Навсегда твоя

Я не стала задерживать Зою, потому в гостиную спустилась с Митей. За столом Слава сел рядом с ним. И весь вечер обходился без привычного сарказма в сторону отца или меня. Вместо этого он общался с моим сыном! Это одновременно радовало и настораживало. Впрочем, Святослав, как это происходило всегда, едва замечал Митю, а соответственно не обращал внимание на то, на что обратила я.

Моему сыну однозначно нравился Слава. Он часто ему улыбался, отвечал, как умел, на его вопросы и что-то рассказывал на своём языке. Я и сама непроизвольно улыбалась, и Слава, словно чувствуя, каждый раз ловил мои тихие улыбки.

Впрочем, это всё не отменяло моего облегчения, что ужин уже скоро закончился.

Меня беспокоит то, что Слава поменял отношение к моему сыну.

Нет, он не мог обо всём догадаться, верно?

Возможно, это значит, что он решил через него подобраться ко мне? Простая истина: хочешь влюбить в себя женщину —влюби в себя её ребёнка. В свою очередь это означало, что Слава не искренен к Мите, верно?

Или он всё же ошибочно принял его, как своего брата?

В общем, я вновь плохо спала этой ночью, задаваясь мучившими меня вопросами. Думала, задать их моему бывшему другу за завтраком, но мы с Митей, как раньше, завтракали в одиночестве.

Я не вижу Славу и за обедом, а после иду к конюшне, на ежедневную прогулку верхом. Тут-то я и встречаю его. Он стоит у загона с Икаром и поглаживает ладонью его лоб, что-то тихо говорит ему, а затем слышит мои шаги и поворачивает голову ко мне:

– Мне нужна твоя помощь. Как в старые времена, помнишь? Потому что я, кажется, всё забыл.

– Ты собираешься прокатиться верхом?

– Люблю рисковать жизнью, – кивает он и открывает калитку. – Ну так что?

– Иду, – против воли улыбаюсь я.

Мы и правда действуем, как в старые времена: я помогаю ему запрячь Икара, а он мне – Зарю. При этом мы даже шутим друг над другом, как раньше. А после выводим лошадей на воздух и осёдлываем их.

– Сильно не топи, и вообще будь поблизости, пожалуйста, – просит Слава, усаживаясь удобней.

– Доверься своему телу, оно всё помнит, – советую я и пришпориваю Зарю.

– Отличный совет! – летит мне в спину. – Спасибо!

Я смеюсь. Открыто, беззаботно, так, как давно не смеялась.

И я оказываюсь права – тело Славы помнит, как ездить верхом, потому что буквально через десять минут он с Ираком нагоняет меня.

Я невольно перевожу Зарю на шаг и любуюсь молодым мужчиной на коне, которым стал Слава. Он широко улыбается, выдавая свой восторг, при этом выглядит собранным и очень атлетичным. В принципе он от природы обладал отличным телосложением, но, возможно, в последние годы начал посещать спортзал? Потому что его плечи… грудь… О, он выглядит потрясающе! Зоя права, он уже не тот мальчик, которого я когда-то хорошо знала.

Молодой мужчина.

Который готов взять на себя обязательства?

Который возможно способен мне помочь? Мне и… нашему сыну?

Я встряхиваю головой и гоню от себя наваждение. У меня нет гарантий на то, что всё не станет ещё хуже. Нельзя надеяться на авось. Я не могу себе такое позволить. Не имею права.

– Как я, а? Хорош? – останавливается Слава рядом.

– Да, я часто бываю права, – прячу я грусть за самодовольством.

– А как насчёт того, чтобы поменяться местами? – разворачивает он коня влево. – Попробуй теперь ты нас догнать!

Слава буквально с места пускает Икара в галоп, вынуждая меня сомневаться в том, что он несколько лет не садился на лошадь. Но вызов я, конечно, принимаю.

Тёплый ветер бьёт в лицо, из-под копыт, что Зари, что Икара летят куски вырванной с корнями травы, спина Славы напряжена: под футболкой выделяются мышцы; голова вжата в плечи, сильные руки сжимают узды. Картина, которой хочется любоваться вечно.

Лишь спустя какое-то время я понимаю, что направление Слава выбирает не случайно. Он ведёт меня к пруду! Возле него-то он и резко тормозит. Спрыгивает с Икара и наблюдает за моим приближением.

