Тень и искры

– Даже не думай, смертная, – предупредила Кресса.

Я перевела на нее взгляд.

– У меня есть имя.

– Не похоже, что мне плевать?

– А не похоже, что мне плевать на то, что тебе плевать? – бросила я.

Она склонила голову и прищурилась. Сделала шаг вперед.

Мадис расцепил руки и оттолкнулся от стены. Я напряглась.

– Осторожно, – сказал он. – Если это она и ты ее убьешь, ты пожалеешь, что не умерла сама.

– Боги, надеюсь, что это не ты, – презрительно усмехнулась она, но я не обратила на нее внимания.

Они не хотят моей смерти. Я вспомнила, что говорила Джемма о Колисе и о пропавших Избранных, которые возвращаются другими.

– Почему так важно, жива я или нет? – спросила я, подтягивая другую ногу.

Я чуть подвинулась вперед. Если им нельзя меня убивать, я могу побежать к Бель.

– Скоро узнаешь, – ответил Мадис. – Но, поверь, лучше тебе не знать. Что бы ни хотела сделать с тобой Кресса – а у нее очень живое воображение…

– Очень, – подтвердила богиня.

– Поблекнет по сравнению с тем, что тебя ждет, – закончил Мадис.

– Это все, что вы хотели сказать? – осведомилась я. – Держу пари, вы целую вечность ждали подходящего момента, чтобы выдать неловкую банальность.

Кресса сжала губы в тонкую линию.

– Хочешь меня проверить? – Она перевела взгляд за мою спину. – Ну наконец-то.

Я оглянулась на вход в тронный зал и увидела бога. Волосы и кожа – как солнечный свет, глаза – как два драгоценных цитрина.

Высокий бог с золотыми волосами и глазами прошел в тронный зал. На ногах – черные штаны, воротник белой рубашки расстегнут. Увидев меня, он улыбнулся.

– Ну привет, – протянул он, и я напряглась.

Бог опустился на колени передо мной и окинул взглядом мое лицо.

– Что думаешь, Тарик? – спросила Кресса.

Это был третий бог. Теперь все в сборе.

– Думаю, что мы наконец нашли. – Он потянулся ко мне. – Проклятье, точно как он описывал. Это…

Когда он взял меня под руку, я без размышлений вытащила нож для масла и изо всех сил всадила в грудь Тарика…

От удара в моей руке задрожали кости. Нож раскололся надвое. Разинув рот, я дернула сломанный клинок назад. Я понимала, что он не причинит большого вреда, но не думала, что случится такое. Боги богов… Я подняла взгляд на Тарика.

– Это был нож для масла? В самом деле? – Он выгнул светлую бровь. – Тебе от этого стало легче?

Я снова размахнулась, целясь сломанным концом ему в глаз.

Тарик схватил мое запястье и резко крутанул. Я стиснула зубы от боли. Мои пальцы разжались. Бесполезный нож выпал из руки.

– Она боец, – заметил Тарик, приложив ладонь к моей голове, а я попыталась ударить локтем. – Прекрати.

Мой локоть угодил ему под челюсть; его голова дернулась назад. Кресса рассмеялась, а Тарик закряхтел. Он резко выпрямил голову, его глаза дико вспыхнули.

– Я сказал, прекрати!

Я подалась назад, стараясь отвоевать достаточно места, чтобы ударить ногами…

Выругавшись себе под нос, бог встал, схватил меня за плечи и рывком поставил на ноги. Я вырвалась и отступила назад. Быстро оглядевшись, убедилась, что остальных богов рядом нет. Они остались у колонн.

Тарик вздохнул.

– Ты в самом деле хочешь попробовать?

– Нет, – призналась я, подобравшись. – Но попробую.

Я напала первой, но он схватил мое запястье и толкнул – толкнул сильно. Я улетела назад, проскользив по полу, и ударилась о каменную колонну с такой силой, что весь воздух вылетел из легких.

– Ты просто оттягиваешь неизбежное, – заметил Мадис.

Тарик направился ко мне.

Оттолкнувшись от стены, я развернулась и ударила, целясь ему в колено, но попала в пустоту. Я споткнулась и едва удержалась на ногах.

– Ты не сможешь со мной бороться.

Я завертелась и обнаружила, что бог стоит за моей спиной. Я бросилась вперед, замахнувшись кулаком…

Он снова исчез.

– Это уже начинает надоедать.

