Страница 77 из 131
Глава 49.
6 лет назад
На следующий день Игорь уходит на работу, и я остаюсь в его квартире одна. Мне приходится включить телефон, иначе папа напишет заявление в полицию о моем исчезновении. Если уже не написал. На телефон тут же падает чуть ли не сотня смс о том, что отец, Настя и даже мама мне звонили. А через десять секунд раздается и новый входящий от папы.
— Соня, ты где!!?? — тут же кричит в трубку.
— Привет, пап. Я не хочу говорить, где я, если честно.
— Что произошло??
— Я не могу больше жить с мамой.
На том конце провода раздается тяжелый вздох.
— Давайте поговорим все вместе.
— Сколько можно говорить, пап!? — взрываюсь криком. — Меня уже достали эти попытки нас помирить и делать вид, что нет никакой злобы и неприязни с ее стороны. Мне надоели ее нападки, на меня, на Влада и на Диму. Сколько можно!? Я больше не буду это слушать!
— Соня, ты слишком остро все воспринимаешь…
— Хватит, папа! — рявкаю.
В венах закипает кровь от негодования. Отцовские попытки лавировать меж двух огней уже в печенках сидят. Папа хочет быть хорошим для всех, но так не получится.
— Соня, я поговорю с мамой, она не будет…
— Я не вернусь, — цежу стальным тоном. — Слышишь меня? На вокзале буду жить с ребенком, но под одну крышу с ней не вернусь.
— Где ты сейчас находишься?
— Не скажу. Не надо меня искать. Я не вернусь домой, пока там находится она.
Папа еще пытается убедить меня, что все не так однозначно, что мама вообще ничего плохого против Влада и Димы не имеет, что просто она устала на работе… Я кладу трубку и падаю лицом в подушку, больше не сдерживая рыданий.
Но слезами горю не поможешь, и уже через несколько минут я умываю лицо в ванной. Надо найти какую-нибудь работу. Кроме как на уборщицу я больше ни на что не способна, поэтому ищу в интернете соответствующие вакансии. Но почти везде указан полный рабочий день, а кое-где даже требуется опыт работы.
Мне удается отыскать одну более-менее подходящую вакансию. В 10 вечера нужно мыть цветочный магазин после его закрытия, находится в паре километров от дома Игоря, можно доехать на автобусе. Я звоню по указанному телефону и договариваюсь, что в течение часа приеду на собеседование. Игорь оставил ключи от квартиры, поэтому я собираю Влада и еду.
Хозяйка, разговаривающая с ярко выраженным кавказским акцентом, не очень довольна тем, что я буду приезжать на работу с грудным ребенком, поэтому срезает мне оплату с 700 рублей за уборку, которые были указаны в вакансии, до 500 рублей. Я не в том положении, чтобы выбирать, поэтому соглашаюсь. Мой первый рабочий день сегодня же, поэтому к 10 вечера я должна буду приехать в цветочный магазин снова. Нужно мыть стеклянные витрины, вазы для цветов, пол, а также выносить мешки с накопленным за день мусором.
Формально у Игоря рабочий день до пяти, но он всегда задерживается в больнице часа на два-три. Мне хочется как-то отблагодарить его, поэтому покупаю в супермаркете продукты и готовлю ужин к его приходу. Я знаю, что в больнице Игорь питается, как попало. В основном ест только сэндвичи и запивает их литрами кофе. Судя по содержимому холодильника, дома он ест примерно то же самое.
Игорь возвращается в девять часов, когда все, что я приготовила, давно остыло, а мне пора собираться на работу.
— Привет, — заходит в квартиру и расплывается в счастливой улыбке. Как будто видеть меня у себя дома — это радость для него.
— Привет.
— Ты куда-то уходишь? — оглядывает меня в джинсах и свитере. — Или уже пришла?
— Ухожу. Я работу тут недалеко нашла. Вот сейчас поеду.
