Страница 2 из 12
— Ну, а мы тут причем…? — не сдавался Роман.
— В том-то и дело, что очень даже причем. Они уже туда ездили, и там встречались с каким-то дедом Саватеем. Что-то им от него было сильно надо, а этот дед, который Саватей, сказал им что-только ты, Роман Лисицын, сможешь их какой-то старой тропой по Зоне Отчуждения провести…Только вот я Ромка не пойму, о каком они Саватее и какой тропе мне говорят? Может это какие-то твои старые дела армейские?
Роман был сильно удивлен…
— Не было у меня там никаких дел армейских… В армию я, если помнишь, позже попал. В 1986 году, когда в Припяти рвануло, я только начинал на девчонок засматриваться и двойки в школе получал… а Саватей, это дед, к которому я тебя с простреленной ляжкой притащил. Он отказался эвакуироваться и остался жить в деревушке на окраине Зоны. Не знаю, чем я ему так понравился, но он нам тогда здорово помог. Ты без сознания был… так вот этот дед каким-то образом у тебя болевой шок снять умудрился. Странным он мне показался, всю ночь, пока мы с ним его настойку на травках пили, он всякую чушь про Зону рассказывал, и эту татуировку СТАЛКЕР он на моем плече состряпал, мне тебе потом об этом стыдно признаться было вот и соврал что в салоне наколол…
Роман вспомнил сутулую фигуру старика с длинной давно нечесаной бородой, и глазами, чистыми как у ребенка, который ещё не познал всей грязи окружающего мира. Уходя Роман оставил все съестные припасы старику, и тот в благодарность взялся проводить горе туристов до окраины Зоны, и уже прощаясь крикнул Роману в след: «Ты уже часть Зоны, Сталкер Лис…».
Вспомнив все это Роману стало как-то не по себе. Из оцепенения его вывел Борис.
— Ну, Ромка, прямо какая-то шпионская история получается…
— Это ладно… тут мы разберемся… — сказал Роман. — На тебя как эти загадочные канадцы сумели выход найти?
— Я тебе уже говорил, что в компьютерном мире существует целое сообщество любителей игры СТАЛКЕР, ну и все такое, форумы по этому поводу всякие… В общем на одном из таких обсуждений со мной эти товарищи и познакомились… Я там про наше приключение рассказал…
— Ну и?
— Что ну и… приукрасил конечно слегка, можно сказать совсем чуть-чуть, а спустя месяц меня эти разработчики игры и нашли, а дальше ты в курсе. Так что, ты прилетишь или как?
Вся эта история настолько заинтриговала Романа, что отказаться от поездки он просто не мог. Словно какой-то невидимый тумблер включил в нем непреодолимое желание, ещё раз приехать в место, о котором он уже почти забыл. Дав Борису согласие, он хаотично стал обдумывать как это все преподнесет своей жене, но так ничего и не придумав отправился в постель и, уже засыпая, словно услышал голос старика.
— Ты уже часть Зоны СТАЛКЕР…
И провалился в сон без сновидений. Утро следующего дня выдалось пасмурным, как, впрочем, и настроение у Романа. Он долго не мог придумать как объяснит жене свою поездку. Финансовое положение в семье Лисицыных было не очень благополучным, и даже рачительное отношение жены к их семейному бюджету, учитывая его военную пенсию и ведение личного подсобного хозяйства, не могло позволить им роскошь путешествовать. С этими невеселыми мыслями Роман допивал уже остывший кофе, под рассказ жены о каком-то курьезном случае произошедшем с их соседями. Роман рассеяно кивал, пытаясь создать вид заинтересованного слушателя, но в конце концов, Елена, так звали его жену, поняла, что разговор ему неинтересен, и с обиженным видом стала молча собирать посуду. Потом наклонилась над столом, внимательно посмотрев Роману в глаза и прямо спросила:
— Рома! Что с тобой произошло? Ты сегодня сам не свой, случилось что?
Врать жене Роман не любил, да и не хотел… поэтому рассказал ей весь вчерашний разговор с Борисом и уже был готов услышать упреки в свой адрес, но, к его удивлению, все произошло наоборот.
— Ну что… — лаконично подытожила услышанное Елена. — Все ваши с Борькой чудачества мне непонятны и неинтересны, но раз за вашу поездку вам как ты говоришь готовы заплатить, то я в общем-то ни чего против не имею. А овощи и картошку с огорода собрать мне мои родственники помогут. Ром, а ехать когда?!
