Разорванная цепь

Когда-то он не подозревал многого. Конечно, логика подсказывала, что Ястребы не могли быть на мировой арене одни: иначе бы они давным-давно прибрали весь мир к своим рукам. Кто-то должен был быть стоппером, тормозом этой группы, кто-то кроме государственных органов, потому как госорганы и не подозревали, кем управляются. Массоны, иллюминаты – эти игроки постепенно сходили на нет, но про их деятельность было известно так мало, что только отдельные факты прорывались сквозь пелену информационной блокады наружу. И каждый такой факт становился важной монеткой в копилке спецслужб. И никогда раньше генерал не подозревал, что групп влияния в мире настолько много, что они давным-давно стали напоминать копошащихся в банке пауков.

Генерал Переделкин любил в последнее время жаловаться на старческий склероз, хотя ничего пока еще не забывал: ни того, что было в далеком прошлом, ни того, что делал совсем недавно. Это было чем-то вроде психологической защиты. Но сейчас эта защита не работала – не перед кем было искать оправданий. Он понимал, что какая-то важнейшая информация уходит от его внимания, а это было уже недопустимым фактом. Может быть, дело не в ЭТИХ фактах? Да, но другие досье Константин Львович в эти три дня не поднимал – не было такой необходимости.

Сегодня что-то все валилось из рук. И рыбу засолил не так, как хотел, и этот визит отставного летчика, что-то все это стало мешать, определенно, выбило из колеи. Это что, он настолько озаботился проблемами майора Порощикова и его семейства? Бред! Тут что-то не то, пусть только на уровне ощущений, но все-таки не то.

«Определенно, мне не хватает положительных эмоций». - решил про себя Переделкин, тут же нашел еще один фактор наслаждения, который, не смотря на сердце и периодические колебания давления, мог себе еще иногда позволить. Пошел на кухню, достал заветную баночку, помолол кофе до нужной кондиции, поставил на плиту медную турочку, которую привез в свое время из Армении, когда еще Армения была частью Великого и Могучего. Насыпал на медное дно сахар, включил газ, подождал, когда сахар закарамелизируется, всыпал в горячую массу кофейный порошок, встряхнул, дал кофе прогреться несколько секунд, и только после этого залил все водой. Кофе мгновенно вскипел с характерным звуком, зашипел, выпустил облако ароматного пара. По аромату вырвавшегося облачка можно было судить, что напиток заваривается правильно. А еще через несколько секунд, когда пена начала подниматься, генерал выключил плиту, встряхнул напиток еще раз, так, чтобы сбить на дно непослушные крошки кофейного порошка, налил напиток в чашку, сел, чтобы насладиться ароматом и вкусом свежеприготовленного напитка.

Всю эту привычную процедуру приготовления африканского кофе Константин Львович проделал автоматически. Его мысли были заняты все той же проблемой, но решение, которое так и не приходило, не давалось в руки, было где-то очень рядом. Наконец аромат и вкус кофе сделали свое дело: генерал Переделкин расслабился. Морщинистые пальцы рук с покореженными артрозом суставами спокойно легли на подлокотник кресла, через открытое окно доносились звуки прекрасного первоапрельского русского полдня – вновь возникло ощущение полноты и непреходящей прелести жизни. Жить было прекрасно! Мысли снова потекли неутомимым горным потоком. Снова появился строй мыслей, который чаще всего представлялся генералом в виде пучка цветных нитей. Эта цветовая шкала была той самой фишкой, в которой состоял особый мыслительный процесс Переделкина. Впрочем, об этом я еще как-нибудь постараюсь рассказать подробнее.

Глава десятая

Решение проблемы

Егорьевск. Переулок Чкалова, 23. Дача генерала Переделкина. 01 апреля 2010 года.

