Тень и искры

– Что самое интересное, я ему так и сказал.

– Правда? – усомнилась я.

Я прошла в зал за остроугольной аркой. Здесь с обеих сторон располагались двери, но стены были черные и голые. В центре находился пустой белый пьедестал.

– Правда.

Я посмотрела на Сэйона.

– И как он это воспринял?

Его улыбка стала шире, но не потеряла очарования. Мы вошли в следующий коридор.

– Он проворчал что-то о том, что скормит меня Нектасу.

Я вытаращила глаза, надеясь, что это шутка.

– А что… чем питаются дракены?

– Уж точно не мной, – ответил он. – Это было сказано при Нектасе, который, хвала богам, не выразил ни малейшего намерения меня съесть.

Коридор разделился на два, ведущие в противоположные стороны. Впереди располагались две двери на таком расстоянии друг от друга, что комнаты за ними могли находиться в разных домах. Но мое внимание привлекло то, что стояло в центре, между дверями. Я замедлила шаги. Две толстые черные колонны обрамляли короткий коридор, выходящий в круглый зал, освещенный сотнями свечей. Он напомнил Теневой храм, и у меня по спине пробежал холодок. Мы подошли ближе. Золотистый огонь свечей разгонял тени и бросал отсветы на массивные блоки тенекамня, установленные на возвышении. Это же трон. Точнее, троны. Два трона, их спинки вырезаны в виде огромных широко раскинутых крыльев, соприкасающихся кончиками.

Троны Первозданного и супруги.

Они были незабываемо прекрасны.

Я посмотрела вверх: вместо потолка – открытое небо. Никакого стекла. Ничего. Тут никогда не бывает дождей?

Сэйон направился к комнате слева от тронного зала, а мне пришлось приложить усилие, чтобы оторвать взгляд от тронов. Бог открыл дверь.

– Только после тебя.

Я вошла в круглую комнату, наполненную ароматами специй и запахами еды, и окинула все взглядом. Голые стены, если не считать светильников со свечами. Никакой первозданной магии, мягкий свет на гладкие черные стены бросало пламя свечей. В центре стоял стол, такой же большой, как и в пиршественном зале Вэйфейр. На нем горели с десяток свечей разной высоты, но на бокалы и накрытые блюда падало серебристое сияние.

Я посмотрела вверх, и у меня захватило дух. Купол был стеклянным, и над столом светили звезды. Я приоткрыла рот.

– Прекрасна.

Я ахнула и развернулась. Всего в нескольких футах от меня стоял Эш. Он был во всем черном, на тунике никаких украшений. Распущенные волосы смягчали резкие линии скул и твердой челюсти.

Ошеломленная его внезапным появлением, я налетела на кресло с подголовником.

– Да, – прошептала я. Невозможно было отрицать жуткую красоту этого места. – Комната прекрасна.

На его сомкнутых губах заиграла улыбка, а взгляд, будто наполненный звездным светом, скользнул по мне.

– Комнату я даже не заметил.

Я не сразу поняла, что он имел в виду. Удивленно оглядела себя. Я надела не платье, а блузу с длинными рукавами и жилетку – примерно так была одета Дав. Я посмотрела на Эша, и меня окатило волной противоречивых чувств, когда его взгляд задержался на шнурках жилетки, на вырезе блузы, а потом на облегающих бриджах. Я злилась по множеству причин – начиная с того, что сидела взаперти, и кончая его беззастенчивым разглядыванием. Но было еще одно чувство – дымное и теплое. Мы молча стояли и словно впитывали друг друга. Эш подошел ближе; от пылкой пристальности его взгляда по мне пробежал трепет предвкушения…

Я подскочила от щелчка закрывшейся двери. Только теперь поняла, что Сэйон оставил нас одних. Я стряхнула опутавшие меня чары.

– Ты приказал своему лакею запереть дверь, или в этом нет необходимости, раз уж ты сам здесь?

– Надеюсь, ты не станешь называть так Сэйона в лицо, – ровным тоном ответил Эш. – Иначе мне не будет покоя.

– Разве я как-то дала понять, что меня волнует твой покой? – огрызнулась я.

И отругала себя в тот же момент, как эти слова сорвались с моих губ. Не следовало показывать свое раздражение. Надо было смолчать. Быть покладистой. Понимающей. Какой угодно. Любое из этих качеств могло мне помочь.