Я развернулась снова. Он стоял посреди зала, сложив на груди руки. Я начала злиться. Оттолкнувшись ногой от стены, набрала скорость и взмыла в воздух…

Меня схватили сзади, и я издала крик досады.

– Я бог.

– Мои поздравления, – огрызнулась я и откинула назад голову.

Она врезалась в его лицо. От удара меня пронзила боль. Я задрыгала ногами…

Тарик отпустил.

Я упала, в последний момент изогнувшись так, что приземлилась на колени. Вскочила на ноги и развернулась. Бог схватил меня за горло и поднял. Его пальцы впились в мою кожу. Я попыталась ударить ногой, он ринулся вперед и впечатал меня спиной в колонну. Я сделала болезненный вдох, а он оторвал меня от пола, прижав рукой поперек груди и навалившись на меня всем телом. Теперь наши глаза были на одном уровне.

– Посмотри на меня, – потребовал он, и его голос… боги, что-то такое было в его голосе. Он забирался под кожу, пытаясь найти способ проникнуть внутрь. – Посмотри на меня.

Его голос врезался в меня бритвенно-острыми ногтями, царапал разум, заставляя подчиниться. Сделать то, что он требует. В глубине души мне хотелось подчиниться. Но я подавила этот порыв…

– Интересно. – В голосе Тарика прозвучало любопытство. Он взял меня за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. – Принуждение на нее не действует.

– Это должна быть она, – воскликнула Кресса. – Давайте убираться отсюда вместе с ней…

– Нужно убедиться. – Тарик убрал руку с моего горла и обхватил подбородок. – И есть один способ подтвердить это.

– Ты знаешь, что это она, – возразила Кресса, выступая вперед. – Ты просто ненасытен. Глупо.

– Возможно. – Тарик улыбнулся, оскалив клыки. При виде них у меня замерло сердце. – Но мне всегда было интересно, какова на вкус грейса.

Он грубо повернул мою голову набок.

– Похоже, кто-то это уже выяснил. – Его смех ударил мне в горло. – О, король будет очень этим недоволен.

Времени подготовиться не было. Он атаковал без предупреждения и погрузил клыки в то же место, что прежде Никтос. Он проткнул кожу, и это было больно. Когда он сделал глубокий глоток крови, потянув сильнее, чем казалось возможным, меня ошеломила обжигающая боль. Она не ослабла. Не превратилась в нечто горячее и чувственное. Боль была нескончаемой и становилась только сильнее с каждой волной, распространяясь от кожи в кровь и кости. Меня охватила паника. Я вырывалась, но бог был слишком силен. Он не отрывался от моей шеи.

Мое тело застыло у стены, а чьи-то пальцы будто царапнули мой разум и погрузились глубже, вцепившись в меня – в мои мысли, воспоминания, в самую суть моего существа. Я не знала, как он это делает, но он отрывал слои и видел то, что видела я, слышал слова, которые произносила и которые говорили мне. Он проник в мои мысли…

Опять взорвалась боль, на сей раз внутри моей головы, глубокая и мучительная. Казалось, мой череп раскалывается. У меня вырвался крик. Перед глазами вспыхнули звезды, а горло склеилось, оборвав вопль. Жестокая боль вспыхнула по позвоночнику, обожгла все нервы. Она не давала мне дышать и думать, я не могла от нее спрятаться. Нельзя было накрыться вуалью, стать пустым сосудом или чистым полотном. Боль угнездилась глубоко внутри, пустила корни и угрожала разорвать на части. Во рту растекся металлический вкус. Чистый ужас вцепился когтями. Никтос ошибался. Меня можно привести в ужас. Я как раз в таком состоянии. Я не вынесу этого. Я вонзила ногти в кожу Тарика. Я не вынесу…

Внезапно проникшие внутрь меня когти убрались. Тарик оторвался, и я не почувствовала ни как он убрал клыки, ни как я упала на пол. Я лежала на боку, выпучив глаза, мышцы снова и снова сводила судорога, а огонь на коже и в мышцах угасал.

– Это она? – настойчиво спросила Кресса.

Ее голос звучал издалека, затем начал приближаться с каждым словом.

Мое зрение прояснилось, огонь в крови утих, мышцы расслабились. Хватая ртом воздух, я царапала пол. Жестокая боль в шее и груди все еще не проходила.

– О боги, да, – выдохнул Тарик. – Но это гораздо более… – Он покачнулся и посмотрел вниз. – Это еще что?