Тень и искры

Он стоял перед умывальником в одних расстегнутых штанах, низко висящих на бедрах, и держался за край раковины побелевшими пальцами. Тяжело дыша, он провел мокрым полотенцем по окровавленной груди и зашипел сквозь оскаленные зубы. Такие раны стали бы губительными для смертного. Он, похоже, не заметил моего появления, что говорило о том, как он ослабел. Мгновение я могла только смотреть на мерцающую кровь, текущую по рельефному животу. Как он еще держался на ногах?

– Никтос, – прошептала я.

Он застыл над раковиной, опустив голову. Пропитанное кровью полотенце замерло на груди. Он медленно поднял голову и посмотрел на меня. Мой желудок скрутило. Он никогда не был таким бледным. Я никогда не видела свечения в его глазах таким слабым.

– Я четко помню, что приказал Нектасу поместить тебя в какое-нибудь надежное место, где ты не сможешь навлечь на себя неприятности.

– Да, и он решил, что послушался тебя.

– Он не послушался.

Я сглотнула, когда его немигающий взгляд упал на меня. Его глаза… боги, они были такими равнодушными.

– Тебе нужно покормиться.

– А тебе нужно уйти, – бросил он. – Ты – последняя, кого я хочу сейчас видеть.

У меня одеревенела спина.

– Тебе нужно покормиться, – повторила я. – Вот почему я пришла.

Он повернул голову странным животным движением. Хищным.

– Ты что, не слышала меня?

– Слышала. – Я шагнула ближе и остановилась, когда он раздвинул губы, обнажив клыки. Мое сердце споткнулось. – Но я бы не пришла, если бы ты кормился как… другие Первозданные.

Полотенце выскользнуло из его рук и упало на пол. Он словно и не заметил.

– Откуда тебе знать, что делают другие Первозданные?

– Я… не знаю, но могу представить, что они заботятся о том, чтобы не ослабеть. И быть в состоянии защитить своих людей.

Он убрал руку с раковины, поднимая один палец за другим, выпрямился и повернулся ко мне. Он двигался необычно. Слишком плавно. Слишком сосредоточенно.

– Ты правда не боишься смерти?

– Я всегда знала, что меня ждет ранняя смерть того или иного рода, – призналась я.

– Как? – Его голос… в нем стало больше теней. Он был ледяным и темным. – Как, по-твоему, ты умрешь?

– Я считала, что это случится либо от твоей руки, либо от рук твоих гвардейцев, если я…

– Если тебе удастся ослабить меня? Если я влюблюсь в тебя? – Он скользнул к выходу из ванной. Моя кожа покрылась мурашками. – Если у тебя получится меня убить?

Я кивнула.

Долгое напряженное мгновение он смотрел на меня. Его скулы обозначились резче.

– Ты должна уйти.

– Я не уйду.

– Прочь! – проревел он.

Я поморщилась от этого утробного звука, а внутри возникли крохотные зернышки страха. По Никтосу пробежала дрожь.

– Если ты не уйдешь, я буду кормиться от тебя и при этом трахать, – предупредил он.

От его слов меня захлестнула волна шелковистого жара. Надо бы в этом разобраться.

– Это обещание? – Я подняла бровь. – Или опять просто разговоры?

Из горла Никтоса вырвалось низкое рычание, которого я не ожидала от него услышать. Волоски у меня на затылке встали дыбом, а инстинкт побуждал отшатнуться.

– Безрассудство, – прошипел он.

– Я думала, ты знаешь, что это один из моих талантов.

В его глазах на миг ярко вспыхнул итер.

– Я могу убить тебя. Ты это понимаешь? Я не кормился… десятилетиями. И сейчас себе не доверяю. Ты это понимаешь, льесса?

Нечто прекрасное и могущественное.

Королева.

Я вскинула подбородок, и волосы упали с моих плеч. Его безжизненные глаза следили за тем, как я открываю шею.

– Ты меня не убьешь.

– Глупость, – промурлыкал он и приоткрыл губы. Его разорванная грудь быстро поднялась и опустилась.

– Возможно, но я все равно стою здесь.

– Так тому и быть.

Я сделала вдох. И все. Единственный короткий вдох – и Никтос оказался рядом со мной, запустил руку в мои волосы и оттянул назад голову. Он напал стремительно, как гадюки с Утесов Печали, и погрузил клыки глубоко в мое горло.

