Вдох. Сердце Севера

— Сания чистая? — отмерла и зло сощурилась на него. Что ещё она себе придумала? — это что, издевательство какое-то? Увековечить в памяти предков, что их королева была беспризорницей?! — повысила голос и попыталась соскользнуть с груди, — к твоему сведению, у нас всегда была вода и мы всегда следили за чистотой!

Когда до Акселя дошло, почему она разозлилась, он громко рассмеялся и подмял её под себя одним движением.

— Глупышка, — легонько щёлкнул ей по носу, — это не про тело, это про сердце, — положил туда руку, правда, больше это было похоже на то, что он просто хотел потрогать её грудь.

— Это ты так думаешь, — недовольно сопела девушка, — не хочу быть Чистой.

— Значит, на все остальное согласна? — ухмыльнулся мужчина, невесомо водя пальцем по её лицу.

— Что?

Этим можно наслаждаться бесконечно. Вот она нахмурилась, не понимая, в чём дело. И вот ее озарило понимание. Она возмутилась и стукнула его ладошкой по груди.

— Нет!

Аксель тихо рассмеялся и прижал девушку к себе.

— Люблю тебя…

×××

Они практически вместе провели три дня и лишь иногда Аксель уходил для обсуждения каких-то своих невероятно важных вопросов. Каких — не говорил, но при этом загадочно улыбался. Чувствуя некий подспудный страх, Сания и не спрашивала. Они вместе ходили к детям. Лейв пришёл в себя и вместе с остальными учился основам магии и контроля. Они вместе просто гуляли, вместе ходили в оранжерею, в библиотеку, где Аксель читал ей легенды своей страны из другой, более толстой книги, написанной на авальском, и переводил на ходу. Сания вслушивалась в незнакомый, грубый, рычащий язык, от которого разбегались мурашки и удивлялась, как за такими звероподобными словами могли скрываться такие красивые истории.

— А почему вы все говорите на языке Доброземья? — спросила в один из таких вечеров.

— Авальский это скорее ритуальный язык: на нем написаны древние истории, знания, передающиеся от отцов детям. Почти все обряды проходят на авальском. У каждого двора свое произношение и свои особенности речи, и это усложняло контакты. К тому же к нам нет-нет да просачивался кто-то с больших земель…

— Лилия?

— Не только. В домах отдыха на границах смешалось много народностей. Поэтому там говорят на языке Доброземья, чтобы все друг друга понимали. Как основной он был принят ещё моим пра-пра-прадедом. Так и повелось.

Аксель много ее целовал, доводя себя до исступления. А когда к концу второго дня она робко ему ответила, боясь то ли своей, то ли его реакции, перестав, наконец, убегать и кусаться, от того уровня внезапно повысившегося контроля, который пришлось приложить, чтобы сдержаться и не распустить руки, перед глазами все потемнело и он едва не задохнулся.

Он целовал её утром после пробуждения, во время завтрака, обеда и ужина, затаскивал в каждый уголок, где их не могли заметить и набрасывался там. Целовал в кровати, целовал у стены, прижимая её спиной, целовал, пока она сидела, нависая сверху… в общем много и жадно её целовал, но ни разу, ни разу не довел дело до конца. И уже сама томимая тем костром, что разгорался при одном только его приближении, Сания подумала, что может он ждёт шага от неё?

И в очередной раз, когда он схватил её сразу после выхода из душа, визжащую повалил на кровать и лёг сверху, дотрагиваясь до впадинки на шее и поднимаясь маленькими поцелуями выше, к губам, она просунула руку между ними и обхватила, насколько позволяло положение и одежда, его твёрдый член.

— С-сан-ния, — сквозь зубы просипел мужчина, вздрагивая и останавливаясь.

Усилием воли заставил себя вдохнуть и выдохнуть.

— Милая, — вытолкнул из себя и аккуратно убрал ее руку, потом резкими движениями закутал в покрывало и крепко прижал к себе спиной.

От такого поворота событий Сания даже растерялась.

