Страница 36 из 131
Глава 25.
Дима Соболев
Наконец-то наступают солнечные майские праздники и можно отдохнуть. Бросаю в багажник сумку с вещами, сажусь за руль и еду к одному из своих ближайших друзей. Витос живет в Калужской области, на границе с Московской. Вообще, Витя москвич, но в Калужской области у него несколько гаражей, где он занимается покраской автомобилей, а еще гонками. Последнее мне не очень нравится, но Витос утверждает, что все законно. Якобы он арендует трассы и платит муниципальным властям. Но мне все равно это его развлечение не очень нравится.
Я служил в армии со старшим братом Витоса — Лёхой. Он был почти единственным, с кем я близко сдружился за год срочки. Там же в армии познакомился и с его семьей: мамой и Витькой. Валентина Ивановна приезжала к Леше ровно раз в месяц и привозила огромные сумки еды на всех.
— Кушайте, мальчики, кушайте, — приговаривала. — Я же знаю, что вас тут совсем не кормят. Вон какие вы все худые.
Леша этого стеснялся и постоянно ругался на мать, а я, заглатывая пирожки Валентины Ивановны, объяснял Лехе, что он — счастливый человек. Ко мне вот вообще никто ни разу не приехал за год службы. Даже Антон.
Потом мы с Алексеем подписали контракт и отправились в Сирию снайперами. Там Лешу убили.
Это одно из самых болезненных и неприятных воспоминаний в моей жизни наравне с расставанием с Соней. Утром мы с Лехой завтракали из одной тарелки, а в обед началась перестрелка, и его не стало. Я звонил Валентине Ивановне, чтобы сообщить, что Леши больше нет.
По возвращению из Сирии я продолжил общение с Валентиной Ивановной. Помогал ей, чем мог, ну и просто поддерживал. У нее остался один младший сын Витя. Иногда она брала его с собой, когда приезжала к нам в армию. Витька не поступил с первого раза в институт и пошел в армию. Тоже хотел подписать контракт, и тогда Валентина Ивановна попросила меня отговорить его. Я отговорил. Теперь Витос занимается машинами и учится где-то на заочном.
Постепенно мы с Витькой сдружились, потом он познакомил меня с остальными своими друзьями. Теперь мы регулярно собираемся большой шумной компанией.
Из мыслей меня вырывает звонок. Бросаю взгляд на экран и тут же морщусь. Антон. Не хочу поднимать трубку, но все же делаю это.
— Алло, — произношу грубовато.
— Здорова, братишка! — говорит весело. — Как дела?
— Нормально, ты как?
— Да ничего. Ты где-то едешь?
— Да, я за рулем. Ты что-то хотел?
— Да… — мнётся. — Тут есть такая тема…
Мне уже заранее не нравится его «тема».
— Какая? — устало спрашиваю.
— Да долго объяснять. В общем, можешь занять мне триста тысяч?
— Нет! — зло рявкаю.
Так я и знал, что Антон звонит или что-то просить, или сообщать о какой-то очередной проблеме, из которой его нужно вытащить. И то, и другое знать не хочу.
— Почему? — обиженно. — Я верну тебе через пару недель!
— У меня нет трёхсот тысяч, Антон, — вру. — Извини.
— Да брось, — скептически хмыкает. — Ты кучу денег в Сирии заработал.
— Я купил дом и машину. Больше у меня не осталось.
— Но ты же работаешь!
— Моя зарплата не такая высокая, как тебе кажется.
— Слушай, ты кому угодно можешь рассказать, что у тебя нет бабла, только не мне, — теряет терпение. — У тебя всегда есть деньги с тех пор, как тебе исполнилось лет двенадцать! Уж я-то знаю.
— Странно, что этих денег никогда нет у тебя, — замечаю. — Ты мой старший брат, это я должен у тебя деньги просить, а не наоборот.
— Я все тебе отдам, — шипит в трубку. — Клянусь, Димон, я отдам. Мне до завтра нужно найти триста кусков. Но уже через пару недель я заработаю гораздо больше и верну тебе все!
— У меня нет денег, — безразлично повторяю. — Возьми кредит в банке.
Антон тяжело вздыхает в трубку. Чувствуется, что злится и обижается.
— А что насчёт маминой квартиры? — переводит тему. — Ты тогда подсуетился, оформил наследство на себя. Но это и моя квартира тоже.
Следовало ожидать, что однажды Антон об этом заикнётся. В той квартире уже давно никто не живет, стоит закрытая. Где обитает Антон, я не знаю и знать не хочу.
— Я думал ее продать. Она стоит пустая и никому не нужная.
— Отлично. Я хочу половину.
— Без проблем, — тут же соглашаюсь. — Как продам, дам тебе знать.
И не прощаясь с братом, отбиваю звонок. На душе гадкое ощущение. В последнее время оно каждый раз после общения с братом. Из некогда самого близкого человека он стал для меня самым невыносимым. Та история с угонами машин ничему его не научила. Получив условный срок, Антон продолжил заниматься мелким бандитизмом.
Именно из-за Антона я не получил работу в самом элитном подразделении спецназа России. При трудоустройстве в органы важнейший критерий — отсутствие судимостей у тебя и твоих ближайших родственников. А у меня брат с судимостью. Несмотря на то, что я идеально подходил по всем остальным критериям, лучше всех сдал нормативы и имел рекомендацию от генерала из Сирии, меня не взяли в элитный спецназ. Потому что мой брат — судим.
Меня и во внутренние войска не очень хотели брать из-за наличия судимости у ближайшего родственника, но все же закрыли глаза. Во внутренних войсках не так строго, если очень нужен конкретный кандидат, могут закрыть глаза на мелкие недочеты. В основном эти недочеты касаются физнормативов, но в моем случае это судимость Антона.
Меня бесит, что я должен нести ответственность и расплачиваться за тот образ жизни, который ведет мой брат. Но таковы законы, с этим ничего не поделаешь. Но с тех пор, как из-за Антона меня не взяли на ту работу, на которую я хотел, меня отвернуло от брата. Не хочу ни видеться с ним, ни общаться, ни тем более помогать.