— Какую работу? — хмурится, снимая верхнюю одежду и разуваясь.
— Мыть цветочный магазин после его закрытия.
Игорь удивленно хлопает ресницами.
— Я сейчас съезжу с Владом и вернусь через пару часов. Я там на кухне небольшой ужин приготовила, — переминаюсь с ноги на ногу.
— Сонь, я не думаю, что это хорошая идея, чтобы ты куда-то ехала так поздно с маленьким ребенком.
— Да не так уж и поздно. А работа мне нужна.
— Но не уборщицей же.
— А я больше ничего другого не умею. К тому же туда можно поехать с ребенком. Ладно, Игорь, мне пора, я скоро вернусь.
И хотя мне еще рано, я быстро засовываю Влада в комбинезон и опускаю в коляску. Игорь еще порывается меня остановить, потом предлагает меня отвезти, но я решительно отказываюсь и тороплюсь уйти из квартиры.
Работа оказывается тяжелее, чем я думала. Хозяйка магазина внимательно следит за тем, как я мою, и постоянно указывает на недочеты. Я не халявлю и действительно стараюсь делать хорошо, но она как будто специально придирается. Такое ощущение, что это доставляет ей удовольствие. Когда я начинаю подметать пол, ей привозят новую партию цветов, и женщина принимается чистить розы от шипов прямо на пол, который я только что подмела и уже собиралась мыть.
Устало опускаюсь на табуретку с веником в руках.
— Сидеть нельзя во время работы! — шипит на меня.
— Но я жду, когда вы закончите…
— Иди вот эти полки помой! — указывает рукой на несколько полок с цветами в горшках.
Проглотив ком обиды, повинуюсь. На мое счастье Владик мирно спит в коляске, не издавая ни звука. Если бы он сейчас разорался, то я была бы уволена сию секунду. Я вымываю полки грязи, потом по новой подметаю пол и наконец-то принимаюсь его мыть.
— Вон там в углу ты плохо помыла, — хозяйка тычет пальцем в угол, который я выдраила до блеска.
Переведя дыхание, покорно перемываю. Напоследок мне нужно вынести три мешка мусора из-под цветов к контейнерам, которые расположены в пятистах метрах. Хозяйка не дает мне оставить Влада в магазине, пока я выношу мусор, поэтому мне приходится одной рукой катить коляску, а второй тащить мешок мусора, и так сделать три рейса.
— Ты плохо мыла, — стреляет в меня недовольными черными глазами. — Все время приходилось показывать тебе, как надо, поэтому четыреста рублей, — бросает на стол передо мной четыре сотни.
— Что? Как четыреста? Мы же договаривались на пятьсот!
— Ты плохо мыла! — рявкает.
Я так и стою, опешив от ее наглости. В магазине работают холодильники для цветов, к тому же тут нет горячей воды, поэтому я делала всю уборку холодной. Мои пальцы почти одеревенели, но даже так я сжимаю ладони в кулаки от злости.
— Вот когда будешь мыть без замечаний, тогда и будет пятьсот, — добавляет.
В этот момент просыпается Владик и начинает хныкать. Мне ничего не остается, кроме как взять со стола четыре сотни, засунуть их в карман и, буркнув «до завтра», пойти прочь из магазина. Уже почти час ночи, я едва успеваю на последний автобус. По дороге назад все-таки начинаю тихо плакать в воротник пуховика, поэтому в квартиру захожу с красными опухшими глазами.
Игорь не спит, сидит в гостиной с тихо работающим телевизором. И я снова чувствую себя ужасно неловко за то, что своим присутствием мешаю работающему человеку. Игорю ведь к восьми в больницу, он наверняка хочет спать.
— Тебя долго не было, — выходит в прихожую навстречу и сканирует придирчивым взглядом мое заплаканное лицо.
— Работы оказалось больше, чем я думала. Извини, что мешаю, ты уже, наверное, спать хочешь, тебе ведь завтра на работу. То есть, уже сегодня.