Страница 3 из 100
Противник все свои подбитые танки, как правило, эвакуирует, а наши танкисты этой возможности зачастую бывают лишены, в результате чего мы много теряем на этом в сроках восстановления танков. Одновременно в тех случаях, когда поле танковых боёв на некоторый период остаётся за противником, наши ремонтники взамен своих подбитых танков находят бесформенные груды металла, так как в этом году противник, оставляя поле боя, все наши подбитые танки взрывает.
Командующий войсками 5-й гвардейской танковой армии гвардии генерал-лейтенант танковых войск Ротмистров. 20 августа 1943 г., действующая армия».
— Что скажете вы? — Сталин свернул рапорт Ротмистрова и пристально посмотрел на маршала Жукова.
То, о чём он прочёл в рапорте, вызвало в его душе двоякое чувство. С одной стороны, он был весьма доволен тем, как сражаются наши танкисты, с другой — его разочаровало то, что наши танки показали себя хуже немецких. Как это могло случиться и кто тут повинен в первую очередь?! У него даже появилась мысль сейчас же, немедленно поручить Лаврентию Берии разобраться во всем и принять должные меры.
Но тут Верховный увидел, что Жуков отчего-то хитровато улыбнулся, и уже готов был его одёрнуть, как не раз бывало в пылу гнева или спора, но вдруг лицо маршала стало каким-то суровым, от него повеяло холодом. Он передёрнул плечами, но его губы всё ещё были плотно сжаты. Наконец он разжал их и обронил:
— Я благодарен Павлу Алексеевичу Ротмистрову, что он, не боясь упрёков с вашей стороны, товарищ Сталин, честно высказал то, что его волнует.
«Я так и знал, что он бросит камешек в мой огород», — про себя усмехнулся Верховный, но произнёс совсем другое:
— Кто виноват в том, что наши танки оказались вооружёнными хуже немецких? — На его лице появилась улыбка, но тут же исчезла.
— В рапорте указаны виновники, товарищ Сталин, — твёрдо ответил Жуков. — Но мы с вами тоже виноваты, ибо проглядели.
— Что же теперь делать? — сорвалось с губ Верховного.
Этот вопрос не вывел маршала из себя, он сразу, не раздумывая, заявил:
— Надо сделать то, о чём просит Павел Алексеевич: «сломать консерватизм и зазнайство наших танковых конструкторов и производственников» и к зиме 1943 года или, возможно, раньше начать выпуск танков, устранив недостатки в их конструкции. Наш танк Т-34, товарищ Сталин, прекрасная машина, — продолжал он, — калибр пушки 76 миллиметров, но беда в том, что ствол этой пушки в полтора раза короче ствола пушки «пантеры». Поэтому снаряд на немецкой «пантере» обладает большей начальной скоростью, что позволяет вести огонь по нашим танкам с большей дистанции. — Жуков вытер платком вспотевший лоб. — Я беседовал на фронте с бывалыми танкистами, и они всё это подтверждают на личном опыте в прошедших боях под Курском. Ясно одно: этот вопрос нужно решать без промедления, и решать его вам как Верховному главнокомандующему.
Сталин озабоченно прошёлся вдоль стола, хмуро сдвинув брови. Кажется, он принял решение, потому что Жуков краем глаза заметил, как в глазах Верховного появился блеск, а лицо вмиг посветлело, словно на него упал солнечный луч.
— Давайте сделаем так, — заговорил он, устремив взгляд на Жукова. — Рапорт товарища Ротмистрова оставьте мне, а я проведу совещание с теми, кто создаёт танки. Сейчас у нас есть все возможности делать их такими, чтобы они по всем параметрам превосходили немецкие танки. Кстати, как под Курском воевал сам генерал Ротмистров? — неожиданно поинтересовался Верховный.
— Хорошо воевал, товарищ Сталин, — ответил Жуков. — Ему была поставлена задача — нанести удар по врагу в направлении Прохоровка — Яковлево. Рано утром 12 июля соединения первого эшелона Ротмистрова начали наступать. Навстречу им двинулась ударная немецкая группировка танков. У совхоза «Комсомолец» она пыталась оказать нашим войскам сопротивление. И что же? Головная колонна танков Ротмистрова стремительно прошла сквозь немецкую колонну, выскочила ей в хвост и стала расстреливать её тылы. Началось ожесточённое танковое сражение...
