Навсегда твоя

Езда верхом всегда избавляла меня от любых мыслей. Словно ветер, омывающий твоё лицо, когда ты мчишь по полю галопом, всерьёз способен развеять все твои печали и невзгоды. Впрочем, тебе и не должно быть дела до размышлений, когда нужно удержаться в седле.

Слава помогает мне запрячь Зарю, а я ему – Икара. Мы всё делаем молча, не сговариваясь, потому что уже сто раз это проделывали. Затем мы выводим лошадей из конюшни и осёдлываем их. Моя любимая Заря – девочка умная, и с полунамёка понимает, что я от неё требую, потому уже совсем скоро мы с ней мчимся вперёд на бешенной скорости.

Отпустить. Освободиться от боли. Но сохранить в сердце и в памяти всё самое важное, связанное с любимым папой. Сложно? Безумно. Потому что ещё несколько дней назад он был реальной и неотъемлемой частью моей жизни, а теперь стал лишь воспоминанием. Сложно с этим смирится, но выбора нет.

Через некоторое время я притормаживаю Зарю и перевожу её на шаг; вскоре нас догоняют Слава с Икаром и начинают вышагивать рядом.

– Прости за то, что я сейчас скажу, Ясь, но я всё больше склоняюсь к мысли, что лучше вообще никого не любить.

– Не лучше, а проще. Легкий путь, Слав.

– Так, а зачем мне сложности? Взять моего отца – по нему я бы даже не скучал. А твой… Твой отец, Ясь, умирать не должен был.

– Но умер. И я не капли не жалею, что любила его всем сердцем. И сейчас люблю. Всегда буду любить.

– Той любовью, что приносит боль? Увольте. Со мной такого больше не случится.

– А как же твоя мама? Разлюбишь к тому времени, когда придётся с ней прощаться?

– С чего ты взяла, что я её прям люблю? – усмехается он.

– А ты не любишь? – поднимаю я брови. – Серьёзно?

– Моя мать… Она заложница моего отца. Никогда не отстаивала ни свои, ни мои интересы. Всё время подстраивалась под него, во всем уступала. Она и мнения-то своего не имела. За что мне её любить? Её и уважать-то не за что.

– Любят не за что-то, а вопреки, Слав. Это первое. А второе – ты не такой циничный и жестокий, каким хочешь казаться сейчас.

– Значит, стану таким. Отец всё для этого делает.

– А ты не ведись. Кстати, о твоей маме. Я её не видела. Не захотела прийти или плохо себя чувствует?

– Она в больнице.

Что? И он так просто об этом говорит? То есть, почему он раньше молчал?!

– Что с ней? – торможу я лошадь и впиваюсь взглядом в безразличное лицо Славы.

Он тоже останавливает Икара и, глядя в сторону, сообщает:

– Нервный срыв. Вчера забрали. Говорят, ей нужен курс лечения. В психушке, Ясь. Он добился того, чего хотел – свёл её с ума.

– Глупости! Что случилось? По какой причине она сорвалась?

Слава зло усмехается:

– Перестала быть нужной.

– Да скажи уже нормально! – не выдерживаю я, переходя на крик.

– Мой отец решил с ней развестись, Яся, – смотрит он мне в глаза. – И после развода я останусь с ним, потому что ей опеку надо мной не дадут. Лучше бы в той машине оказался он!

Глава 8

Наши дни…

После конной прогулки я избегаю оставаться со Славой наедине. А ближе к ужину получаю сообщение от мужа о том, что за ним к нам присоединяться семьи Гомозовых и Шварц. В полном составе. Это значит, что мне вновь придётся терпеть общество Изабеллы, которая почему-то решила, что наличие у нас обеих детей – залог крепкой дружбы. А вот Николая я не видела очень давно.

– Что такое, Ясенька? – реагирует на мой тяжёлый вздох Зоя.

– Придётся вам и сегодня задержаться до конца ужина. Не против?

– Нет, конечно, – ласково смотрит она на Митю, который играет кубиками. – Тем более все мои собираются в кино, а я не люблю оставаться дома одна.

– Спасибо, Зоя, – искренне благодарю я и оборачиваюсь на звук шагов у входа на веранду.

– О чём болтаете, девочки? – ухмыляясь, интересуется Слава.

Моё сердце мгновенно набирает обороты тогда, когда Зоя смущённо смеётся:

– Спасибо за девочку, дорогой. Ты всегда был милым мальчиком.

