Страница 38 из 40
Спектор продолжил:
– В вашем неспокойном душевном состоянии достаточно было обсудить с издателем «фальшивого Уивера», чтобы вы взорвались. Вы вышли из ресторана в состоянии, близком к апоплексическому удару. И решили отправиться в Доллис-Хилл в последней попытке образумить доктора Риса, объяснить ему свою ситуацию и попросить смилостивиться над вами. Может быть, даже откупиться и от него тоже. Итак, вы прибыли сюда в тот вечер, будучи незнакомым ни с доктором Рисом, ни с Олив Тернер, которая была очень обеспокоена вашим скрытным поведением. Но чего вы не знали, когда вошли в кабинет той ночью, так это того, что прервали тщательно продуманный план убийства, который уже находился в процессе реализации. Ведь ваш визит был совершенно незапланированным, не так ли? Рис не ожидал вас. Вернее, он ожидал не вас. Посетителем, которого он ожидал, был ни кто иной, как пациент А, Флойд Стенхаус. Видите ли, когда несколько лет назад он гастролировал в Австрии с филармонией, мистер Стенхаус познакомился там с дочерью Человека-змеи.
– Фрида Танцер, – с трудом вымолвил Стенхаус, – была любовью всей моей жизни. Только после ее к самоубийства я узнал о ее отце и о безрассудном лечении доктора Риса, которое и привело к ее самоубийству. Что я могу сказать? Не все обиды лечит время.
Спектор снова направил разговор в нужное ему русло:
– Итак, первый вопрос: как убийца попал в кабинет? Это самая простая часть дела. Никто не входил через парадную дверь. Мы знаем, что дождь начался около одиннадцати часов, поэтому предположили, что никто не мог войти через окно, потому что мы не нашли следов на мокрой клумбе. Поскольку убийство произошло только в одиннадцать сорок пять, мы предположили, что убийца попал в дом после начала дождя. Но что, если он был там все это время? Рис ожидал посетителя – мы можем предположить, что это был Стенхаус, который назначил встречу в условиях строжайшей секретности. Полагаю, он сказал Рису, что ему известны обстоятельства смерти Человека-змеи и что он намерен использовать их, чтобы опозорить доброго доктора. Что-то в этом роде, что-то очень неприятное. Именно поэтому Рис велел Олив Тернер не провожать посетителя. Он не хотел, чтобы она случайно подслушала их разговор.
Но, конечно, Стенхаус застал Риса врасплох, приехав рано и войдя через сад, а не через парадную дверь. Это было еще до одиннадцати часов, когда начался дождь, поэтому он не оставил следов на клумбе. Рис впустил убийцу в кабинет через окно.
Затем он налил им выпить – виски из графина. В два стакана. Убийце было достаточно просто добавить снотворное в свой стакан, а затем, когда доктор отвлекся, поменять стаканы местами. Вскоре будущая жертва, потягивая виски, почувствовала приближение бессознательного состояния. Конечности доктора Риса оказались парализованы, и он, несомненно, осознавал, какая участь его ожидает. Но, конечно, убийца получал огромное удовольствие, наблюдая за страданиями старика.
К этому моменту, как я полагаю, пошел дождь. Возможно, было уже около одиннадцати сорока пяти. Я представляю, как убийца раскрывает бритву и готовится совершить символический акт мести. Но представьте себе ужас у него в сердце, когда он слышит внезапный стук в дверь. Быстро сунув бритву в карман, он кладет потерявшего сознание Ансельма Риса в большой деревянный сундук. Его посетителем, конечно же, был Клод Уивер. Настоящий Клод Уивер. Который, как мы теперь знаем, никогда не встречался с Ансельмом Рисом, ни разу. И поэтому для Уивера было вполне естественно предположить, что человек в кабинете – это Ансельм Рис.
Я представляю себе их разговор примерно так: «Вы меня не знаете, доктор Рис, но у меня к вам просьба». Убийца почти мгновенно понял две вещи: во-первых, что посетитель принял его за Риса, а во-вторых, что причина визита его компрометирует. Другими словами, хотя он и знал, что его план оказался под угрозой, но все еще придерживался его. Поэтому он провел своего невольного соучастника в кабинет и выслушал его рассказ об обмане и неверности. У него уже созрел план: он решил, что может выставить этого человека виновным в убийстве, которого еще не совершил. Поэтому он налил ему выпить – разумеется, из нетронутого стакана – и выслушал его признание.