Глава 38

Все мое тело дернулось от внезапного взрыва жгучей боли. Огонь его укуса пронзил меня, поразив своей мощью. Крепко держа мои волосы и плечо, Никтос вжался в меня, и я уперлась спиной в стену. Я схватила его руки, вонзив ногти в его холодную кожу.

Мне некуда было деться – некуда сбежать. В горле поднимался крик, но на него не хватало воздуха. Я не могла дышать сквозь огонь, охвативший мои внутренности. Никтос потянул глубже и сильнее из моего горла, всасывая кровь сокрушительными толчками, и я выгнула спину.

А затем… все изменилось.

Секунды прошли с того момента, как его клыки пронзили мою плоть, – и тиски на моем плече ослабели. Огонь его рта на моем горле не погас, а его пальцы теперь обхватывали мой затылок, но появилось что-то еще – такое же ошеломительное и мощное, как и боль. Ожог от его губ, жадно двигающихся на моем горле, перерос во внезапное желание в крови, угнездившееся в грудях и между бедер. Сила этой жаркой волны была поразительной. Она хлынула в мои мышцы, они напряглись и стали сокращаться.

Никтос застонал, вжимаясь в меня. Он провел пальцами по краям корсажа и взялся за шнуровку посередине. Переместившись, просунул свое сильное бедро между моими, и я ощутила, как нечто длинное и толстое прижалось к нижней части моего живота.

«Я буду кормиться от тебя и при этом трахать».

Меня затопило влажным жаром, и я содрогнулась. Я открыла глаза, но ничего не видела. Его рот продолжал тянуть из моего горла. Моя кровь стала пламенем, голова, обхваченная его рукой, запрокинулась к стене. Я застонала, и он потянул сильнее. Я чувствовала, как рывки его рта достигают самого нутра. Мое тело реагировало инстинктивно, и вместо того, чтобы отодвинуться от него, я запустила руку в его мягкие волосы и притянула его ближе, удерживая его жадный рот у моего горла, желая… чтобы меня поглотила мощь, нарастающая в моем теле. Чтобы он меня поглотил. Я невольно начала двигаться, покачиваться на его твердом бедре. Напряжение внутри меня внезапно взорвалось, волнами накатило наслаждение. Я дрожала в этом мощном освобождении.

Я задыхалась, ловя ртом воздух и содрогаясь. Как только волны улеглись, пульсирующее напряжение снова начало нарастать в моем горле и под его губами, пока он продолжал кормиться. По моему телу пробежала волна резких покалываний, сердце учащенно забилось.

Он издал звук у моего горла – глубокое, раскатистое рычание, которое должно было меня встревожить, но я давно перешла грань осторожности. Я потянула его волосы. Он вцепился пальцами в тонкую ткань моего корсажа. Я дернулась и ахнула, когда он резко потянул мое платье спереди. Звук рвущейся материи царапнул мой слух и вызвал взрыв возбуждения. Он разорвал платье до талии, освободив мои груди и верхнюю часть живота. Рукава соскользнули по моим рукам. Мои соски коснулись его холодной, скользкой от крови груди, и я разомкнула губы в резком вскрике. Отпустив его волосы, я высвободилась из рукавов, и ткань упала на мои бедра.

Я хотела чувствовать больше. Хотела чувствовать его. Хотела.

Никтос поднял голову, оторвавшись от моей шеи, и я вдруг увидела бурлящие серебром глаза. Такие яркие и полные жизни. Мы оба ничего не говорили. Я перевела внимание на его приоткрытые рубиново-красные губы. Опустила взгляд ниже на перепачканную кровью грудь. Его раны уже начали исцеляться и закрываться. А еще ниже, на тугих мышцах живота вместо рваных ран теперь виднелись розовые рубцы.

То, что сделала с ним моя кровь, – чудо. Может, большее, чем искра жизни. По крайней мере в тот момент мне так казалось.

Я посмотрела еще ниже и ощутила легкую слабость, вряд ли имеющую отношение к кормлению. В его расстегнутых штанах был виден член, и головка с каплями жемчужной жидкости торчала к пупку.

Бурлящие глаза Никтоса смотрели на меня. Его взгляд был таким пристальным, что ощущался физической лаской на моей груди и животе. Я взглянула на мерцающую синевато-красную кровь, размазанную над моим пупком, на груди и сосках.