Аэропорт Домодедово кипел своей обыденной суетой. Сообщения о прибытии и регистрации переплетались многоголосой какофонией пребывающих и улетающих гостей столицы. Творящаяся вокруг суета вызывала у привыкшего к таежной тишине Романа состояние дискомфорта, то и дело натыкаясь на спешащих мимо него людей, пробившись через толпу встречающих он поторопился покинуть здание аэровокзала.
Сознание вернулось вместе с острой головной болью. Он лежал в подъездном проеме на куче битого кирпича. Роман, никак не мог сообразить, как его угораздило очутится в этом месте. Он был уверен, что ещё мгновение назад зашел в избу старика, и даже успел разглядеть вышитый замысловатый узор на старинной холщевой рубахе, и лицо хозяина с лукавой усмешкой, смотрящего на него в упор. Уже падая куда-то в липкую тьму, услышал голос: «А я тебе милок говорил, что ты вернешься сюда домой… Сталкер».
В угасающем сознании, Роман увидел лес, раскрашенный яркой желто-красной палитрой позднего тёплого сентября, свой дом и жену, стоящую у крыльца с корзиной в руках, полной только что собранных яблок.
— Причем здесь яблоки… да и не растут они у нас. Бред какой-то… — и окончательно провалился в забытье.
Очередной приступ боли словно шилом пронзил затылок. Роман рефлекторно приложил к голове руку нащупав большую ссадину с уже подсохшей кровью.
— Ну, если болит, значит я ещё живой. У мертвых голова болеть не должна. Хотя был у нас один генерал… он говорил, что голова — это кость, а кость болеть не может… во как… а моя, простите меня грешного, болит конкретно, значит помимо кости в ней ещё что-то есть, а потому, старлей, давай этим чем-то думать, как мы здесь оказались.
Роман ещё раз попытался сложить пазлы последних событий хоть в какую-то более или менее ясную картину, но, поняв всю тщетность данного предприятия, решил следовать по наитию. Прежде всего он проверил свою физическую целостность, и, убедившись, что кроме ссадины на голове никакого урона не понес, решил осмотреть свое снаряжение. К его большому разочарованию, рюкзак с припасами, медикаментами и всем остальным что так основательно собирал в дорогу бесследно исчез. Единственная полезная вещь, которая сохранилась у Романа это его старый боевой нож спецназовца, в рукояти которого находился комплект для выживания. Полторы пачки сигарет и бензиновая зажигалка обнаружилась в довершение осмотра.
— И на этом спасибо, люди добрые… — саркастически подумал Роман прикуривая сигарету.
Визуальный осмотр места, где он с чьей-то легкой руки оказался ничем его не удивил, но что- то в развалинах этого дома настораживало. Не двигаясь с места, он более внимательно осмотрелся, и то, что он разглядел в этот раз показалось действительно странным. В соседнем углу подъезда, арматура, служившая когда-то усиливающей основой фундамента, не торчала, как это бывает во время обрушения здания, а была скручена в толстую косичку… и кирпичная кладка, странно преломляясь из горизонтального состояния, уходила вертикально к потолку. Было ощущение словно ребенок великана здесь не удачно поиграл в кубики. В противоположном углу, в легкой дымке кружились маленькие осколки кирпича и стекла. ещё больше Роман был удивлен, разглядев в стенном проеме часть квартиры. Это было, пожалуй, самое странное из всего увиденного. Начищенный до блеска паркет гостиной покрывал белоснежный, с большим ворсом ковер. Маятник старинных настенных часов исправно проделывал свой ход из стороны в сторону. Рядом с часами из горшков в стиле макраме, свисали листья живых цветов, придавая ещё больший уют комнате. Роман уже хотел пробраться в стенной пролом чтобы более тщательно ознакомится с этой Бог весть как сохранившейся квартирой, как вдруг услышал приближающиеся к дому голоса. Отложив осмотр на потом, он поспешил к выходу из подъезда, но в последний момент решил немного задержаться в тени здания. Опыт войны в условиях города научил его… прежде осмотрись, потом действуй. По мере приближения голоса становились всё громче и Роман уже отчетливо слышал слова. Говоривших было трое. Явно, что между этой троицей намечалась ссора. Обращаясь к одному, из своих товарищей кто-то, по кличке Михай, злобно ворчал.