Страница 35 из 53
– Простите, Адам Иосифович, а использовать методы объективного неразрушаещего контроля не хотите попробовать?
– Что вы имеете в виду, товарищ…
– Виноградов. Алексей Иванович. Я говорю о применении рентгеновских лучей для поиска дефектов в отливках и сварочных швах. Насколько я знаю, на Балтийском заводе такая установка существует, но она громоздкая. Вроде бы есть ее компактный вариант. Пока в чертежах. Очень перспективный метод – это применение ультразвука. Знаете, тут я видел известного ученого, Сергея Яковлевича Соколова, думаю, вам интересно будет с ним поговорить. А я могу предложит вам очень простой метод, который поможет уже сейчас.
– Так, интересно, интересно… – в Залевском я не ошибся, его новая информация заинтересовала. Впрочем, я увидел заинтересованность и на лице Яковлева. Ну да, все-таки тоже не дурак, понимает важность проблемы поиска дефектов – объективной и оперативной.
– Фотоаппарат и фотопленка. Это дешево и сердито. Фотографируете все этапы сборки. После полета – разборки. Получите объективную картину, которую можно сравнивать и искать причины, которые на поверхности…
Разговор продолжить не получилось – на поле появились загонщики – группа товарищей из НКВД, которые вежливо, но решительно стали направлять собравшихся в зал совещаний, куда руководство отправилось еще раньше. Неожиданно в дверях почти столкнулся с Туполевым, Королевым и группой конструкторов, которые были арестованы, трудились в шарашках, но на совещание были вызваны.
Я никогда еще не был на таких больших и помпезных совещаниях, да еще и с участием почти всего советского руководства. В президиуме уже разместились Тимошенко, Ворошилов, Микоян, Молотов, Маленков, Каганович, Шахурин (нарком авиапромышленности), Ванников (нарком вооружений), Воскресенский, Берия, Смушкевич и адмирал Кузнецов, этот представлял интересы флота. Сталин появился тогда, когда все расселись по местам и в зале установилось тягучее ожидание. Хороший психологический прием. Ага! Карнеги просто нервно курит в сторонке, все, что нужно, было открыто до него и широко применялось… знающими людьми. У кого Сталин учился умению управлять массами? Так мощно воздействовать на аудиторию? Он выдающимся оратором никогда не был. Тот же Ленин или Троцкий, даже Каменев с Зиновьевым были в ораторском мастерстве на голову выше. Но… Не надо забывать, что за плечами Иосифа Виссарионовича была духовная семинария, а церковь имела тысячелетний опыт управления человеческими душами, а будучи секретарем ЦК Сталин активно учился и вырабатывал свой стиль речи, благодаря которому в дискуссиях не раз побеждал более говорливых и красноречивых оппонентов. Он говорил негромко, размеренно, сознательно притормаживая темп речи, что позволяло ему практически избавиться от акцента, который мог подсознательно раздражать слушателя. Его речь звучала певуче, акценты и ударения ставились мягко, все это создавало почти гипнотический эффект. Очень важным приемом, которым пользовался Сталин, был юмор. Когда мягкий, когда звучало крепкое словцо, а юмор мог быть простым и грубоватым, но шутка была нужна – как индикатор отношения к речи. Как реагирует зритель, как его настроение, как оно изменилось. Очень много можно понять по тому, как на шутку реагируют слушатели. От Ленина перенял такой действенный прием оратора как повторы. Ленин применял повторы как гвозди, которые заколачивают в мозг обывателя, зрителя, слушателя, загружая в сознание человека несколько самых важных тезисов, которые и должны были стать итогом воздействия на массы. Акценты Сталина были другие, повторы – приемом, который позволял рассмотреть проблему с разных точек зрения. Он обращался этим приемом не столько к эмоциям, сколько к логике. Ленин, Троцкий или Гитлер работали на эмоциях, причем на эмоциях ярких и грубых. Сталин работал на других эмоциях, обращаясь к разуму, логике, силе убеждения. И это тоже работало! Иногда даже лучше.
