, как много лет назад. Родные. Любимые.

По телу разливается приятное тепло и концентрируется внизу живота. Обнимаю Диму за шею, лаская его уста с таким же желанием, как и он мои.

Все установки летят в пропасть. Что я там себе говорила? Кажется, запрещала своему телу хотеть Соболева? Вот только сегодня днем запрещала.

К черту.

Дима запускает ладонь мне под футболку и ведет ее вверх, оставляя на коже электрические разряды. Когда рука Соболева забирается под лифчик и сжимает грудь, издаю стон.

Тоже хочу трогать Диму. Сейчас это кажется чуть ли не жизненно необходимым. Моя рука оказывается на кубиках его стального пресса быстрее, чем я успеваю подумать. Вожу ладонью, глажу, слегка царапаю чуть отросшими ноготками. Между ног уже горячо и мокро, хочется сжать бедра.

Дима оставляет мои губы, идет поцелуями вниз по шее. Здесь концентрация чувств еще больше. Запрокидываю голову назад, давая Соболеву больше пространства.

— Дурею от тебя, Белоснежка, — шепчет, обводя большим пальцем мой возбужденный сосок.

Вторую руку Дима спускает вниз от затылка до поясницы. Притормаживает там, а потом идет еще ниже до самого конца и без того короткой юбки. Задирает ее и сжимает ягодицу.

— Ты меня этой юбкой сегодня целый день с ума сводила.

— Я не специально.

— Ведьма.

Снова поцелуй в губы. Крепкий, страстный. Дима подхватывает меня под ягодицами, я обвожу его спину ногами. Моя промежность упирается ровно в возбужденный член, и мне до ужаса хочется о него потереться.

Что я и делаю, постанывая от наслаждения. Дима прерывает поцелуй и тихо смеется.

— Пойдем наверх, — говорит и выносит меня из кухни.

Не помню, как мы оказываемся в его комнате. Должно быть, по дороге я потеряла рассудок, растворившись в новом поцелуе. Дима придавливает меня к кровати и запускает руку в трусики.

— Ммм, какая горячая, — проводит пальцами между ног.

Шумно выдыхаю. Да, я мокрая и горячая, потому что Соболев действует на меня, как афродизиак. Дима ласкает клитор, заставляя меня дышать чаще. А потом входит пальцами.

Как же я этого ждала! Подаюсь вперед ему навстречу, двигаю бедрами в такт. Опять целуемся. Но сейчас вернее будет сказать, что Дима трахает мой рот языком. Стону от наслаждения. Как же хорошо, как же сладко!

— Хочу твой член, — нетерпеливо хнычу.

Мне уже мало пальцев Димы. Хочу, чтобы до упора вошел в меня членом.

Руки сами тянутся к ширинке. Быстро расстегиваю ремень, пуговицу и молнию. Едва спустив джинсы вниз, сжимаю через боксеры твердый член. Дима шумно выдыхает и ложится лбом мне на шею. Целует ее, покусывает, пока я оттягиваю тугую резинку трусов и наконец-то касаюсь горячей головки. Размазываю по ней вязкую смазку и вожу ладонью вверх-вниз, заставляя Диму дышать чаще.

— Я пиздец, как хочу войти в тебя, Белоснежка.

На этих словах Дима отодвигает в сторону мои стринги и рывком входит внутрь. Стонем одновременно. Как же классно, как же я этого хотела! Целый день хотела.

Мы даже не сняли толком одежду. Я по-прежнему в юбке, просто Дима задрал ее мне до пупка. Его джинсы спущены до колен, наши футболки все еще на нас. Дима трахает меня быстро, вколачивает член до конца. Чтобы подавить громкие стоны, я закусываю губу. Делаю это слишком сильно, потому что уже через секунду во рту разливается металлический привкус.

Дима замечает на моей губе капельку крови и слизывает ее языком. Потом целует, продолжая трахать так же резко. Стону ему в рот.

Оргазм неминуемо приближается. Я уже почти на пике.

— Только не в меня! — прошу, вдруг опомнившись.

Ответом мне служит глухой смех.

Дима останавливается. Переводит дыхание и выходит из меня. Тянется к прикроватной тумбе. Не очень понимаю, что он там делает, в темноте поплывшим взглядом не рассмотреть. Достает какую-то коробку и возвращается ко мне. Это пачка презервативов, наконец-то понимаю. Дима достает один, четким движением рвет фольгу, берет латексный кружочек и быстро раскатывает по члену.

Я жду, что Дима тут же снова войдет в меня, но он медлит. Нависает надо мной на локтях, заглядывает в глаза.

— Чего застыл, Соболев? — недовольно спрашиваю. Голос выходит хриплым, севшим. — Нехорошо заставлять девушку ждать.

— Какая ты нетерпеливая, Белоснежка, — усмехается.

Склоняется к губам, нежно целует, а в следующую секунду резко переворачивает меня на живот. Снова отодвигает в сторону стринги и входит сзади.

Издаю стон в кровать. Дима просовывает одну руку мне под живот, а второй стимулирует клитор. Как же это охрененно классно. Ни с чем несравнимо. Лучшее, из всего, что я когда-либо испытывала.

Чувствую тяжелое дыхание Димы мне в затылок. Оно учащается по мере того, как учащаются движения. Наслаждение вот-вот накроет меня с головой, зарываюсь лицом в покрывало, сминаю его ладонями, стону.

Мы кончаем вместе. Такое ощущение, будто прыгаю с тарзанкой в пропасть. Сердце замирает, адреналин хлещет по венам, из глаз брызжут слезы наслаждения.

Делаю глубокий вдох и обмякаю. Дима перекатывается с меня и ложится рядом на кровать. Лежим так в тишине, рассекаемой только нашим громким жадным дыханием. Как будто мы были на дне океана совсем без кислорода, а сейчас выплыли на поверхность и не можем надышаться.

Слегка приоткрываю веки и гляжу на Диму. Кажется, он даже взмок, на лбу выступила испарина. Соболев с закрытыми глазами, его дыхание, как и мое, постепенно приходит в норму, грудь перестаёт быстро вздыматься.

Порыв страсти проходит, угасает, и ко мне возвращается трезвое мышление.

— Давай договоримся, что этот секс ничего не значил, — подаю голос.

Мне не нужны сейчас новые отношения. Да и я Диме не нужна. Он же четко и ясно сказал тогда в квартире Игоря, что больше меня не любит. Безусловно, на физиологическом уровне нас тянет друг к другу, но не надо путать это с любовью.

Дима поворачивает голову в мою сторону и размыкает веки. Его глаза смеются.

— Конечно, ничего не значил. У меня и в мыслях не было, чтобы наш секс что-то значил.

Не пойму, он прикалывается или серьезно. Если первое, то я хочу влепить ему пощёчину. Если второе — то две пощёчины.

Почему-то от ответа Димы меня охватила злость. Отворачиваясь, спускаю на место юбку и сажусь на постели.

— Куда ты собралась? — спрашивает со смехом.

— В душ и спать. Спокойной ночи, — отрезаю.

Не успеваю подняться с кровати, потому что Дима хватает меня в кольцо своих рук. Смеется мне в висок.

— Пусти, я хочу в ванную, — пытаюсь вырваться, но он только крепче держит.

Целует в щеку. Потом еще раз и еще.

— Пойдём в душ вместе.

Тело откликается на бархатистый тембр его голоса. Прикрываю веки, пока Дима проходится дорожкой поцелуев по лицу к шее.

— Хватит, Дим, — прошу слабеньким голоском.

— Снова хочу тебя, — гладит мою грудь через футболку.

— Этот секс ничего не значил, — строго повторяю.