Тень и искры

– Но это не значит, что у них нет свободы воли или способности управлять своими действиями, – продолжала Эзра. – Они могли решить проблему другими способами.

Это не первый протест, переросший в насилие. Чаще всего ситуацию обостряла реакция на протесты. Иногда бунт поднимали люди, но я не могла их винить. Ясно, каково им, когда мирные демонстрации не привлекали внимания короны, а многие их родственники и друзья стали безработными и голодали.

– Гвардейцы могли действовать иначе. – Я смотрела, как качаются верхушки вязов. Где-то за этими деревьями пряталось озеро. У меня внутри все сжалось. Даже думалось об озере теперь по-другому, и я не знала, хорошо это, плохо или вообще не имеет смысла. – Но вряд ли они старались смягчить ситуацию и, возможно, сами устроили пожары в наказание или чтобы казалось, будто виноваты протестующие.

– К сожалению, не могу не согласиться. – Эзра помолчала. – Удивлена, что ты не знаешь о случившемся и не была в самой гуще событий.

У меня перехватило дыхание при следующем вдохе, и я крепче скрутила волосы. В памяти возникли сияющие серебристые глаза. Внутри сжалось, на этот раз ниже. Как я могла объяснить, что делала прошлой ночью? Даже заговорить об этом, когда немедленно вспоминалось, как ощущалась кожа Эша. Какими были его губы, пальцы…

«Покажи».

Я прочистила горло и выдала неуклюжую полуложь:

– Я была на озере и потеряла счет времени.

Если расскажу Эзре о прошлой ночи, даже без интимных подробностей, у нее, понятное дело, возникнут вопросы. Я бы рассказала, но… просто не хотела говорить об Эше и о том, чем он со мной поделился. Все казалось слишком нереальным. Я опасалась, что, если начну описывать это, возникнут крошечные дыры, которые разрушат воспоминания.

Я оставила волосы в покое.

– Выходили ли к людям прошлой ночью король с королевой или наследник? Пытались их успокоить? Выслушали их просьбы?

Эзра издала сухой смешок.

– Ты серьезно спрашиваешь? – Она покачала головой, теребя кружева на воротнике бледно-голубого платья. – Тавиус закрылся в своей комнате. И все еще не выходил, там и завтракал. Король обратился к людям с уверениями, что делается все возможное.

– Очень своевременно.

Эзра фыркнула.

Я прижалась щекой к спинке кресла и принялась рассматривать сводную сестру, обратив особое внимание на темные круги у нее под глазами. Хотя она не сказала, я знала, что ночью она выходила к людям, помогала как могла. Как делала день за днем.

– Наследницей должна стать ты, – заявила я. – Из тебя выйдет лучшая правительница, чем из Тавиуса.

Она подняла брови.

– Кто угодно будет лучшим правителем, чем Тавиус.

– Правда, – тихо согласилась я. – Но ты была бы лучшим правителем, потому что на самом деле заботишься о людях.

Эзра слегка улыбнулась.

– Это ты заботишься.

А как я могла этого не делать, если мне было предназначено положить конец людским бедам? Я подавила вздох.

– Ты знаешь, что произойдет, если Гниль продолжит распространяться. Как ты думаешь, Тавиус с этим справится?

Ее улыбка померкла.

– Мы можем только надеяться, что этот день наступит не скоро, или Тавиус женится на ком-то более…

Она нахмурилась, подыскивая нужное слово.

Более мягкое, чем те, что вырвались у меня.

– На более умной? Отзывчивой? Сострадательной? Смелой? Заботливой?..

– Да, со всеми этими качествами, – рассмеялась Эзра и посмотрела на меня. – С тобой все хорошо?

– Да. – Я нахмурилась. – Почему ты спрашиваешь?

– Не знаю. – Она продолжала разглядывать меня. – Просто ты… какая-то не такая. Я чувствую. Назови это семейной интуицией.

Семейной? Порой я забывала, что мы родня. Я подавила желание вжаться в кресло.

– Наверное, твоя интуиция немного тебя подводит.

– Возможно. – Она откинулась назад, легкая улыбка вернулась на ее губы, но не коснулась глаз. – Я собираюсь в Перекресток Крофта посмотреть, как ремонтируют поврежденные здания, а потом навестить целителей – узнать, не нужна ли им помощь с ранеными. Пойдешь со мной?