— Я догадывался, что мне будет сложно остановиться, когда я до тебя дотронусь, но ты даже не представляешь, насколько это оказалось сложным на самом деле, — начал шептать ей в ухо, — и мне не нужно никаких дополнительных стимулов в виде твоих рук, маленькая, чтобы хотеть тебя. Я хочу тебя, ты даже не представляешь, как хочу, — усмехнулся, — когда все случится, мне нужен будет месяц, а лучше три, чтобы хоть чуть-чуть насытиться тобой и отпустить на учебу. А пока, — он глубоко вздохнул в последний раз, — пока нельзя.

— Почему? — пыталась под грубость скрыть смущение.

— Я сделал много ошибок, но здесь хочу, чтобы все было правильно.

— Обряд? — догадалась Сания.

— Обряд.

— Я надеюсь, мне не придётся лежать голой на камне на обозрение всем?

— Что? — удивился Аксель и рассмеялся, — я собственник, не забывай, — лёгкими поцелуями дотронулся до ушка и спустился вниз к шее.

— А когда он? — поежилась от мурашек. Зачем драконить, если все равно ничего не будет?

— Через два дня, — выдохнул на уровне её плеча.

— ЧТО?! — размахивая руками и ногами освободилась от покрывала и села напротив него, — и когда я должна была узнать об этом? Что мне делать? Я же вообще ничего не знаю! Ты меня когда собирался предупредить?!

Аксель любовался её, заложив руки за голову. Кажется, оживает его девочка. Ну что за прелесть.

— Не мне тебе рассказывать о женской части, у нас разные задачи…

— Что ещё за задачи?! — больше завелась Сания.

— Сания, — выпрямился резким движением и оказался напротив, отчего девушка замолкла и отклонилась назад, опираясь на выпрямленные руки, — я не собираюсь тебя подставлять или ставить в неловкое положение. У нас действительно разные задачи, потому что я — мужчина, а ты — женщина. И не мне тебе рассказывать о женской части, потому что я не знаю, что там происходит. Рядом с тобой будет Агот и бабушка Ке, вот им и задашь эти вопросы.

— Х-хорошо, — заторможенно ответила Сания, — какой ты строгий, а.

— Я не строгий, маленькая, — не касаясь её руками быстро поцеловал в губы, — уж точно не с тобой.

Глава 24. Обряд. Приветствие

То, что скоро состоится обряд, стало заметно уже на следующее утро. Воинов в карауле прибавилось: вместо трёх — пять. И ходил он чаще — каждые пятнадцать минут. Кухня гудела, туда все время затаскивали мешками овощи и целыми кусками мясо на специальных подносах. На улицах стало больше народу (и откуда они только взялись?), бегали дети, замужние женщины улыбались и переглядывались друг с другом. Всё, что можно было украсить — украшалось яркими лентами, сухими цветами и разноцветными шарами.

Аксель глубже надвинул капюшон на девушке.

— С этого дня начинают прибывать гости. Первых ждём после обеда и тебе уже нельзя будет выходить на улицу.

Сания кивнула.

Вообще её била нервная дрожь. Мандраж от предстоящего, пока ещё полного тайн обряда, от того, как резко меняется её жизнь, не оставлял бедное сердечко в покое. Она станет женой! О, Всевидящий, главной варгессой Севера! Она! В голове не укладывалось, как такое вообще случилось. Она вроде не соглашалась, но и противиться с каждым днем хотелось все меньше.

— А почему нельзя без этого? Как у нормальных людей? Расписаться в церквушке там, кольцами обменяться.

Аксель хмыкнул, но ничего не ответил.

А вечером сказал, что ему нужно уходить и до обряда они не встретятся.

— Но куда? — еще больше испугалась девушка.

— Мне нужно подготовиться, — целовал её долго, но почти невинно, словно боялся сорваться, — как и тебе.

— Да к чему там готовиться? — пробурчала девушка.

— Люблю тебя… — шепнул ей в ушко.

— Аксель. Аксель!

Но дверь уже закрылась.

Обиженно сложила руки на груди и села на кровать. Вот ведь…

Долго дуться не получилось — в дверь постучались и вошла улыбающаяся Агот.

— Привет, милая, — села рядом и аккуратно разобрала ее руки, — у тебя наверняка куча вопросов. Задавай.

Сания разом выдала их всех, на что женщина улыбнулась.

— Идём, я расскажу тебе все, что смогу.

— Куда идём?