Страница 7 из 41
Рядом материализовались еще двое подручных с целым набором мясницкого снаряжения. Это в вегетарианской-то столовой!
– Что, баклажаны нового урожая оказывают серьезное сопротивление?
Казалось, всем здесь очень хотелось обступить своего доброго друга Гаррета со всех сторон. Ничего хорошего это не обещало.
Дотс мягко взмахнул рукой:
– Попробуй еще разок, Гаррет.
– Я просто хотел посмотреть, как у вас идут приготовления к сегодняшнему вечеру. Ну и еще сказать «привет».
– А почему это тебя интересует?
– Потому что мне там тоже придется присутствовать, капустная ты отрыжка! И никак не отвертеться. А мне все это мероприятие не очень-то по душе.
Морли окинул меня внимательным взглядом. Стройный, черноволосый, миловидный и всегда безупречно декорированный по последней моде, он распространяет вокруг себя атмосферу такой чувственности, от которой женщины совершенно теряют голову, даже если его заносит в женский монастырь.
– Что это? У тебя, кажется, под носом грязь?
В последнее время Морли начал отращивать себе тонкие усики.
Он даже не улыбнулся.
– Сядь, Гаррет.
Я опустился на стул – ближайший к двери.
Морли уселся напротив и принялся пристально меня разглядывать. Наконец он произнес:
– Говорят, ты теперь у Белинды на жалованье?
– Чушь собачья. Кто это тебе сказал?
– Белинда. В последний раз, когда приходила отдать распоряжения к празднику.
– И ты поверил? Но ты же знаешь меня! Я не стал бы работать на Белинду, даже если бы мне нужна была работа – а она мне не нужна. У меня есть мануфактура, самое прибыльное дельце в Танфере. Тебе просто понадобился повод выплеснуть свою желчь.
– Она говорила очень убедительно.
Дотс продолжал меня рассматривать. Его и парней мучила какая-то серьезная проблема. Никто не хотел дружить с любимым сыном матушки Гаррет.
– Давай вываливай, Морли. Что у тебя стряслось?
– Я и так не жду ничего хорошего от этого праздника. А тут еще ты, предположительно Белиндин главный жеребец, подходишь через каких-нибудь десять минут после того, как твоя милашка дает нам знать, что все вообще будет проходить не здесь! «Пальмы» будут только поставлять блюда, а само мероприятие состоится в Уайтфилд-холле. Потому что мой ресторан, видите ли, недостаточно велик! Слишком много людей в этом мире хотят засвидетельствовать свое почтение Большому Боссу.
– Никогда не слышал об Уайтфилд-холле. Это не тот ли мемориальный зал для ветеранов, что был учрежден в память о войне за выбитый зуб Коди Бирна?
Во времена империи в Каренте велось множество маленьких войн по совершенно пустячным поводам. Потом мы повзрослели и стали настоящим королевством, после чего затеяли одну большую войну, которая и длилась на протяжении последних ста лет, – ту самую, в которой участвовал я. Наряду со всеми известными мне мужчинами-людьми, включая моего брата, и отца, и деда, и отца и деда моего прадеда, и всех их родных, двоюродных и троюродных братьев, а также побочных отпрысков.
На данный момент смертоубийство закончилось; впрочем, теперешний мир во многом был хуже прежней войны.
– Я ничего не знаю о ваших войнах… – ответил Дотс.
Кстати, сказал он истинную правду: будучи наполовину темным эльфом, он пользовался некоторыми послаблениями относительно человеческих законов – например, того, который касается всеобщего призыва. И вообще на человеческую историю ему начхать. Он редко вспоминает даже о прошедшей неделе – за исключением тех случаев, когда прошедшая неделя подкрадывается к нему сзади и шарахает по затылку…
– …но это действительно что-то вроде военного мемориала, – закончил он.
Морли неглубок. Морли хорош собой. Морли – кошмар, заставляющий отцов пробуждаться среди ночи в холодном поту. Он – та греза, которую их дочери берут с собой в постельку, чтобы с ней позабавиться. Это тот самый плохой мальчик, которого хотят все девочки, считая, что им удастся приручить его, – до тех пор, пока не найдут себе какого-нибудь олуха, который станет зарабатывать им на пропитание и обращаться с ними по-человечески.
