Страница 10 из 14
Пацан стоял в довольно жалком подобии боевой стойки, выставив вперед оружие и не сводя взгляда с троицы, которая резко оборвала смех и глядела на нас.
– Грязные убийцы и преступники! – гневно прокричал пацан. – Вы умрете!
– А ты, как я понял, тоже трелл? – не обращая на пацана ровным счетом никакого внимания, спросил главарь.
Я коротко кивнул.
– Мы хотим сбежать с этого острова и можем взять тебя с собой.
– И куда вы собрались бежать?
– На Вестланд, Далдальм, Таарок…какая, в сущности, разница? Главное – подальше отсюда…
Я уж было задумался, когда главарь продолжил:
– Но сначала мы хотим наказать Бродди. Этот жирный боров должен захлебнуться собственной кровью!
– Отец вас убьет! Всех троих! – крикнул Уббе.
– Посмотрим, – спокойно ответил ему главарь, – давно хотел узнать, почему у Бродди Железнорука такое прозвище? Смогут ли его руки остановить меч?
– Смогут! – проворчал мальчишка. – Вам лучше убираться отсюда. Когда отец вернется с тинга…
Твою мать! Худшего и сказать было нельзя! Я заметил, как изменились лица у всех троих. Они поняли, что ферму некому защищать. Они могут там творить все, что угодно, поджидая владельца. А когда он явится…
– Пожалуй, мы ненадолго останемся здесь. Отправимся в путь через пару дней, – он хохотнул, – а пока узнаем, как встречают гостей на ферме Бродди в его отсутствие.
Двое подпевал позади главаря тут же разразились смехом.
А отсмеявшись, главарь снова обратился ко мне:
– Вот что, если хочешь с нами – придется нам помочь.
– Чем же? – мрачно поинтересовался я.
– Для начала забери у мальчишки оружие.
Пацан среагировал моментально – повернулся ко мне и попытался меня продырявить своим ножом, да только я оказался быстрее – перехватил его руку, выкрутил ее, отобрав нож, а затем простейшей подсечкой отправил пацана на песок.
Чтобы он не поднялся, я поставил ему на грудь свою ногу и немного надавил, чтобы он не освободился.
– Отлично, – похвалил меня главарь, – а теперь убей его! Отродью Бродди не место в этом мире. Пусть отправляется к Хель!
Твою ж мать…
Я уже и так понял, что вляпался, и пацан вместе со своим папашкой меня уже довольно долго бесили. Если Бродди я бы зарезал без зазрения совести, то убить мальчишку…
Пусть он и говнюк, но ведь еще совсем пацан.
С другой стороны – а какое мне до него дело? Я здесь трелл, никто.
Что меня тут ждет? Я ведь и так планировал побег с острова, завербовал себе Хватти. А ведь он тоже еще совсем зеленый, и толку от него будет немного.
А тут шикарное предложение – отправиться с тремя крепкими мужиками прочь с острова. К тому же я легко могу с ними договориться, мы можем плыть сразу к Одлору. Причем плыть относительно безопасно и быстро. От меня и вовсе ничего не потребуется – грести будут эти трое.
Я опустил взгляд и посмотрел на бившегося под моей ногой пацана, заглянул в его испуганные, полные отчаянья глаза и тут же вспомнил, как он обещал меня убить, как трижды сорвал мне бегство, как из-за него мне приходилось горбатиться…
В его глазах я увидел и ненависть и испуг. Похоже, он уже твердо знал, какое решение я сейчас приму.
Я же все еще находился в раздумьях. Если вспомнить, что я нахожусь в игре, то передо мной сейчас стоял вопрос, кем быть: стать отрицательным персонажем либо же остаться положительным. И в большинстве случаев, как я знал, «переход на темную сторону» существенно облегчал жизнь, да вот только конечный итог был далеко не радужный.
С другой стороны, если я сейчас откажусь убивать пацана – наверняка мне придется схлестнуться с этой троицей. И не уверен, что смогу им что-то противопоставить.
Да, они треллы, да, выглядят не очень. Но, в конце концов, все трое северяне, а значит хоть как-то, но умеют обращаться с оружием, в отличие от крестьян с континента. А у меня из оружия только нож, да еще и всего одна рука. Справлюсь ли я с ними? Очень сомнительно…
– Ну, что ты решил? – поторопил меня главарь.
И я принял решение.
