Страница 32 из 41
Люди обычно преувеличивают размер градин. Такова человеческая природа. Я скажу только, что их были тонны, что они были большие и что, отскакивая от земли, они рикошетом переворачивали телеги и повозки. Отважные, предприимчивые, тупоумные мальчишки повыскакивали на улицу с ведрами и корзинами, собирая градины, вовсю молотившие по земле.
Вспышка молнии чуть не ослепила меня. Мгновением позже рявкнул гром, с такой мощью, что я ощутил его всем телом. Что там случилось: банда Владык Бурь решила устроить разборку? Мои приятели, бывшие сослуживцы, уверяют, что часто видели подобное на главном театре военных действий.
Морская пехота имеет множество материальных, равно как и социальных преимуществ. Так, морские пехотинцы на заболоченных островах в заливе не должны были беспокоиться о том, что могут угодить промеж двух сражающихся чародеев: чародеи с обеих сторон не возражали против любых смертоносных и жестоких приемов, но отказывались сражаться в условиях, чреватых для них физическим дискомфортом.
Мимо меня в дверь протиснулся Плоскомордый:
– Пусть я замерзну или утону, но лучше пойду, пока есть возможность.
У моих ног крутилась пара котят, пытавшихся выяснить, что представляют собой градины. Им не понравилось.
– Возьми котенка? – спросил я.
Плоскомордый ответил взглядом более холодным, чем целый бушель градин.
– Они милые, – настаивал я.
Тарп покинул меня, отсалютовав одним пальцем.
И снова я поднялся с постели раньше, чем это было разумно. Правда, поскольку я отправился спать рано, мне удалось избежать недосыпа – я просто не наверстал того, что недоспал днем раньше.
Все остальные встали раньше меня. Естественно. Как и следовало предполагать. И все они были в хорошем настроении, несмотря на дождливую и ветреную погоду. У Дина уже был разожжен уютный огонек. Я уселся и со знанием дела принялся наблюдать, как он суетится, разбираясь с ущербом, причиненным бурей.
– Ну и как, много придется покупать заново?
– Я составляю список. Не очень. У нас, вообще-то, было слишком много посуды – мы ведь не устраиваем приемов.
Он принес мне чая в треснутом стакане. Я отхлебнул.
– Что поделывает Синдж?
– Они с братом разговаривают с этой… штукой.
– С этой штукой? Что-о? Старина Весельчак снова с нами? Почему же ты сразу не сказал?
– Должно быть, возраст сыграл со мной шутку – я был уверен, что сказал. Его разбудил грохот грозы.
Я не купился на это. Теперь стало ясно, почему вчера у меня было такое странное чувство, когда я вернулся домой: Мешок с костями уже не спал, а лежал в засаде.
– Ну что же, налей еще чашечку, и я пойду.
Он пробурчал, что для этого мне вовсе не нужен чай.
Пулар Синдж стащила в комнату Покойника половину имевшихся в доме светильников. В его присутствии она нервничает. Впрочем, я знаю не много людей, которые чувствуют себя уютно в обществе трупов – особенно таких, в которых до сих пор обитают изначальные квартиранты, словно призраки, не способные встать и пойти куда вздумается.
Спрашивать Старые Кости о настроении было бы пустой тратой времени – термин «сварливое» обычно вполне подходит. Вместо этого я спросил:
– Где котята?
– Прячутся, – ответила Синдж. – Они в ужасе.
– Неудивительно. В свое время Его Милость был известен как гроза котят.
Джон Растяжка недоверчиво взглянул на меня, словно сомневался, шучу я или нет. Будь он человеком, сейчас был бы без кровинки в лице.
– Вы уверены, что он проснулся? – уточнил я. – Я здесь уже целую минуту, и он еще ни разу мне не возразил.
«Есть более важные вещи, Гаррет, требующие моего внимания, – откликнулся Покойник. – Дюжина умов там, на улице, нуждается в изучении. Я хочу пошарить в них, пока они считают, что я еще нежизнеспособен».
– О! А разве когда-то было не так?
«И этот человек еще удивляется, почему я предпочитаю сон его утомительному обществу!»