Хотя решение так и не пришло, генерал Переделкин после выпитого кофе почувствовал себя намного бодрее. Сердце застучало, как будто пришла вторая молодость. Он почувствовал, как мысли выстраиваются прямыми линиями, собираются в группы, каждая из которых отличается своим цветом: серые – это мысли о здоровье, впрочем, в его возрасте, хорошо, что не черные; белые – мысли о родственниках, а вот когда начинает думать о внуках – мысли подсвечивают розовым; синие мысли – мысли о его работе, о сотрудниках, сослуживцах, проведенных делах, как удачных, так и провальных. Были ярко-красные мысли – эти мысли касались его самых последних дел, были и светло-сиреневые мысли – знакомые, соседи, так, ни о чем, о жизни.

Константин Львович сосредоточился, привычно на несколько секунд отключился от внешнего мира. Что же, теперь все мысли были как на ладони – спутанным разноцветным клубком. Он потянул за черную ниточку, ту самую, которая никак не давала ему сосредоточиться на работе. Потянул, эта ниточка отлепилась от мотка красных нитей, затем потянула за собой одну синюю, но та тоже отвалилась, а осталась одна фиолетовая мысль.

Так вот оно в чем дело. Получается, что именно разговор с Порощиковым мешает всей его обычной работе. Тогда надо сделать так, чтобы мешать перестало. Невелика проблема. На первый взгляд. Невелика. Если смотреть, так, как привык, сквозь пальцы. Попробуем подойти к делу с другой стороны.

Значит так. Сначала решаю проблему майора. Потом уже все остальное. Попробуем? А то я так партию в го проиграю за будь здоров. Не хочу!

Приняв окончательное решение, Константин Львович даже как-то повеселел. Он тут же отложил все дела, подошел к компьютеру, включил питание, а пока комп загружался, даже стал мурлыкать себе под нос какую-то мелодию давно забытых лет. Нужная ему база данных находилась на обычной старенькой дискете, сейчас казалось смешным, что носитель информации может вмещать целых 1,44 мегабайта, но персональный компьютер генерала Переделкина был оборудован так, что мог читать любое устройство, содержащее информацию. От старинных плоских дискет, до современнейших устройств-накопителей. Нужная же ему база данных была небольшой, называлась скромно «Егорьевск», да и занимала совсем немного места.

Константин Львович не слишком быстро стучал по клавишам, но с программным обеспечением справлялся, как обычный, достаточно опытный пользователь. За компьютер он сел пять лет назад, но за пять лет освоил сложную технику в объеме, достаточном для его работы. Тем более сейчас.

Экран засветился. Видеосенсор точно идентифицировал входящего, если бы у программы возникли сомнения, она потребовала еще и голосовой идентификации или потребовала авторский пароль. Ни то, ни другое пока что не понадобилось. Генерал открыл программу поиска, обновил базу данных Егорьевска. Минут десять компьютер отбирал свежие данные, прежде чем дать пользователю продвигаться дальше. Да, Переделкин давно не работал с базой Егорьевска. Все больше другие заботы забавляли. Вот и пришлось ждать какое-то время обновления. Но вот меню Егорьевска перешло в активное состояние. Генерал набрал «Рукавишников», тут же выпала подсказка из доброго полутора десятка имен. Он выбрал Матвей. Их было двое, и оба Ивановичи. Только одному шестьдесят четыре года, а второму двадцать один. Депутатом был тот, что постарше. Тот, что помоложе, был неформальным лидером местных скинхедов. Поэтому в базе данных и засветился.

Биография. Ничего интересного. Связи с преступниками. А кто нынче сколачивал состояния без таких связей? Опять ничего интересного. Характеристика, он же психологический портрет. Это интересно. Если есть портрет, следовательно, кто-то интересовался господином Рукавишниковым, возможно, он был даже в разработке. Но почему?

Политика? Хорошо – не играет, не поддерживает, не состоит, короче, аполитичен, как мех полярной совы.

Что же тогда? И чем ты кому-то там интересен, господин Рукавишников?

Связи. Оппаньки! А его тот самый полный тезка что помоложе никто иной, как внучок. Есть такая традиция в некоторых русских семьях, чтобы имена повторялись из поколения в поколение. Так и бродят по свету Иван Матвеевичи и Матвеи Ивановичи. Чисто русская неразбериха. В общем, семейка получается та еще.