– Подержи его, – сказал я главарю, – сделаем подарок Бродди: отрезанную башку его сына.
Вся троица растянула лица в улыбки. Похоже, моя идея им очень понравилась.
– Точно! Тело пусть разорвут собаки, а башку сохраним для Бродди, – захохотал рыжий. – Пусть знает, как подох его сын и почему он не попадет к богам!
Главарь, явно воодушевленный этой идеей, тут же шагнул вперед, схватил пацана за руки и скрутил его, не давая пошевелиться. Затем перехватил его руки в одну свою лапищу и второй запрокинул пацану голову назад, открыв тому шею.
– Режь! – приказал он.
Я шагнул вперед, сжал нож в руке так, что пальцы заболели, и нанес удар.
Резать горло я не стал. Лезвие ножа вошло точно под подбородок, причем вогнал я его так глубоко и с такой силой, что лезвие пробило череп и вышло наружу.
Тут же я дернул скрамасакс назад, пытаясь вытащить его из еще пока дергающегося, но уже мертвого тела. Не вышло ‒ нож засел.
Вокруг воцарилась тишина.
Только шум волн и крик чаек.
Мы все замерли, глядя на мертвое тело, лежащее на песке, на кровь, растекающуюся под ним и тут же уносимую накатывающими на берег волнами.
Морская пена быстро окрасилась, став розовой. Казалось, даже песок в этом месте так пропитался кровью, что изменил свой цвет, превратившись из белоснежного в темно-красный.
Я бросил нож себе под ноги, нагнулся и поднял топор, который выскользнул из-за пояса уже мертвого главаря.
Тут же быстрым движением задвинул ошарашенного происходящим пацана, прямо-таки впавшего в ступор, себе за спину.
Надо сказать – вовремя.
–А-а-а-а! – на меня бросился лысый, выставив вперед копье.
Это он зря. Что делать в таком случае ‒ я прекрасно знаю: мой топор ударил по древку сверху, затем провернул топор в сторону, зафиксировав копье врага между рукояткой и бородой моего топора. А затем я резко выбросил руку в сторону. Лысый выпустил копье из рук, и оно улетело куда-то в волны.
Тут же я сделал широкий замах, и лезвие должно было разрубить противника.
Но он шарахнулся назад, лезвие разрезало одежду и кожу. Впрочем, рана хоть и не смертельная, но довольно неприятная – тут же брызнула кровь, а лысый заверещал от ужаса, наверняка думая, что он умирает.
Его товарищ же наступал с другой стороны, отстав всего на пару секунд.
И эти секунды стали решающими – лысого я обезоружил и, как мне кажется, вывел из боя. Во всяком случае, пока. Так что теперь остался всего один противник.
Но что он может с ножом, пусть и таким длинным, как скрамасакс, против топора?
Я попросту не подпускал его к себе, отгоняя длинными и размашистыми ударами.
Какое-то время я продолжал его теснить, но понял, что так долго продолжаться не может – я быстро устану. Поэтому пошел на хитрость – так как мы оба были уже по колено в воде, я сделал вид, что оступился, потерял равновесие.
И противник купился – бросился на меня с радостным лицом, замахиваясь своим ножом.
Я резко ударил снизу вверх. Удар был далеко не лучшим, но его хватило – отрубленная кисть, сжимающая нож, тут же улетела в волны, а противник, схватившись за изуродованную руку, заверещал от боли.
Однако делать это долго он не мог – я тут же рубанул его топором, широко размахнувшись.
Лезвие топора проломило череп и застряло в голове.
Я едва не выпустил рукоятку, когда тело покойника начало падать, потянув за собой и застрявший топор.
– Сзади!
Крик пацана заставил меня вложить в рывок все силы и таки высвободить оружие.
Я развернулся, но было уже поздно – лысый оказался очень проворным.
Мне удалось лишь мельком увидеть его озлобленное лицо, оскаленный рот, а затем я почувствовал, как нечто холодное, обжигающе холодное ужалило меня в бок.
Я прямо-таки ощутил, как лезвие ножа ударило в мои ребра и застряло, попытался было ударить его в ответ, но лысый перехватил мою руку, сжал, не давая воспользоваться топором. Своей же второй рукой он продолжал давить на нож, проворачивал его, старался либо сломать ребра, либо же провернуть лезвие так, чтобы оно смогло пройти глубже, проткнуть мне кишки.