Страница 7 из 31
— Куда же он собирается?
— На вечер, — тетя Ида улыбнулась.
Аарне поднялся и вышел в соседнюю комнату, но голос тети Иды преследовал его и там:
— Аарне, даже по твоей походке можно догадаться, что ты влюблен…
А через некоторое время добавила:
— И я была молодой. И я разбираюсь в этих делах, так-то…
У тети сегодня было хорошее настроение. Она гордилась недавно обнаруженными в себе способностями психолога.
Аарне надел пальто и вышел на улицу. Было темно, и он сразу же у дверей споткнулся. Сердито сплюнув, он выбежал из ворот.
А в комнате тетя Ида сказала сестре:
— Вот, уже и дверьми начинает хлопать.
…Сверху, с четвертого этажа, доносилась музыка. Окно было холодным, щеки у Аарне горели. Он стоял в темном коридоре, и на его лице дрожал свет ночного города.
«Так кто же все-таки эта Майя?
Не знаю. Во всяком случае, она мне нравится. У нее такие странные, гордые глаза.
Смешно, я никогда так не трусил…
Чего я боюсь?»
В коридоре послышались шаги. К нему приближался Индрек.
— Почему мы грустим?
— Просто так.
— Излей свою душу. Я лекарь и сумею вылечить любую хандру! — Индрек поправил галстук и галантно поклонился.
— Как будто сам не понимаешь?
— Ах, так… — Индрек пригладил волосы. — Хорошо. Чего же ты боишься?
— Боюсь, что наделаю глупостей, веду себя как недотепа.
— Все в твоих руках…
— Конечно. Но это… риск. Я боюсь опозориться.
— Здесь, в коридоре, ты рискуешь еще больше. — Индрек заметил спускавшегося по лестнице Андо и позвал:
— Иди сюда!
Андо подошел с подчеркнутым безразличием. Инга уехала к бабушке, и Андо относился ко всему окружающему с презрением.
— Ты из зала? Тогда скажи Аарне, как он рискует, не приглашая Майю танцевать.
Андо лениво процедил:
— Должен сказать, что она имеет успех…
Аарне выпрямился.
— Пошли наверх! — Он решительно зашагал по лестнице. Протиснувшись сквозь толпу ребят у двери зала, он остановился лишь на миг: теперь он уже не колебался. Покинув удивленных друзей, он подошел к Майе и пригласил ее танцевать.
Индрек усмехнулся:
— Посмотрим, что из этого выйдет…
Андо промолчал.
…У Майи были тонкие и теплые руки.
— Жарко
— Ужасно.
— Здесь очень тесно.
— Много народу.
— Но вам, несмотря на это, нравится танцевать? — спросил Аарне.
— Зависит от партнера…
Аарне смутился и не сумел ничего ответить. Майя едва заметно усмехнулась.
Вечер продолжался. Фокстрот рвал на куски теплый, пахнущий потом и духами воздух. Его ритм придавал всему вечеру особое настроение.
А они все танцевали. У Майи была гибкая фигура и легкие ноги. Аарне прижал девушку к себе. Она непроницаемо глядела вверх, и Аарне опять смутился.
На них смотрели. Андо стоял на прежнем месте, опустив руку в карман пиджака и отбивая ногою такт. Индрек куда-то исчез.
Эда оживленно рассказывала что-то Карин. Рядом стоял Тийт, мрачный, как ночь.
Трал-лал-лал-лаа!
Вдруг Аарне захотелось узнать, какого цвета у Майи глаза. Почему? Просто так. Возможно, потому, что он почти никогда не замечал, какого цвета глаза у людей.
…Синие, почти голубые.
Майя заметила его изучающий взгляд и вновь усмехнулась, но теперь уже не так высокомерно.
Пробило десять. В зале царило веселье. Большинство смеялось, некоторые были серьезны, бородатый молодой человек презрительно улыбался, кто-то явно скучал — наверное, оттого, что остальным весело.
— Пойдем куда-нибудь, — предложил Аарне.
— Куда?
— Так просто, уйдем отсюда…
— Пошли…
Была холодная ночь. Ветер гнал по асфальту сухую пыль. Луна казалась очень маленькой и далекой, ей тоже было холодно.