Какой я все-таки завистливый!
– Не понимаю. Чем он ей так приглянулся? Зачем ей понадобилось переносить празднество туда?
– Я же сказал: там помещается больше народу. К тому же им заправляют люди, которым она может доверять.
– По-твоему, Белинда тебе не доверяет?
– Ты что, действительно такой наивный? Разумеется, нет. Я не тот человек, который ей нужен.
– А кто ей нужен?
– Ее прибор, дубина!
– Только не надо услаждать мой слух вегетарианской поэзией. В ней нет смысла, когда светит солнце.
Дотс покачал красивой головой. Он не хотел принимать игру.
– Белинда не поверит мне, даже если я поклянусь ей десятью тысячами клятв. Это все ее безумие – она не может доверять никому. За исключением тебя. Скорее всего, по той же глупой причине, по которой доверял тебе Чодо, – потому что, насколько я могу понять, у тебя такой туман в мозгах, что ты просто не в состоянии не быть честным.
Этика и мораль Морли во многом зависят от ситуации. Это не мешает ему оставаться отличным парнем – бо`льшую часть времени. Когда ему это выгодно.
– Ваши откровения, мистер Дотс, согревают жемчужниц моего сердца.
– Что ты хочешь этим сказать? Я никогда не понимал – что такое жемчужницы?
– Какие-то моллюски, кажется. Не знаю толком, но звучит хорошо.
– У меня большое искушение снова передумать.
Однако Сарж и Рохля с кислыми минами, а также все остальные уже вернулись к работе.
– Для Организации это сборище будет главным событием недели.
– Ну и повод особый.
– Ты знаешь Жнеца – Харвестера Темиска?
– Агента Чодо в судебных сферах? Если споткнусь об него, то узнаю, но не более того.
– Он до сих пор адвокат Чодо. Можешь о нем что-нибудь сказать?
– Для юриста он играет довольно честно. Он и Чодо дружат с детских лет. А что?
Порой лучший способ иметь дело с Морли – это сказать ему правду. Или хотя бы нечто приближенное к правде, когда она слишком драгоценна, чтобы вот так задаром выкладывать ее. Нечто почти правдивое, чтобы заставить его сделать то, чего ты от него хочешь, – вот что я имею в виду.
– Я сталкивался с ним, когда мы сколачивали нашу трехколесную компанию.
– Это когда тебе приплачивали за то, чтобы ты держался в стороне? – уточнил Морли. – Я слышал, как ты всех там достал своим морализаторством и болтовней об этических принципах.
Я не стал глотать наживку.
– Он подкинул мне одно дело.
Морли любит пререкаться. Это делает его центром всеобщего внимания.
– Расскажешь мне о нем, Гаррет, когда все закончишь.
– У тебя есть идеи, что Белинда собирается отмочить сегодня вечером?
– Нет. Но я буду очень осторожен. Буду следить за всем и держаться поближе к кухне. И тебе советую, если тебя действительно интересует мое мнение.
– О, интересует, еще как интересует! Возможно, я даже надену кольчугу под рубашку… Ты никогда не слышал, чтобы Чодо баловался с магией?
– Нет. Он не любил чародеев – разве что иногда нанимал кого-нибудь, чтобы наложить охранное заклятие, но не больше. Они всегда бесили его тем, что у них больше реальной власти, чем у него.
– Я имел в виду его лично.
– Ну что ты! Его таланты ограничиваются убийствами, нанесением увечий и администрированием. Магических способностей у него не больше, чем у какого-нибудь могильного камня.
– Так я и думал.
Я признавался в том, о чем думал. Уже второй раз. Что-то я разоткровенничался со своим приятелем.
– И что у тебя там такое? – соизволил поинтересоваться Морли.
– Темиск говорит, что с тех пор, как Чодо хватил удар, происходит кое-что странное. Я хочу разобраться.
– Это и есть твое дело?
– Нет, само дело в другом, а это просто такая вещь, которую мне нужно понять.
– Темиску удалось тебя подцепить на то, что ты в долгу у него?
– В некотором роде, – вздохнул я. – С этим тоже нужно что-то делать.