Страница 27 из 31
— Счастливого пути вам…
Улица была пустынна. Теплый ветер раскачивал ветви деревьев. На каком-то углу Аарне остановился. Он старался не думать. Большие карие глаза. Эда. Все вернулось. Пярну, весна, ночной поход за яблоками — все, все.
— Я люблю тебя, Эда.
Сказав это, он почувствовал, что внутри у него похолодело.
— Я это знаю, Аарне. Все время.
— Я тебя всегда любил, Эда.
Девушка долго молчала. Слабый ветерок шелестел листьями.
— Нет, Аарне. Меня нельзя любить. Тебе нельзя, — сказала Эда.
— Эда…
— Добрый вечер, — сказал кто-то, и у самого тротуара остановился велосипед.
— Андо. Ты откуда?
— Просто так. Мне там все опротивело. Взял дома велосипед, чтобы проветриться.
«Он сделал это специально», — подумал Аарне.
— Идем назад, Аарне, — прошептала вдруг Эда.
Андо вскочил на велосипед.
— Я еще съезжу к школе. Пока!
Он исчез в темноте. Аарне задумался: уж не показалось ли ему все? Или это был какой-то deus ex machina?
— Пойдем обратно.
— Почему?
Аарне остановился перед Эдой, закрывая дорогу.
— Скажи. Почему?
Эда тяжело дышала.
— Почему? Знаешь почему? Потому что ты… меня любишь. Ты так сказал…
Они стояли и глядели друг на друга. Где-то во дворе замяукали и завыли коты. Отвратительные голоса заполнили всю улицу; казалось, что в городе живут одни коты.
— Ладно, пошли… — сказал Аарне.
Всю дорогу они молчали. Наконец показались огни школы. Еще немного, и они дошли до старой липы, стоявшей у ограды.
Внезапно Аарне сказал:
— Эда, извини меня, я глуп…
— Я тоже.
— Позволь, я поцелую тебя…
— Нет, Аарне…
— Эда, слышишь…
Он схватил ее за плечи. Эда почти не сопротивлялась. Ее губы коснулись щеки, затем Аарне ощутил их у своих губ. Губы у Эды потрескались, должно быть от весеннего ветра и солнца, и Аарне боялся сделать ей больно. Потому этот поцелуй был очень осторожным и нежным.
Эда пошла наверх. Аарне остался в вестибюле. Кто-то вышел из раздевалки. Тийт. Аарне, чувствуя какое-то смущение, не решился взглянуть на него. Они были вдвоем в вестибюле. Тийт подошел ближе и остановился перед Аарне.
— Ну? — спросил он.
— Что, ну?
— Как было?
— Не твое дело.
Тийт засунул руки в карманы и отвернулся. Пройдясь из угла в угол, он вплотную подошел к Аарне.
— Знаешь, ты эти штуки оставь…
— Ты тоже…
— Что?
— И тебе, милый друг, пора бы прекратить…
Тийт подошел еще ближе.
— Ну?
Аарне с силой толкнул его в грудь. Тийт покачнулся.
— Хватит… Слышишь… донжуан…
Тийт сжал кулаки. Но на втором этаже послышались голоса, и Тийт отступил. Он молча пошел вверх по лестнице. Помедлив, Аарне пошел за ним.
У других настроение достигло высшей точки. Аарне заметил, что Эда уже танцует с Тийтом. Ему хотелось плюнуть. Все казалось бессмысленным. Он готов был расхохотаться.
Откуда-то появился Андо. Со скучающим видом он топтался около стола.
— Иди сюда…
Андо подчеркнуто медленно обошел вокруг стола.
— Спасибо!
— За что?
— Сам знаешь…
Андо положил себе винегрета.
— Пошли играть, — сказал Аарне.
— Неохота…
— Идем…
Они пошли. Они пели и смеялись. Вместе было хорошо.
Когда он встретился с Эдой, его опять охватило какое-то непонятное чувство. Это не вызвало отчаяния, а только тихую грусть. Со временем все пройдет!
Ранняя летняя ночь
И снова потекли дни.
К Аарне вернулась уверенность. Он занимался, отношения с Корнелем наладились, в школьной газете он опубликовал статью о Рабиндранате Тагоре. Он знал, что больше не любит Майю.
А Майя любила по-прежнему и из-за этого собиралась поступать в художественное училище.
Корнеля тревожили предстоящие экзамены, но он не показывал этого.