– Сегодня за ужином мы ждём гостей, – сообщаю я Славе, поднимаясь из плетённого кресла. – Изи и Коля, помнишь таких? И их родители.

– Изи? – поднимает он брови, кажется, обрадовавшись. – Интересно. Как она поживает?

– Вот и спросишь у неё за ужином, – бросаю я и быстро иду мимо него на кухню.

Бывший друг нагоняет меня у самых её дверей. Обхватывает пальцами мою кисть, дергает на себя, а я с нарастающей паникой понимаю, что ему-таки удаётся застать меня одну – в коридоре, как назло, никого.

– Слава… – предупреждаю я, но он меня перебивает:

– Неужели ревнуешь?

– Тебя? – поднимаю я глаза на него и вижу усмешку на его красивых, чёрт, губах. – К Изи? Ни в коем случае. И вообще, считаю, что стоит напомнить тебе о том, что я замужем.

– Серьёзно? – касается он ладонью моей щеки и склоняется ближе к моему лицу. В глазах: вызов. – Ты поэтому меня избегаешь? Думаешь, получится блюсти верность супругу?

– Не думаю. Я уверен-на, – дергается мой голос, когда он начинает костяшками пальцев спускаться по коже моей шеи к плечу. – Прекрати, пожалуйста, – убираю я его руку и делаю шаг назад, упираясь спиной в стену.

– Зачем ты сопротивляешься, Ясь? – конечно же, делает он шаг ко мне. И смотрит так, что и я задумываюсь над этим вопросом… – Ты же сама хотела. Меня. Там, у конюшни.

– Перехотела, – сбрасываю я с себя наваждение от его взгляда. – Мы-женщины вообще народ переменчивый. Не знал?

– Не ври себе, – шепчет он у моих губ, перед этим уперевшись ладонями в стену чуть выше моих плеч.

– Перес… – делаю я очередную попытку его остановить, но меня саму останавливают открывшиеся двери в кухню. Слава не спеша отталкивается от стены и насмешливо смотрит на горничную, застывшую на входе.

– Простите, Ярослава Дмитриевна, – отмирает она и, не глядя, приветствует Славу: – Святослав Святославович.

У меня холодеет спина от ужаса, но я пользуюсь неудобной ситуацией и быстро скрываюсь от Славы за дверьми в кухню. Чёрт-чёрт-чёрт! Если он узнает… Господи, даже думать страшно о том, что тогда будет.

Подготовка к встрече гостей меня более-менее успокаивает. В конечном итоге, я уговариваю себя, что Дина не из болтливых и не полезет не в свои дела. Тут, в принципе, почти каждый работник побаивается Святослава и не пойдёт докладывать ему о том, что увидел его сына, стоявшего слишком близко к его жене. Я надеюсь. Очень.

Я спускаюсь вниз тогда, когда Свят и Слава уже встречают первых гостей: семью Изабеллы. Она, кстати, очень радостно висит на шее моего бывшего друга, таким образом выражая восторг от встречи с ним. Ага, словно они когда-то были друзьями-не разлей вода.

– Сколько лет прошло! – отлипает она от него, но перехватывает его руки своими. – О, Ярослава. Ты хотела сделать мне сюрприз, не сообщив о приезде нашего друга? Тебе удалось меня осчастливить!

Да-да, я очень старалась не проболтаться в несуществующих разговорах с тобой по телефону. Не скажу, что это было слишком сложно.

– Я тоже рад тебя видеть, Изи, – подмигнув мне, касается губами Слава тыльной стороны руки Изабеллы, вызывая у той лавину кокетливого смеха.

Фу.

– Дорогая? – возвращая меня в реальность, протягивает муж руку ко мне. – Пусть они пообщаются, а мы с тобой проводим родителей Изабеллы, моих друзей, к столу.

– Конечно, – терплю я его жесткую хватку пальцев на своём плече. – Римма, Богдан, прошу вас.

– Благодарим.

Когда мы проходим в гостиную, вновь раздаётся дверной звонок.

– Дальше я сам, – командует Свят, коснувшись сухими губами моих волос и заставив меня внутренне содрогнуться. – А ты встреть, пожалуйста, семью Гомозовых.

– Хорошо.

Вернувшись в холл, я вижу, как Слава, нежно перебирая пальчики Изи своими, откровенно её обольщает, а та выглядит совершенно, как счастливая дурочка. Сердце пронзает боль. Ничего не меняется. Слава по-прежнему любит женское внимание, как и пользоваться им. Наверное, и я выглядела так же сегодня у дверей в кухню… Господи, какая же я дура!