– Ты на меня сердишься.

– А ты удивлен? Ты держал меня в комнате как заключенную.

– Держать тебя в комнате было необходимым злом.

Я набрала побольше воздуха в легкие. Не помогло.

– Нет необходимости делать меня пленницей.

Его глаза стали как сталь.

– Ты не пленница.

– Мне так не кажется.

– Если тебя держали взаперти день или два, это не равнозначно плену. Ты понятия не имеешь, каково это, когда тебя удерживают против твоей воли, – холодно ответил он.

– А ты знаешь?

Его кожа истончилась, черты обострились.

– Я очень хорошо знаю, каково это.

Я замолчала. Не ожидала такого.

Выражение лица Эша смягчилось, и он оторвал от меня взгляд.

– Еда остывает. – Он подошел к столу и отодвинул кресло справа. – Садись. Пожалуйста.

Я заняла предложенное место, снова и снова прокручивая в голове его слова. Его держали в плену? Хотя он был молод в сравнении с остальными, он все равно могуществен. Кто мог такое сделать?

Эш подошел ко мне сбоку и начал открывать крышки, пока я отказывалась признавать, как приятно он пахнет. Под каждой крышкой оказывались горы еды. Бекон. Сосиски. Яйца. Хлеб. Фрукты.

– Воды? Чаю? Лимонада? – предложил он, протягивая руку к графинам. – Виски?

– Лимонада, – рассеянно ответила я.

Он налил лимонад в стакан и положил на тарелку всего понемногу – бекон, сосиску, яиц, фруктов и две булочки. Потом поставил тарелку передо мной.

Мне прислуживал Первозданный Смерти. Видимо, он считал, что мне нужно есть за пятерых. В горле поднимался почти истерический смех, но я подавила его. Эш налил себе виски и сел во главе стола слева от меня. Такое расположение удивило меня. Мама и отчим садились на противоположных концах стола. Место справа от короля или, в некоторых случаях, – от королевы обычно предназначалось для советника или другого облеченного властью лица.

Эш протянул руку и взял что-то завернутое в ткань. У меня перехватило дыхание, когда он развернул сверток и в нем оказались ножны с кинжалом из тенекамня – тем самым, что он мне подарил.

– Забыл отдать, когда мы виделись в прошлый раз. – Он протянул мне кинжал. – Ножны и лямки можно регулировать. Должны подойти.

Я уставилась на кинжал с колотящимся сердцем. Он вручал мне оружие, которым я могу покончить с ним.

Стараясь игнорировать тяжесть в груди, я взяла кинжал. От соприкосновения наших пальцев по мне пробежала слабая волна энергии. Я приподняла правую ногу и слегка дрожащими руками закрепила ремни с ножнами вокруг бедра.

– Спасибо, – прошептала я. Слова были на вкус как сажа.

Несколько долгих мгновений Эш молчал, затем ответил:

– Я не собирался оставлять тебя одну так надолго. Это было не намеренно.

Я метнула на него взгляд.

– Каковы же были твои намерения?

– Не заставлять тебя чувствовать себя заключенной. Ты не пленница. И никогда не будешь моей пленницей. – Он посмотрел на свой стакан. – Кое-что случилось.

Он казался искренним.

– И ты не доверяешь мне, чтобы позволить свободно ходить по замку?

Эш выгнул бровь.

– Ты серьезно?

Я сжала губы и решила, что он улыбнется, но он сказал:

– В тот момент это было все, что я мог придумать: позаботиться, чтобы ты находилась в безопасности, пока я занят. В любом случае я хотел… – Он прочистил горло. – Хотел извиниться, что огорчил тебя.

Я подняла брови.

– Извинение звучит так, словно это причиняет тебе боль.

– Так и есть.

Я прищурилась.

Он заглянул мне в глаза.

– Я прошу прощения, Серафена.

То, как он произнес мое имя, мое полное имя… Оно прозвучало как грех. Я отвела взгляд так быстро, что несколько локонов скользнули на плечи и упали мне на лицо. Я оставила волосы распущенными, решив, что это может помочь, раз уж они ему так нравятся.

– Я не люблю сидеть взаперти. Когда меня держат где-то, прячут и… – Забывают. Прячут и забывают. – Мне это не нравится.