А вот и он. Появился, спокойно пришел к своему месту, пережидая бурю аплодисментов, которая сама по себе образовалась при его появлении. Сталин сделал приветственный жест и тут же аплодисменты вспыхнули с новой силой. С мест несколько раз крикнули «Слава Великому Сталину»! Могу спорить, что кричали искренне и никакие не «подсадные утки». Утверждаю, потому что хорошо видел лица людей, присутствовавших на совещании. Сталин переждал и эту волну аплодисментов, подчиняясь его жесту, как оркестр подчиняется палочке дирижера, зал стих. Вождь подошел к трибуне, выдержал небольшую паузу, после начал спокойно говорить:
– Товарищи! Мы собрались здесь не только посмотреть на новые самолеты. Мы собрались здесь, чтобы решить самые важные вопросы отечественного авиастроения. Поэтому тут присутствуют все ведущие конструкторы, все производственники, испытатели, военные, которым предстоит на этой технике воевать. События в Польше показали, что преимущество в воздухе в современной войне играет ключевое значение. Захват нашими советскими летчиками преимущества в небе – это первоочередная задача военно-воздушных сил Красной армии.
Сталин посмотрел в зал, как будто кого-то высматривал взглядом. Выдержал небольшую паузу. В зале установилась мертвая тишина.
– Партия и правительство сделали очень много для того, чтобы у нас появились новые, отличные самолеты, аналогов которым не будет во всем мире. Мы сейчас работаем над производством выскооктанового бензина, топлива наших новых самолетов! Завод уже строится, дорогие товарищи! (аплодисменты, успокоительный жест рукой).
– Мы развиваем строительство производств дельта-древисины, материала для наших самолетов, но принято решение о закупках алюминия, открыто месторождение бокситов, так что у нас появится и первый алюминиевый комбинат, который начнет давать столь необходимый строительный материал для самолетов, но это в отдаленной перспективе, товарищи! (аплодисментами зал взрывается снова, точно реагируя на интонации говорящего)
– Мы уже провели совещание по созданию новых моторов для самолетов, приняли решение о строительстве еще двух моторостроительных заводов, наметили самые перспективные модели моторов, которые будут нужны нашим самолетам. Теперь появилась необходимость внести коррективы в программу самолетостроения и создания новых моделей самолетов. Конкретно о программе и ее коррективах скажет товарищ Шахурин. А я хочу сказать о некоторых серьезных недостатках, которые мы выявили и о которых, как большевик не сказать не могу. Не имею права.
Сталин опять сделал паузу. Налил воды, сделал несколько аккуратных глотков. Зал действительно погрузился в тишину, в которой даже легкое прикосновение стакана к трибуне казалось оглушительным шумом.
– Мы не скрываем того, что впереди нашу страну ожидают военные испытания. Такая война, что все ужасы Гражданской войны покажутся ничем, ерундой! Нас ждет беспощадная война с мировым капиталом за само право существования советского государства, нашего советского народа. А что творится в среде нашей научной и конструкторской интеллигенции? В среде наших конструкторов наблюдается нездоровая конкуренция. Подсиживание. Доносительство. Групповщина. Отстаивание своих личных интересов в ущерб интересам государства. Кто-то хорошо освоил чернильную ручку и пишет доносы вместо того, чтобы рисовать чертежи новых машин. Кто-то использует свои близкие личные отношения с тем или иным руководителем страны, включая товарища Сталина и продвигает свои самолеты, отодвигая перспективные разработки товарищей. Кто-то тормозит уже принятые планы и срывает государственный заказ, в своих личных интересах срывает, товарищи.
Сталин опять обошел взглядом зал. Заметил нужного человека и произнес:
– Скажите, товарищ Воронин, почему на вашем заводе № 21 сорван запуск в производство самолета И-180 товарища Поликарпова?
Очень сильно побледневший Василий Павлович Воронин поднялся под тяжелым взглядом вождя.
– Мы сосредоточились на перспективной машине И-21, которая стала продолжением И-16, который производится на нашем заводе успешно. И-21 это разработка нашего завода и она экономически выгодна, так как позволяет использовать узлы самолета И-16.