– Ты что задумал, Слав? – с подозрением интересуюсь я.

Вместо ответа он ловит рукой узды Зари и окончательно её останавливает, затем, улыбаясь, подходит ко мне и тянется к моей талии:

– Не знала? Ты на свидании, Ясь, – ухмыляется он, помогая мне спустится на землю, но и тогда не убирает рук, прижимая к себе. – На свидании со мной.

– Ты серьёзно? – нервно усмехаюсь я, чувствуя нарастающие волнение.

– Совершенно, – перехватывает он меня за руку и тянет в сторону широкого дуба, расположенного на краю берега.

А за ним… За ним нас ждут плед, плетёная корзина, догадываюсь, что с едой и коробка скрэббл. Скрэббл. Та самая игра, в которую он всегда – всегда! – меня обыгрывал. Шутка или он и тут мне поддастся, чтобы набрать баллов для себя?

– Располагайся, – улыбаясь, предлагает Слава. – Я пока лошадей привяжу.

Я присаживаюсь на плед и осторожно заглядываю в корзину, не сдерживаюсь – смеюсь в голос.

Нам было примерно по восемь лет, когда мы пришли к выводу, что можем жить на одних чипсах и газировке. Конечно, взрослым было невдомёк, что такое реально, а мы же задумали провести эксперимент, чтобы доказать это и себе, и им. Нас не часто баловали чипсами, потому, чтобы устроить "день Ч", как мы его назвали, пришлось несколько месяцев откладывать по пачке и не сорваться. У нас всё получилось. В тот день мы встретились с самого утра, отказавшись от завтраков, и отправились к нашему тайнику, который находился в лесу, недалеко от моего дома. Да, хватило нас не на весь день, но именно тогда, наевшись чипсов и напившись газировки от пуза, мы со Славой и дали нашу клятву дружбы.

Забавный выбор продуктов для свидания и то, что они собой позиционируют лично для нас двоих.

– Оценила содержимое корзины? – усмехается Слава, вырывая меня из воспоминаний.

– Оценила масштабы детской наивности, – проскальзывает горечь в моём голосе.

– Нет-нет, Ясь, – тут же подаётся он ко мне, садится рядом и обхватывает своими пальцами мои. – В этом вся соль. В этом смысл нашей клятвы. Наша дружба… У нас с тобой общее прошлое, одни на двоих воспоминания – много всего, Ясь. Это никуда не исчезнет, и забыть ничего не выйдет, понимаешь? Клятва живёт, и я хотел напомнить тебе о ней.

– А как же два с половиной года полного равнодушия? – шутливо сужаю я глаза.

Годы, в которые твоё присутствие могло по другому повернуть мою жизнь. Нашу жизнь. Ты был мне безумно необходим, Слав.

Похоже, те слова, что я не произношу вслух, отражаются в моём взгляде, потому что по лицу Славы проходит тень сожаления. Он отводит взгляд и говорит глухо:

– Я не знаю в какой момент наша дружба переросла во что-то большее. Может, она всегда была чем-то больше неё. Ты это поняла рано, я намного позже. Намного. Если податься в философию, – горько усмехается он, – то эти годы были нужны, чтобы я понял. Вселенной понадобилось не только время, чтобы достучаться до меня, но и твои замужество и ребёнок. Ясь, – вновь смотрит он меня, – я полный кретин. Кретин, которому ты нужна. Очень нужна.

– Уверен, что это не банальное чувство собственничества?

– Я эгоист, Ясь, но совершенно точно представляю на что иду. Ты. Мне. Нужна.

– Слав, я иду в комплекте с проблемами и не только, – выразительно смотрю я на него. – А тебе ещё институт заканчивать.

– К черту его. К черту заграницу и отца. Я останусь здесь, если рядом будешь ты и наш пацан.

Я вздрагиваю на слове "наш", но Слава продолжает улыбаться, как ни в чём не бывало.

– Кстати, о моём сыне. Для чего ты с ним подружился?

– Ты только что сама ответила на свой вопрос. Он твой сын. Частичка тебя самой, и если я люблю тебя, то и его любить не грех, правильно?

– То есть он тебе правда нравится?

– Эй, мы с ним знакомы пару дней, рано делать какие-либо выводы, – смеётся он, а затем говорит серьёзно: – Но я уверен, что он классный. Как и его… мама. Не суди строго, я всё ещё привыкаю к этой мысли.