От ее вопроса у меня потеплело на душе.

– Спасибо. – Я опустила ноги с кресла. – Но я хотела посмотреть, нет ли на кухне остатков еды, и сходить к Куперам. Пенн и Амарис оба ищут работу, поскольку теперь все их земли потеряны.

Эзра медленно кивнула и сказала:

– Знаешь, что я думаю? Ты – та королева, которая нужна народу Ласании.

Я громко расхохоталась, хотя она говорила, как всегда, серьезно. Этого не может быть и никогда не будет. Я все еще смеялась, когда Эзра ушла, а я надевала простую коричневую юбку и белую блузку из тонкой хлопковой ткани. Я предполагала, что жара сегодня будет особенно жестокой, и даже мне не хотелось носить штаны. Быстро заплела волосы, сунула в сапог маленький нож с зазубренным лезвием, а стальной кинжал – в ножны на бедре, и пошла к западной башне. Утреннее солнце пыталось рассеять сумрак внутри. Я спустилась по скользким ступенькам и вступила в коридор, которым почти не пользовались. У меня вошло в привычку передвигаться по пустым коридорам. Так больше шансов не попасть на глаза новым слугам, которые еще не знали обо мне, и избегать старых, которые ведут себя как их учили – словно вообще меня не видят. Будто я всего лишь неприкаянный дух.

Я вошла в кухню. Пахло жареным мясом, между столами сновали слуги – прибирали или готовили. Я свернула направо, направляясь к огромному мужчине, который рубил кусок говядины с таким остервенением, словно тот нанес жестокое оскорбление ему и всему его роду.

Меня он едва терпел.

– У тебя есть что-нибудь для меня? – поинтересовалась я.

– Ничего, что сгодилось бы даже для самых голодных ртов, – проворчал Орлано, не переставая рубить.

Я огляделась и обнаружила ведра с картофелем и овощи, сложенные рядом с корзинами яблок.

– Ты уверен?

– Все, на что ты смотришь, – это на вечер. Ожидают каких-то дорогих гостей. – Мясницкий нож опустился с влажным чавканьем. – Так что не вздумай ничего стащить. Тем голодным ртам придется добывать пропитание самим.

– Они и так добывают себе пропитание, – проворчала я, гадая, что это за гости. Не сразу вспомнила, что приближается Ритуал. – И все равно нуждаются.

– Это не мои проблемы. – Он вытер руку о фартук. – И не твои тоже.

– Ты уверен? – Я поморщилась, когда он бросил в миску куски говядины и они упали с чавканьем. – Может, это проблемы короля с королевой.

Мясницкий нож застыл в воздухе. Орлано повернул голову ко мне и прищурил темные глаза под седыми бровями.

– Не смей при мне такое говорить. Даже у этих проклятых кастрюль и сковородок есть глаза и уши. Не такой уж я незаменимый.

Я не могла понять, подозревает ли Орлано, кто я, но иногда, как сейчас, казалось, он знает, что я провалившаяся Избранная и принцесса.

– Король Эрнальд любит твою выпечку и жаркое, – сказала я. – Наверное, ты самый незаменимый во всем замке, включая королеву.

Он отмахнулся, но его глаза наполнились гордостью.

– Убирайся отсюда. Эти девки должны чистить яблоки, а не пялиться на тебя и молиться.

Уголки моих губ опустились. Я посмотрела на яблоки. Две молоденькие служанки в белых блузках, так сильно накрахмаленных, что они хрустели, взволнованно наблюдали за мной и поваром. Овощечистки в их руках замерли, чего нельзя сказать о губах. Ха. У них и правда был такой вид, будто они молятся. Только боги знали, какие слухи до них доходили.

– Ладно. – Я оттолкнулась от кухонного стола.

– Есть немного помятых яблок и картошки, которые испортятся к тому времени, как отправлять их в духовку. – Орлано вернулся к мясу. – Можешь их забрать.

– Ты самый лучший, знаешь это? – воскликнула я. – Спасибо.

Он покраснел.

– Убирайся отсюда.

Посмеиваясь себе под нос, я обежала вокруг стола, быстро сложила еду в грубый мешок и направилась к большой арке, ведущей во двор. При этом постаралась пройти мимо яблок и двух служанок.

Замедлив шаги, посмотрела на них.