— Почему тебя… извини, я сказал «тебя», можно?.. Почему тебя не было раньше в нашей школе?
— Я из Таллина…
— Вот как…
— Папа нашел в Тарту работу получше, и мы купили здесь дом.
— Ну и как тебе нравится Тарту?
— Довольно красивый город, очень своеобразный… Только слишком тихий для меня.
— Тихий?
— Может быть, и нет, но он кажется мне каким-то заброшенным. Особенно сейчас…
— Извини, но мне Тарту нравится, — сказал Аарне.
— Отчего же извиняться… Ты всегда жил в Тарту?
— Нет.
— Нет?
— Я из самой что ни есть настоящей провинции.
— Тогда, конечно… — протянула Майя.
— Что? — Аарне остановился. Ему почудилось в ее голосе нотки превосходства.
— Нет, нет, — засмеялась Майя. — Вы, кажется, меня не так поняли.
— Пожалуй, — ответил он, хотя на самом деле ничего не понял.
— Здесь хорошо. — Майя мечтательно посмотрела на небо. — А Таллин так разросся… В кафе по вечерам полно народу… Ночью город светлый, сияют огни, масса людей.
— И Тарту скоро станет таким же, — сказал Аарне как-то по-глупому. — Здесь много новых домов.
— Казармы, — буркнула Майя. — Не хочу жить в таких домах.
— Построим дома получше…
— Даже и тогда.
— Почему? — удивился Аарне.
— Просто так.
Они свернули в тихий переулок, где их шаги и голоса терялись в шорохе листвы.
«До чего же капризная девушка», — подумал Аарне. Тем не менее он испытывал рядом с Майей какое-то смутное чувство. Что это — уважение, преклонение? Глупости. Он не находил больше слов. Лучше помолчать.
— Вот я и дома, — сказала вдруг Майя.
— Уже?
Майя улыбнулась и протянула руку.
— Мы еще встретимся, мир не так-то велик, — сострил Аарне.
— Да, — прошептала Майя и неожиданно засмеялась.
— Почему ты смеешься?
— Просто так…
Она засмеялась еще громче и исчезла в воротах.
Воскресенье
Проснувшись, Аарне увидел, что солнце давно уже встало. Стрелки показывали десять. За окном, на фоне бледного неба, раскачивались голые ветви. В комнате было тихо. Тети Иды, наверное, не было дома, и Аарне долго смотрел на качающиеся ветви. Постепенно в памяти всплыли вчерашний вечер и Майя.
Пройдет ночь, и наступающее утро уже не вспомнит ушедшего вечера. Аарне помнил лишь несвязные звуки, лица без выражений и руку Майи. Он почувствовал легкое волнение. Такое волнение бывает перед дальней дорогой, когда по холодным рельсам к перрону подкатывает поезд, когда стоят, до последней секунды прижавшись друг к другу. Ожидание перед дальней дорогой…
В начале одиннадцатого в комнату вошла тетя Ида.
— Вставай сейчас же. Молодому человеку не годится так долго валяться в постели, это приводит к плохим привычкам.
Она стала поливать цветы. Аарне медленно сложил простыни, одеяло и раскладушку, схватил все в охапку и потащил в соседнюю комнату за шкаф.
Когда во втором часу ночи Аарне вернулся домой, тетя Ида спокойно спала. Конечно, она могла и притворяться, но как-то она призналась, что спит спокойно, когда Аарне уходит на вечер.
Было воскресенье. На улице дул холодный ветер. Аарне провел пальцем по запыленным корешкам книг. И чего только здесь не было! Аарне взял серебристый том из серии Нобелевских лауреатов и посмотрел на мудрое лицо старика. Тагор…
Песнь, с которой я пришел к тебе,
осталась неспетой до сего дня.
Я проводил дни мои в том, что настраивал
и перестраивал мою лютню.
Ритм ускользал от меня, слова не располагались так,
как надо; только разрывалось сердце
от неутомимой жажды.
Цветок не раскрылся, только со вздохом
проносился ветер[1]
* * *
Они с Индреком бродили по городу, разглядывали прохожих, искали знакомых в кафе, но никого не встретили. Небо посерело и нависло над самой землей. Вдруг Индрек сказал: