Мужчина из моего прошлого

Глава 39.

Мы с Димой встречаемся в ближайший понедельник после моего дня рождения. Я не говорю об этом Игорю, прекрасно осознавая, что снова предаю доверие мужа и разрушаю свою семью. Как я себя чувствую? Ужасно. Что я планирую делать дальше? Ни идеи.

Но мне понятно одно — жизнь больше никогда не будет прежней.

Дима присылает смс, что стоит у моего подъезда. Спускаюсь и сразу вижу его серебристый автомобиль. Сердцебиение учащается, появляется желание трусливо сбежать. Но я все равно ступаю к машине и залезаю на переднее сиденье.

— Привет, — здоровается первым.

— Привет, — отвечаю без особого энтузиазма.

Дима трогается с места. Я не знаю, куда мы едем, мы не договаривались о каком-то специальном месте для разговора.

Скашиваю на Соболева взгляд. На нем синие джинсы и белая футболка, обтягивающая бицепсы. Татуировки у Димы те же, что и семь лет назад. На одной руке программный код, на второй Фемида. Теперь я в полной мере понимаю их смысл.

Находиться рядом с Соболевым некомфортно. Совсем недавно мы занимались сексом, потом я кричала, что лучше бы он умер, затем игнорировала его звонки и сообщения, а теперь вот сижу в полуметре от него. При этом у нас есть общий сын, и в первую очередь нужно защищать его интересы.

— Куда мы едем? — прерываю молчание.

— А куда ты хочешь?

— Никуда.

Дима ничего не отвечает, ведет автомобиль по дороге дальше. Украдкой бросает на меня взгляды, отчего по коже разгоняется табун мурашек. Я не одевалась как-то особенно. На мне, как и на нем, обычные джинсы и футболка, косметики нет, волосы завязаны в хвост.

Вообще, через пару дней у меня ЕГЭ по литературе, и мне нужно готовиться, как бы смешно это ни звучало. В этом году я совершенно точно намерена пойти учиться. Можно даже на очное отделение. Надо смотреть правде в глаза: в Израиль я теперь вряд ли поеду.

Минут через пятнадцать Дима паркует автомобиль у какого-то парка и глушит мотор. Все это время мы ехали молча.

— Прогуляемся? — спрашивает, указывая головой на вход в парк.

— Не хочу.

Его тяжёлый вздох рассекает пространство. Атмосфера в салоне накаляется.

— Ладно, давай тогда в машине поговорим.

Ремень безопасности давит на грудь и не даёт нормально дышать, поэтому я расстегиваю его. Или я не могу дышать не из-за ремня, а из-за близости Соболева? Скорее, второе.

— Я слушаю тебя, Дима, — поворачиваюсь к нему корпусом.

— У меня есть сын, и я хочу с ним общаться, — приступает сразу к делу.

Ожидаемо.

— Как ты себе это представляешь, Дим? — спрашиваю. Сейчас нет эмоций, истерик. И я, и Соболев абсолютно спокойны. Надеюсь, так останется до конца разговора. Не хочу больше криков, упреков, взаимных обвинений и слез. — Мой муж вырастил Владика. Ребенок считает его своим отцом, любит его. Ты хочешь, чтобы я сказала ребенку, что его папа — это не его папа, а на самом деле его папа — этой чужой незнакомый дядя? Как, по-твоему, такая информация отразится на психике ребенка?

Дима трет уставшее лицо, и только сейчас я замечаю, насколько Соболев измождён. Серый цвет кожи, круги под глазами, как будто ночами не спит. Проблемы на работе? Нервы? Какие-то другие сложности? Хоть и интересно, а я не буду задавать эти вопросы. Мне нет никакого дела до того, что происходит в жизни Дмитрия Соболева.

— Я тоже не знаю, как сказать об этом ребенку. И я ни в коем случае не хочу как-то негативно влиять на психику Влада. Я не враг своему сыну, что бы ты там ни думала про меня.

