Тень и искры

– И ты думаешь, что убитые теми богами смертные были викторами?

– Такое возможно. Богу или Первозданному нелегко их узнать. У них есть метки, как и у боглинов и потомков богов, – пояснил Никтос. – Однако нужно что-то подозревать, чтобы почувствовать эти метки. А у меня… таких подозрений не было.

Да и откуда им было взяться в то время? Он знал лишь, что его отец заключил сделку. Но понятия не имел, что сделал его отец.

– А что ты имеешь в виду под «в основном смертные»?

– Он имеет в виду, что они не смертные и не боги. Они вечные, как и Судьбы, – сказал Сэйон.

Я подняла брови.

– Что ж, это все проясняет.

Сэйон ухмыльнулся.

– Они рождаются как смертные, но их души проживают множество жизней.

– Перерождаются, как Сотория? – уточнила я.

– Да и нет. – Никтос откинулся назад. – Они живут как смертные, служа своим целям. Они умирают на службе или спустя много времени после ее окончания, но их души возвращаются на гору Лото, где живут Арей. Там они остаются, пока не придет их время и они не получат снова физическое воплощение.

– Возрождаясь, они ничего не помнят из прошлых жизней, только этот зов, который кто-то сознает, а кто-то – нет. Так Судьбы удерживают равновесие, – добавил Сэйон. – Но когда викторы возвращаются на гору Лото, они вспоминают свои жизни.

– Все свои жизни?

Бог кивнул, и я медленно выдохнула. Помнить столько жизней – столько смертей и потерь. Но и столько радости. Если брат и сестра Казин были викторами, осознавали ли они свой долг? А что насчет Андреа и тех, чьих имен я не знаю? Что насчет младенца?

А что, если сир Холланд был виктором?

У меня сперло дыхание. Мог ли он быть им? Он защищал меня тем, что тренировал и никогда не опускал рук. Никогда. И он знал о том зелье. Это… имело смысл. Мне захотелось плакать.

Я откинула голову на подушку. Столько всего нужно осмыслить. Очень много для короткого времени.

– Если хочешь искупаться или отдохнуть, скажи, – предложил Никтос.

Я посмотрела на него и ощутила, как дрогнуло сердце, когда наши взгляды столкнулись.

– Я бы предпочла остаться здесь, пока мы не узнаем, ответят ли Судьбы. Я не хочу…

Я не хотела возвращаться в свои покои. Быть одна. Слишком много всего в моей голове.

В кабинете повисла тишина, и я закрыла глаза. Я не помнила, как уснула, но, должно быть, это произошло. Следующее, что ощутила, – мягкое прикосновение, тычок в мою щеку. Моргая, я открыла глаза и обнаружила, что моя голова покоится на коленях Никтоса, а я смотрю в алые глаза мальчика лет девяти-десяти с лохматыми волосами песочного цвета.

Алые глаза с тонкими вертикальными зрачками.

– Привет, – сказал мальчик.

– Привет, – прошептала я.

Он склонил набок голову, и на маленьком эльфийском личике отразилось недоумение.

– Я думал, ты мертва.

Что за?..

– А ты – нет.

– Нет? – По крайней мере я не думала, что умерла.

– Вы оба спали, – заявил мальчик, кивнув. – Он не слышал, как я вошел. Он всегда меня слышит.

Никтос пошевелился, очевидно, теперь его услышав. Его бедро напряглось под моей щекой.

Я отстранилась, положила руки на подушки и разогнула ноги. Малыш наблюдал за мной со слишком серьезным для такого юного существа видом.

– Ривер, – произнес Никтос хриплым со сна голосом, – что ты здесь делаешь?

Чуть не задохнувшись, я уставилась на светловолосого мальчугана, пытаясь совместить образы дракена и ребенка. Это было еще более странно, чем увидеть Джадис в облике маленькой девочки.

– Смотрел, как вы спите, – ответил Ривер.

Я поджала губы.

– Уверен, ты делал не только это. – Никтос наклонился вперед. Я заметила, как его волосы упали на щеку. – У тебя должна быть причина прийти сюда.

– Да. – Ривер стоял, выпрямившись, в тунике без рукавов и свободных штанах того же серого цвета, который часто носил Нектас. – Нектас послал меня за вами. Он в тронном зале.

– Хорошо. Мы будем там через минуту.