(«Танки гитлеровцев начали расползаться в стороны, спеша занять позиции для боя, — писал участник этих событий Ж. Жуков, корреспондент «Красной Звезды». — Поле между железной дорогой и рекой превратилось в плацдарм, на котором сотни немецких танков, сопровождавшихся самоходной артиллерией, пытались как-то противостоять ударам советских танкистов. Это была ударная группировка 2-го эсэсовского танкового корпуса. За рычагами боевых машин сидели заклятые враги Советского Союза, и дрались они с отчаянием смертников. Борьба была беспощадная. С обеих сторон в бою участвовало до 1200 танков. Танки часто сходились на короткую дистанцию и вертелись, норовя поразить друг друга в борт либо с тыла. То там, то здесь они шли на таран. Многотонные стальные машины сталкивались со страшным грохотом. Слетали с танков тяжёлые башни, рвались и распластывались в жидкой грязи гусеницы. К небу вздымались десятки густых столбов дыма — наши танкисты зажгли свыше ста немецких танков и самоходных орудий. А над полем боя шли ожесточённые воздушные бои — сражалась авиация...
Жестокий бой кипел и на соседнем участке, где сражалась пехота, — там 3-й танковый корпус противника упорно пытался прорваться на Ржавец. Гитлеровцы всё ещё не хотели расстаться с замыслом выйти на тылы наших войск, действующих южнее Курска. Чтобы остановить их, в полосу подвергшейся атакам 69-й армии были выдвинуты две бригады 5-го гвардейского механизированного корпуса, составлявшего второй эшелон армии, одна танковая бригада 2-го гвардейского танкового корпуса и резерв Ротмистрова. Этот сводный отряд вместе с соединениями 69-й армии остановил и отбросил 3-й танковый корпус гитлеровцев. На этом участке столкнулись около 300 танков и самоходных орудий...» — А. 3.).
— Если коротко, — вновь заговорил Жуков, — то всего во встречных сражениях 12 июля 1943 года западнее и южнее Прохоровки участвовало до полутора тысяч танков и самоходно-артиллерийских установок. Гитлеровцы потеряли здесь более 300 танков и около 10 тысяч солдат и офицеров убитыми. Есть потери и у Ротмистрова, и тоже немалые. Я хочу просить вас, товарищ Сталин, как можно скорее восполнить их, особенно в танках и самоходных орудиях. Бои нам предстоят ещё очень упорные и жаркие...
Часть первая
НА ПОЛЕ ГОРЯТ «ТИГРЫ»
Попробуй выполни свой долг —
и ты узнаешь, что в тебе есть.
Глава первая
Март—апрель 1943 год.
Весной 1943 года главное внимание Ставки и Генерального штаба было сосредоточено на ситуации, создавшейся в центре стратегического фронта. Об этом не переставал размышлять и Верховный главнокомандующий. Уже в который раз он, попыхивая трубкой, подумал о том, что если Красная армия нанесёт по немецко-фашистским захватчикам два-три новых удара, какие она нанесла под Сталинградом, то военная машина вермахта окажется перед катастрофой! Верховный, быть может, больше, чем кто-либо, понимал, что победа под Сталинградом окрылила всех — от солдата до маршала. Теперь надо постараться закрепить этот успех нанесением по врагу новых мощных ударов. И об этом он заявил во весь голос. В своём приказе от 23 февраля 1943 года по случаю Дня Красной армии и Военно-морского флота Сталин подчёркивал, что началось массовое изгнание врага из Советской страны. Давая высокую оценку зимнему наступлению Красной армии, он в то же время предупреждал, что впереди могут быть серьёзные трудности. «Враг потерпел поражение, но он ещё не побеждён, — говорилось в приказе. — Немецко-фашистская армия переживает кризис... Но это ещё не значит, что она не может оправиться. Борьба ещё не кончена, — предупреждал Верховный бойцов и командиров Красной армии, — она только развёртывается и разгорается. Глупо было бы полагать, что немцы покинут без боя хотя бы километр нашей земли...»