— Но мы оказались в ситуации, когда привычный мир Влада рухнет. В шесть лет он узнает, что на самом деле у него другой папа. А тот папа, которого он знает и любит, ему не папа.

Соболев задумчиво барабанит пальцами по рулю.

— Лучше всего было бы оставить все, как есть, — добавляю.

Отрицательно качает головой.

— Я хочу общаться со своим ребёнком. Я и так пропустил шесть лет его жизни.

— В тебе говорит эгоизм, - в мой тон просачиваются нотки укора.

— Называй это, как хочешь. Но Влад такой же мой ребенок, как и твой.

Соболев от своего не отступится, даже нет смысла надеяться, что получится донести до него всю сложность ситуации. Так что остается работать с тем, что есть.

— Влад вообще не помнит времени без твоего мужа? — интересуется, снова повернувшись от лобового стекла ко мне. — Он его с самого рождения растит, что ли?

— Да.

— Как так получилось? Ты вышла замуж, будучи беременной?

— Нет, Влад был грудным, когда я вышла замуж.

— Ты беременная ходила на свидания? — Соболев сейчас еще напряженнее, чем в начале разговора. Впился в меня чёрными, как ночь, глазами и будто пытается прочитать мои мысли.

— Это долгая история и не предмет нашей встречи, — вздыхаю. У меня нет никакого желания рассказывать Диме про свою беременность, знакомство с Игорем, роды. — Но Влад знает моего мужа с младенчества и называет его папой, носит его фамилию и отчество. И если сейчас сказать Владу, что на самом деле у него другой папа, будет катастрофа. В первую очередь, для ребенка.

О том, что будет катастрофа еще и для моей семьи в целом, я не говорю. Соболеву наплевать на мою семью и на моего мужа.

— Ситуация сложная, — согласно кивает. — Но тем не менее, я уверен, что мы можем найти выход. Как вариант, не говорить Владу сразу, что я его настоящий отец. Сказать позднее, когда наступит для этого благоприятный момент.

Такое предложение вызывает во мне искреннее изумление. Я даже не сразу нахожусь, что ответить.

— Ты же хочешь, чтобы Влад называл тебя папой, носил твою фамилию, отчество и так далее, — едко замечаю.

— Да, безусловно, хочу. Но это не первостепенное, я готов ждать, сколько потребуется. Я никогда не говорил, что надо вываливать на ребенка правду в мою первую же встречу с ним. Я готов ждать, сколько потребуется. Сейчас я хочу хотя бы просто общаться с ним, видеться, гулять, играть… – Дима замолкает на полуслове и глядит на меня с мольбой в глазах.

Если так, то уже легче. Но все же много вопросов.

— Окей, — развожу руками. — И как ты себе это представляешь? Я приведу тебя к ребенку и скажу: «Владик, познакомься. Это дядя Дима. Он иногда будет с тобой гулять и играть». Так?

Дима неопределённо ведет плечами.

— Ну а почему нет? Можно и так.

Фыркаю и отворачиваюсь обратно к лобовому. Счастливые влюблённые пары и семьи с маленькими детьми гуляют по парку. Смеются, оживленно разговаривают, едят мороженое и сладкую вату. Счастье этих людей так сильно контрастирует с трагедией в моей жизни.

Чувствую, что начала болеть голова. Зажмуриваю глаза и тру виски.

— Тебе плохо?

— Нет, все в порядке, — размыкаю веки и снова поворачиваюсь к Диме, вдыхая полной грудью. — Есть еще кое-что важное.

— Что?

— Мой муж. Я рассказала ему о тебе, и он категорически против общения Влада с тобой.

— Извини, Сонь, но мне наплевать на твоего мужа, — Дима даже снисходительно ухмыляется, мол, ерунда какая, муж.

Это ожидаемый ответ. Конечно, Диме наплевать на Игоря и его позицию по этому вопросу.

— А мне не наплевать. Он мой муж, он моя семья.

Я замечаю, как лицо Соболева брезгливо передергивается. Он сжимает челюсть и будто бы пытается погасить в себе вспыхнувшие эмоции.