Когда их беседа закончилась – не будем забывать, что Уивер искренне верил, что разговаривает с Рисом, Стенхаус выпроводил бедного одураченного Уивера из кабинета в коридор. Уивер, в свою очередь, вышел из дома через парадную дверь, за которой наблюдала Олив Тернер, и исчез в ночи. Таким образом, убийца снова оказался заперт в кабинете наедине со своей жертвой. Он вытащил потерявшего сознание доктора из сундука и снова усадил его в кресло; ему удалось сделать это незаметно, потому что Уолтер Грейвс, наблюдавший за происходящим снаружи, последовал за своим объектом наблюдения в другое место. Тут он уже больше не терял времени. Он взял бритву и зарезал потерявшего сознание Ансельма Риса на месте.
Он мог бы уйти из кабинета в этот момент, и все было бы хорошо. Но тут он вспомнил о той части плана, которую разработал, чтобы обеспечить себе алиби: о телефонном звонке. В этот момент зазвонил телефон на столе. Это был Пит Хоббс, которому Стенхаус заплатил за то, чтобы тот помог ему улизнуть из Дюфрейн-Корт и позвонил по назначенному номеру в назначенное время для установления алиби. Разумеется, парень не должен был знать, что речь идет об убийстве. Поэтому Стенхаус взял трубку телефона, стараясь говорить голосом Риса, и произнес свою половину разговора с самим собой. Для правдоподобия он делал пометки в блокноте, но слишком поздно понял, что его почерк не совпадает с почерком Риса. Поэтому, когда разговор был завершен и он повесил трубку, он вырвал эти страницы.
Теперь он знал, что должен действовать быстро. Он создал себе алиби – если полагаться на молчание лифтёра, но ему ещё нужно было выбраться из комнаты. Он уже собирался выйти через дверь в коридор, когда услышал, как Олив впускает в дом Деллу Куксон и подходит к двери. Он оказался в затруднительном положении: Рис был мертв, и он не мог продолжать выдавать себя за него. А женщины отчаянно хотели попасть в кабинет. Поэтому он направился к французскому окну. Открыв его, он понял, что не сможет убежать этим путем, так как неизбежно оставит следы на клумбе. Однако за окном была узкая каменная ступенька, крошечный альков, где, втиснувшись в затемненный угол, Стенхаус мог спрятаться. Таким образом он оказался снаружи дома, но не ступал на клумбу.
– Тогда как ему удалось оставить окно запертым изнутри?
– А он этого не делал. Это элементарный трюк. Ключ оставался в замке изнутри, и дамы не могли открыть окно, гремя ручкой, поэтому они предположили, что оно заперто. Но на самом деле это было не так. Стенхаус просто взял какой-то шнур – возможно, даже собственный галстук – и скрепил им ручки снаружи, создавая иллюзию, что окна заперты изнутри. Попробовав ручки и убедившись, что окно заперто, дамы обратили свое внимание внутрь, на саму комнату. Стенхаус имел возможность наблюдать через стекло и ждать, когда все будет чисто. Ему оставалось лишь подождать несколько минут, пока Делла и Олив не уйдут на кухню. Затем он смог вернуться в кабинет, закрыв за собой окно, и на цыпочках выйти в холл через незапертую дверь, пока дамы наливали себе бренди. Любые звуки, которые он издавал, естественно, заглушались бы проливным дождем.
– Да будь я проклят, – сказал на это Флинт.
– Но, к сожалению, Флойд Стенхаус ушел не так чисто, как думал. Оставался Пит Хоббс, единственный человек, который мог сложить два плюс два и разрушить его тщательно продуманное алиби. Я думаю, вы с самого начала знали, что вам придется убить Пита, не так ли?
Стенхаус выглядел очень довольным собой:
– Да, думаю, что знал.
– Итак, теперь мы подошли к тому самому грязному делу в Дюфрейн-Корт. К тому времени, когда Ансельм Рис был мертв, Стенхаус, вероятно, уже планировал второе убийство. Как там в «Макбете»? «На мне уже столько крови, что повернуть назад не легче, чем идти вперед».