Индрек писал роман об Аарне и считал, как и читатели этих строк, что он окончится happy end’oм. Зачем выискивать лишние конфликты? И к чему огорчаться больше, чем нужно?
Они шли вдоль железнодорожной насыпи. Поля были окрашены свежей зеленью. Время от времени мимо проносились товарные поезда.
— Ты изменился, — сказала Майя.
— Это хорошо или плохо?
— Не знаю… Ты не такой, как зимою…
Желтая прошлогодняя трава шелестела на легком ветру. Майя проводила ладонями по каким-то стебелькам.
«Я не верю в то, что разлюбил ее, — думал Аарне. — Я привык к ней… Но когда я смотрю на нее, я ощущаю полное безразличие».
— Я плохой, — сказал он громко.
— Нет… — прошептала Майя. — Нет.
— Скажи, я тебе что-нибудь дал?
— Дал. Много. Очень много.
«Я не могу ничему поверить, — думал Аарне. — В каждом слове мне чудится фальшь. Как я ненавижу фальшь. Как ненавижу!»
Рельсы блестели на солнце, сходясь у горизонта. Медленно наступал вечер.
— Что я тебе дал, скажи?
— Все. Смысл жизни.
— И это все?
Майя молчала.
«Она идет в художественное училище только для меня. Она думает моими мыслями, она пытается увидеть мир моими глазами… И все это она делает искренне. Как это глупо!.. Я ничто, а она мне подражает».
Он спрыгнул с насыпи. Майя с удивлением посмотрела на него.
— Я не могу тебе помочь, — сказал Аарне.
— Что?
— Я обещал воспитывать тебя, помогать. Я не умею!
— Умеешь.
— Нет. Я чувствую. Я переоценил себя.
Аарне нарвал у дороги пучок заячьей капусты. Вскоре железную дорогу пересекло шоссе.
— Что это? — спросила Майя очень серьезно и попыталась улыбнуться.
— Шоссе.
— Где Тарту?
— Там же указатель.
Аарне подошел и прочитал: «Тарту 15 км».
Черная лента асфальта протянулась в сторону заката. Гулко звучали их шаги. Майя набрала где-то большой букет цветов.
— Ты любишь цветы? — спросил Аарне, лишь бы что-то сказать.
— Не всегда. Но сегодня люблю.
У Аарне запершило в горле, и он, отвернувшись, посмотрел на поля, над которыми уже поднимался легкий туман.
Майя долго шла молча, ее лицо оставалось неподвижным.
Наконец, не поднимая головы, она спросила:
— Скажи, ты любишь меня?
Аарне помолчал.
— Майя…
— Скажи, любишь?
— Да, — пробурчал он и рассердился на себя. — Веришь? — спросил он, обнимая Майю за плечи. Цветы упали на асфальт. Он хотел подобрать их, но Майя сказала равнодушно:
— Оставь. Я не суеверна. Пошли дальше.
У машин засветились фары. На указателе стояло: «Тарту 9 км». Они шли молча.
Начал Аарне:
— Майя, мы очень глупы и…
Девушка остановилась и неожиданно побежала назад. Аарне позвал ее, но она не услышала. Он медленно пошел за нею и, наконец, не выдержав, тоже побежал. И увидел, что Майя подбирает рассыпавшиеся цветы. «Все-таки она восприняла это как символ», — подумал Аарне и услышал за спиною рев машин. Со стороны города приближалась автоколонна. Первая машина, не сбавляя скорости, пронзительно засигналила. Майя не обратила на нее никакого внимания.
— Майя! Отойди! — закричал Аарне. Он побежал. — Перестань! Слышишь?!
Майя не поднимала головы. Машина приближалась. «Смерть», — мелькнуло в голове. Аарне с силой толкнул Майю, она упала в канаву. Машина промчалась мимо. Аарне обдало ветром и запахом бензина. Вторая машина. Третья. Четвертая. Опять все стихло. Майя медленно поднялась и оправила платье. Ее волосы растрепались.
— Зачем ты это сделала! — закричал Аарне. И только сейчас понял, почему убежала девушка.
* * *
«Тарту 3 км». Ночь. Тишина.
— Я все понимаю, — говорила девушка. — Почему ты сразу не сказал? Зачем ты врал?
Аарне молчал.
— Зачем ты врал целый год?
— Ты не смеешь так говорить. Я не врал. Как я мог сказать тебе то, чего я не знал сам?
Майя не слушала.
— Ты у меня все отнимаешь. — Она всхлипнула. — Я не верю больше людям. Я ничему больше не верю.