Ривер коротко кивнул и бросил взгляд на меня.

– Пока.

– Пока. – Я неловко помахала ему, даже не уверенная, увидел ли он, поскольку Ривер проворно выбежал из кабинета. – Он…

– Впечатляет?

У меня вырвался сдавленный смешок.

– Да.

Я перебралась на край дивана. Наверное, Никтосу не понравилось, что я использовала его как подушку.

– Прости, – промямлила я. – Что спала на тебе.

– Все хорошо, – через мгновение сказал Никтос.

Я оглянулась на него. Он смотрел прямо перед собой с непроницаемым выражением лица.

– Я не собирался спать, но тебе нужно было отдохнуть. Нам обоим нужно было. – Он встал, глядя на меня. – Если Нектас послал за нами, значит, Судьбы ответили.

Мое сердце учащенно забилось, и я поднялась так быстро, что закружилась голова. Я шатнулась назад и наткнулась на диван.

Никтос схватил меня под руку.

– Ты в порядке?

– Да.

Он ловил мой взгляд.

– Болит голова?

– Н-нет. Видимо, просто слишком быстро встала.

Никтос уставился на меня.

– Наверное, это из-за крови. – На его челюсти дернулась мышца. – У тебя ее взяли слишком много, и она не успела восполниться.

– Я в порядке, – настаивала я. Сделала шаг, но остановилась, заметив, как напряглись его черты. – Не чувствуй себя виноватым в том, что кормился от меня.

Он промолчал.

– Тебе нужна была кровь. Я рада, что смогла сделать это для тебя. Если у меня немного кружится голова от кровопотери, то это из-за Тарика. Не из-за тебя.

Он ничего не говорил.

Я почувствовала себя немного глупо. Наверное, неправильно его поняла.

– В общем, просто хотела это прояснить. Нам нужно идти…

Аромат цитруса и свежести… Я не заметила, как он пересек разделявшее нас расстояние, но почувствовала его ладонь на моей щеке и в тот же миг – его рот на моем.

Никтос поцеловал меня.

Ощущение от его губ – теплых губ – стало опьяняющим шоком. А от того, как он клыками потянул мою нижнюю губу, по мне пробежал горячий трепет. Я открылась и поцеловала его так же неистово, как и он меня. Он целовал жестко и требовательно. Будто заявляя на меня права. У меня опять закружилась голова, на этот раз из-за него. Поцелуй ошеломил меня, я не хотела, чтобы Никтос останавливался. Я потянулась к нему…

Никтос отстранился и отступил назад. Его рука задержалась на моей щеке, а потом упала. У него был такой же потрясенный вид: черты обострились, в глазах бушевал итер, грудь вздымалась в глубоком учащенном дыхании.

– Это… – Никтос сглотнул и на миг закрыл глаза. Когда он их открыл, итер улегся. – Это ничего не меняет.

Когда мы покинули кабинет и направились в тронный зал, слова Никтоса все еще звучали в моей голове, а его поцелуй держался на моих губах.

В груди возникло такое ощущение, словно кто-то залез внутрь и сжимает мое сердце. Но было и еще что-то. Что-то маленькое и слабое, напоминающее надежду. Не уверена, что вызвало эти эмоции, но, когда мы подошли к залу, я убрала их подальше, чтобы разобраться с ними позже.

Под арочным входом в зал стояли Рахар и Эктор. Они были не одни, а с незнакомым мужчиной: обветренное загорелое лицо, волосы песочного цвета падали на широкие плечи, подпоясанная светло-серая туника. Рядом с ним стояла богиня. Я сразу поняла, что она богиня: в ее чертах сквозило что-то неземное, а под светло-коричневой кожей угадывалось легкое свечение. Ее волосы были цвета меда, на несколько тонов светлее платья, а глаза – такими ярко-голубыми, каких я никогда не видела. Когда мы подошли, мужчина приложил руку к сердцу и поклонился в пояс. Богиня сделала то же самое.

– Пенеллаф? – В голове Никтоса прозвучало удивление.

– Здравствуй, Никтос. – Выпрямившись, она шагнула вперед и бросила на меня быстрый взгляд. – Давно не виделись.

– Очень давно, – подтвердил он. – Надеюсь, все хорошо?

– Да.

Пенеллаф улыбнулась, но улыбка быстро угасла, когда она снова взглянула на меня.