Он использовал один из своих меньших мозгов, чтобы общаться со мной. За его язвительными отповедями не стояло настоящее чувство. Он был рассеян, а это хороший знак, то есть он нашел новый мир достаточно интересным для приложения своего интеллекта.
«Вот что ты должен сделать. Начнешь немедленно. Пусть меня навестят мистер Тарп и мисс Торнада. Затем используй свой немалый талант к выдумыванию историй, чтобы побудить каждого, кого я сейчас назову, нанести мне визит. Итак, полковник Туп и Дил Шустер. Мисс Контагью. Эта девочка, Пенни Мрак. Любой человек в зеленых панталонах – или их управляющий. Жрец, с которым ты встречался. Учитель Уайт или кто-то из его приспешников. После того как я расспрошу хотя бы нескольких, появится возможность разработки каких-либо стратегий. Разыскать мистера Контагью и мистерa Темиска следует во что бы то ни стало: эти двое смогут прояснить нам назревающий переворот в мире организованной преступности».
Вот вам Покойник в чистом виде: он может продолжать, и продолжать, и продолжать – и продолжать. Чтобы добраться до самого конца, лично мне необходимо немало поработать ногами.
«Куда подевалась птица? Я не ощущаю присутствия попугая».
– Его здесь больше нет.
Я постарался, чтобы в моем голосе прозвучал восторг, но, по правде говоря, мне действительно не хватает этого цыпленка-матерщинника. Так, самую малость. В редкие слезливые моменты.
«Вот как? Интересный поворот событий. Я рад, что пропустил бо́льшую часть».
– Не многое потерял.
«Ты на самом деле веришь, что можешь обмануть меня?»
– Не помню кто, но кто-то когда-то сказал, что, пока есть жизнь, есть и надежда.
«Первым это сказал мой кузен Дупфель».
– Что?
Покойник ответил мысленным эквивалентом пожатия плеч. Он и так уже потерял немало времени.
«Я объяснил тебе, что надо делать».
Таков мой партнер! Не прошло и получаса – а он уже понукает меня, заставляя собирать нужные ему кусочки, чтобы найти смысл в бессмыслице. Впрочем, он действительно быстрее меня находит связи между событиями.
«Если окажешься в состоянии войти в контакт с мистером Дотсом таким образом, чтобы его последующие действия выглядели не зависящими от твоего визита, попроси заглянуть и его тоже. Затем ступай в „Бледсо“. Разузнай, что еще там сделали эти иноземцы».
Вряд ли они могли сделать многое – бо́льшая их часть сидела в тюрьме.
«У тебя есть знакомая ведьма».
– У меня их несколько.
«Исключая табун твоих вертихвосток».
– Да! Их-то я и не сосчитал!
«Свяжись с одной из них и попроси прийти сюда».
– Кого-нибудь, кто не знает о тебе?
«Это было бы предпочтительно».
– Я начинаю удивляться: почему я всегда так стремлюсь разбудить тебя? Жизнь настолько проще, когда ты спишь!
«Но она ни к чему не ведет».
– Ты не прав, Увалень. Она приводит в самые лучшие места.
Он принялся копошиться у меня в голове, очевидно пребывая под ложным впечатлением, что был туда приглашен. В считаные секунды он пришел в ужас.
«ГДЕ ПОПУГАЙ?»
– Мистер Большая Шишка? Устремился к более высокому призванию.
Попка-Дурак принадлежит легендам о давно минувших днях. И если есть на небесах хоть какое-то милосердие, он никогда не будет ничем иным, кроме как еще одним тошнотворным воспоминанием!
Весельчак топтался внутри моего черепа, словно два десятка обкуренных взломщиков в мягкой обуви. Будучи самим собой, логхир отбросил вопрос касательно этого надоедливого расфуфыренного цыпленка, словно кишащую червями дохлую мышь, и продолжал копать так, будто мистер Большая Шишка никогда не существовал.
– Кстати, о животных, – вспомнил я. – Расскажи мне об этих котятах, оскверняющих мой дом. Они не кажутся мне обычными.
«От тебя ничего не скроешь».
– Умник, отвечай на вопрос.
«Как ты и предположил, это не обычные котята, хотя и демонстрируют черты характера, которые мы ассоциируем с домашними кошками. Но я пока не в состоянии заглянуть в их умы. Они меня боятся».